лео : ТОСКА

Хорошо если ты не с похмелья и не после обкура.
Еще лучше если ты вообще не знаешь, что это такое, а живешь себе с толстой бабой, которая становясь раком моет полы и при этом приговаривает: «Сходи за хлебом, а то обедать не с чем».
Романтика! Высокие отношения!
А если ты все-таки с самого что ни наесть с похмелья, и толстой бабы у тебя нет? И хлеб тебе на фиг не нужен? Что тогда?
Именно об этом я и думал. Курил и думал.
Всю улицу разрыли – прокладывают канализацию. Скоро будем срать в трубу. Готично!
Еще я думал о деньгах. За врезку в сральную трубу сволота с водоканала возьмет столько бабла, что придется отказаться от маленьких радостей, которые я позволял себе раз в месяц.
Ну, знаете, тетки накрашенные, которые не ломаются. «Джонни Уокер», пусть даже и с красным лейблом и все такое.
А что теперь? Заплатишь за гавенную трубу, и все деньги улетят. А еще долги и кредит.
Муторно. Жить не хочется.
Сосед поджог костер. Наверное, бумажки из туалета сжигает – вонь жуткая.
На прошлой неделе был у психиатра. Он сказал, что не надо нервничать.
И как же это можно при такой жизни?
Я этого вонючего соседа давно не люблю. Как первый увидел, так и не взлюбил.
А за что, скажите, его любить? Сам он мудак, жена его дура, дети – дебилы, теща – садовод. Одним словом – уроды!
Сосед граблями формировал костер и искоса поглядывал на меня.
Я не сдержался:
- Что это Вы на меня так смотрите? Я что Вам денег должен? Или может быть я трахаю Вашу жену?
- Зачем Вы так? Я всегда хотел с Вами познакомиться. Вы мне симпатичны, а я не знал как к Вам подойти.
«Грубая лесть» - подумал я, а в ответ сказал:
- Не до Вас мне теперь. Безысходность заела
- И меня, вот, тоже – без колебания ответил он, - безысходность.
- О чем Вы? – не понял я.
- Ну, как о чем? Если Вы не можете – я могу сходить. Только денег у меня нет – все деньги у жены, а она не даст.
В голове промелькнуло: «Идиот». Но потом немного подумав, я решил – пусть идет, может полегчает. Я достал из кармана 500 рублей и небрежно спросил:
- Как тебя зовут?
- Володя.
- Значит Вальдемар?
- Нет, Володя.
- Володя не пойдет. Будешь Вальдемар! – его серость бесила.
- Ну, Вальдемар, так Вальдемар. А покупать на все, или сдачу надо принести?
«Какая гадость» - промелькнуло в голове – «Что я здесь делаю?». Но ответил я бодро, будто и не было никаких сомнений:
- Возьми на все, но водки возьми хорошей. И еще томатного сока, зеленого луку, кильки малосольной и половинку черного.
- Надо бы еще рублей 50 добавить, а то не хватит, - он закатил глаза.
Я порылся в кармане – там лежала еще одна пятисотка.
- На. Принесешь сдачу.
- Конечно, конечно. Я мигом, - бодро заговорил он, и через минуту его уже не было видно.
Ход делу был дан. Я не знал зачем я это делаю. На душе скребли кошки – было противно.
Вальдемар вернулся через пятнадцать минут с двумя доверху набитыми полиэтиленовыми пакетами.
- Куда пойдем? – весело спросил он. – Ко мне нельзя – жена не поймет.
«Идиот» - в очедной раз подумал я.
- Пойдем ко мне, в баню. Там нам никто не помешает.
- Вот и отлично, а я все думал, где мы все это оприходуем?
Я хотел чтобы Вальдемар заткнулся и ушел к своей жирной бабе, хотел дать ему денег, чтобы больше не видеть, но не сделал ничего, а пошел по направлению к бане. Вальдемар поплелся за мной.
- Сними обувь – здесь чисто, - я тут же представил себе его вонючие носки под кроссовками. «Дерьмо» - подумал я и добавил:
- Можешь не снимать.

Из рюмки Вальдемар пить отказался, а сразу же выпил два стакана залпом и занюхал хлебом.
Пока он не сломался, мы слушали Митяева и молчали. Когда же Вальдемар уснул я поменял музыку. Поставил Питера Хеммила, и долго рассказывал Вальдемару о нем. Затем рассказал о своей коллекции кактусов и о марках британских колоний. Поспорил сам с собой о политике.
Я пил водку, закусывая килькой, и был благодарен Вальдемару, что он не храпел.
Тоска отступила. Надолго ли?