Шева : Херр Асмент

Максим Цветков не был половым гигантом. Да и вообще, гигантом он не был.
Как раньше говорили, - полтора метра с кепкой. Нет, ну самом-то деле он был повыше, конечно.
Но не намного.
В связи с этим в общении с противоположным полом у молодого начальника отдела престижного НИИ физики высоких температур имелись некоторые проблемы.
Обусловленные то ли комплексом маленького пёсика, который, как известно, всю жизнь - щенок, то ли обидной, унижающей и оскорбляющей его эго прямой пропорциональностью главных частей тела его росту, то ли удручающим несоответствием реалий обыденной жизни мечтам, сбыча которых почему-то всё время откладывалась.
Сегодня утром, придя на работу, и вспомнив вчерашний постыдный эпизод, Максим почувствовал, что его комплекс вырос еще больше и стал похож на раздувшийся зоб у африканской лягушки в брачный период.
Вчера, как обычно раз в месяц, после обеда к Цветкову зашла Алина Костромина из их областного филиала. Согласовать заявку на дополнительное оборудование и материалы для филиала.
Максим загодя основательно подготовился: бутылка коньяка, конфеты, фрукты. Даже, как вишенка на торте, была настоящая, похожая на дирижабль продолговатая узбекская дыня, которую ему привёз из командировки в качестве презента начальник соседнего отдела Дымов.
Казалось бы, что еще нужно сексапильной незамужней тридцатилетней блондинке, чтобы рутинное согласование перечня такого необходимого филиалу оборудования оставило приятные и незабываемые, как надеялся Максим, воспоминания?
А вот хер там!
Несмотря на низко и так соблазнительно расстёгнутую пуговицу блузки, высоченный разрез юбки, открывающий заманчивые глубины, лукавый, чтобы не сказать - многообещающий блядский взгляд, дальше поцелуев, несмелых тактильных прикосновений и робкой попытки петтинга дело дальше не пошло.
Хотя целую бутылку коньяка Максим выпил почти в одиночку, - Алина смеясь, только пригубливала.
Подытоживая, и не растекаясь мыслью по древу, следовало констатировать в сухом остатке грустное сермяжное, - не дала!
Концовку вечера Максим вообще помнил смутно.
…Войдя в свой кабинет, Максим неприязненно посмотрел на так и нетронутую огромную дыню.
Вспомнив одного из героев Уэлша, грустно подумал, - Остаётся только вырезать дырку и начать ебать дыню!
В тему в голове всплыло то ли из сказки, то ли из песни, - Что, сокол, невесел, голову повесил?
Прервав невесёлые думы, на столе зазвонил телефон. Знакомый женский голос объявил, - Цветков, зайдите к Софье Модестовне!
Уже по язвительной интонации секретарши Морозовой Цветков догадался, что его ожидает что-то неприятное.
Софью Модестовну Морозову, - замдиректора по административным вопросам и кадрам боялся весь институт. Из-за сходства характера с известным персонажем картины Сурикова её в институте так и называли, - Боярыня Морозова, или, сокращённо, - Боярыня.
Строгая, грубая, жёсткая, нетерпимая к чужому мнению, она держала коллектив в ежовых рукавицах неизвестно уже сколько десятилетий. Как говорится - люди столько не живут.
Войдя в кабинет замдиректора, Максим было скромно остановился у двери, но тут же, повинуясь поверительному жесту, сел ближе, - за приставной столик возле огромного, сталинских времён, стола Боярыни.
- Вы что это, Цветков, себе позволяете? – противным скрипучим голосом сразу взяла быка за рога Боярыня.
- Вот, полюбуйтесь, коллеги из соседнего отдела докладную на вас написали. Мол, вчера вечером с вашей стороны имели место, уж извините за неприличное слово, - прозвучало с издёвкой, - сексуальные домогательства. Как это по-нынешнему - харассмент?
Для Боярыни слово, видно, было внове, и она его произнесла на немецкий манер, - Херр Асмент.
Будто имя какого-то почтенного бюргера.
- Что я могу сказать? Обвинение серьёзное. И на беду, как модно сейчас выражаться, - в тренде. Вон - Голливуд как возбудился.
Вызвала я этих красавиц к себе.
Говорю, - А ну-ка, девчата, расскажите мне в деталях, - как было дело?
Отвечают, - после шести уже ввалился, мол, пьяный Цветков и с порога заявил, - Девчонки, а давайте я вас трахну!
Мила, - та, что высокая, еще попробовала уточнить, - А кого именно? А ты, милдруг, дескать и ответил, - Обоих! Потом, правда, поправился, - Обеих!
Еле тебя спровадили.
Максим сидел перед Боярыней, вжавшись в стул, скукожившись и больше всего на свете желая куда-то исчезнуть, провалиться.
Аннигилировать.
К чертям собачьим.
Да, аннигилировать - хорошее, правильное, верное слово.
Отражающее.
И отображающее.
Стыд, позор и что-то еще такое обидное, чему и названия-то нет.
Будто тебя голым в витрине выставили.
А все подходят, смотрят, и отходят с уничижительными усмешками, - А смотреть-то не на что…
- Так что будем делать, Цветков? – строго спросила Боярыня.
И добавила, - Позорный, где-то даже вопиющий случай!
Со странной интонацией, - то ли с осуждением, то ли с восхищением.
И неожиданно продолжила, - А с виду не скажешь! Да, мал золотник…но, выходит, ты в корень пошёл?
И одобрительно, по-матерински взглянув на Цветкова, вдруг подобревшим голосом сказала, - Да не переживай ты так! Не дадим тебя в обиду. Я, когда только этих девок увидала, сразу почему-то вспомнила золотую фразу, - Кому и кобыла невеста!
Высокая, Мила которая, - жердь худосочная, кожа да кости, на сиськах второй размер болтается. Та, что пониже, - колобок, из тех, у кого спрашивают, - талию где делать будем? Да еще и ноги кривые.
И говорю я им, - А послушайте, девчата, анекдот. Который в моей молодости хаживал: Заходит женщина в троллейбус. А там, еле держась за поручень, еле стоит пьяный. И икает. Женщина ему и говорит, - Мужчина, вы пьяны! Затем, - Вы очень пьяны! И, наконец, - Вы ужасно пьяны! Мужик поднимает голову, смотрит долго на женщину, и отвечает, - А у тебя кривые ноги! Через паузу, - У тебя очень кривые ноги! И, наконец, - У тебя ужасно кривые ноги! Выходит на остановке и бросает через плечо, - Между прочим, а завтра я буду трезвый!
Так вот, - вы на себя в зеркало давно смотрели? Это был ваш шанс!
А вы - как дуры!
Я понятно объясняю?
Поопускали носы, захлюпали.
Потом говорят, будто извиняются, - Ну, мы тогда пойдём?
Я говорю, - Идите! И не просто идите, а…, - смягчила, - идите работайте!
Так что хер им, а не Херр Асмент!
Иди и ты, Цветков! Работай!
Вдогонку Боярыня ухмыльнулась, - Над собой…

Странная вещь.
То ли девки сами растрепали, то ли секретарша Боярыни, то ли…
Неожиданно вырос Цветков.
Нет, не физически. А в глазах коллег. Особенно женской части коллектива.
Будто разглядели в нём нечто, чего раньше вовсе не замечали.
То ли хер, то ли нордическое готическое Херр, - кто знает?