отец Онаний : приятного аппетита!

Сидим с мужиками мертвечину вареную жрём.Вкусная мертвечина, не оторваться. Нинка трелапка подползла к столу и тоже просит. Нинка, сука, сгинь. Собака что ли? Не, жена. Под электричку попала, с тех пор трехлапая и не говорит совсем, пьет только по-черному. Руку прям по локоть укоротило ей, обрубок затянулся и стал похож на хуй. Сидит на жопе возле стола, Нинка, и хуем своим тычет в небо,ам, ам... тварь тупая.
Дверь отворилась, Юрка Карась в гости пришел. Гостям у нас всегда рады, гостям у нас всегда лучший кусок полагается. Юрке в миску вывалили человечью башку. Из глазниц вареные черви свисают- вкуснотища, аж самим завидно. Жри, гость!
Жрут, балакают все,о том о сём лясы точат. Тосты стали разные произносить. Один пизже другого.С Юрки, как гостя стали тост требовать. Юрец привстал и говорит, ну, выпить хочу за явреев, которые нас, невежд научили людоедству и к свету так сказать вывели, в люди. Если бы не они так и бы жили тёмными людьми. Все согласно покивали, один даже подхрюкнул. Выпили за явреев. Колька Глотай говорит, слышь, это, Юрец, а у тебя же и коза навроде как на половину яврейка, а у них енто по женской линии получается, что ты тогда тоже яврей и людоед. Вот чё. А точно, ты ведь получается из потерянного колена. Из пизды он на саночках,- сказал Валёк Галоша. И все заржали. Да ну вас. Коза, коза, обычный я, как и все. А людоедствовать приучил меня Обсос (в пер. с армянского-жаль). Это тот слащявый армянин что ли? Он. Он дюжо лютый до человечины. А как шинкует- любо дорого посмотреть. Но цены ломит и старушатину иногда может подсунуть. Надо ему за это хуй в нос подсунуть. Щука кучерявая. Правильно мужики.
Под вечер перепились в усмерть. Нинка так подле стола и померла. Остальные спали кто где упал. Снились им явреи, цельная дюжина. Такой групповой сон у людоедов часто бывает. Юрец только спросил сквозь сон: а дюжина это сколько? Дохуя и еще два. А, тады понял. Явреи значит сидел и в узком кругу обсуждали, что лучше жарить человечину или тушить. Спор разгорелся ни на шутку у них. Стали они по-своему браниться за матню друг друга дергать. А матни у них по две штуки у каждого, прям с ушей висят. Короче, передрались, так к общему и не пришли. Черти к чему сон.
Утром Юрец первым проснулся от того, что ссыт. Глаза протёр, а в сортир уже поздно бечь. Уже усё. Ну да ладно, ни в первой. Со стола жмень опарышей взял, жуёт, солнышку радуется. Новый день, хороша жисть! Потом остальных стал распинывать. Просыпайтесь пёзды, хули спите. Нинку тоже пнул. А она на бок и завалилась. Сдохла, тварь, такое утро испортила. А денег то ни у кого нет, а выпить охота. Решили Нинку пока не завонялась к Обсосу снести. Сменять шило на мыло.
Обсос стоял широко расставив кривые ноги и накручивал клок волос на груди на указательный палец. Накрутит, дернет и улыбается. Потом заново. Нинку ему прямо на прилавок бухнули,мол, берешь товар? Он мальца поковырялся в мясе, спросил чего не полный комплект, где культя,сожрали уже, суки?! Но всё ж таки взял. Обсос- барыга, любое говно продаст, он даже явреев наёбывать умеет.
Получив бабло мужики затарились и вернулись в хатенку для продолжения банкета.Жаль только на закусь кроме маринованных ушей и плошки с опарышами ничего более не осталось. Зато огненной воды на целую ванну.Эх,хороша жисть та, Ухи, Ухи то все не сожрите, сволота!