Kambodja : Эпоха перемен

Её язык скользнул вокруг головки его члена, она шумно сглотнула слюну. Откинувшись на локти, он с любовью посмотрел на Аню. Короткая современная стрижка, точеные плечи, треугольное хитрое личико, как в популярных детских хентаи, смуглая кожа, напоминающая о её матери-китаянке. Обманчиво фрагильное тело. На самом деле флексное и сильное. Егору безумно нравилась эта девушка. Как и она сама, так и то, как она трахалась.
Отвлекшись от орала (ему почему-то вспомнилась откуда-то услышанная фраза, от «меча и орала», ха-ха, и от меча тоже отвлекшись, про себя ухмыльнулся он), Аня спросила:
- У тебя есть?
- Нет, когда промывал, последний порвался, - он рассчитывал, что этот последний продержится хотя бы эту неделю, поэтому новый не купил.
- Дорогой, ты бы был посэйфитнее с ними…
- Да ладно тебе, котенок, завтра куплю, с работы поеду. А сейчас, может, так? – в принципе, он и не надеялся на положительный ответ, спросил просто так.
- Ну, ты же понимаешь, что нет. У тебя HTLV III, а у меня II. Зачем нам прибавлять друг другу головной боли? – она кинула в него быстрый игривый взгляд, и продолжила делать минет.

Утром он встал от звонка старого будильника, оставшегося от деда. Железному двухголовому раритету было более пятидесяти лет, но он исправно шел, отставая всего на час в неделю, и будя Егора своим оглушительным молотково-колокольным рингом каждое утро. Егор берег его, потому что пластиковые будильники были дороги и ненадежны. Да и батарейки покупать замучаешься.
Он спустился в погреб. «Хорошо, что дед не успел продать этот дом», - думал он. «Всё равно лекарств от Крейнцфельда-Якоба толком до сих пор не придумали. Ну, продлил бы он свою слабоумную агонию еще на полгода? А мы бы остались без дома. А без дома сейчас никуда…Вместо фриджа – погреб, вместо раздельного санузла – туалет на улице…Мда… Как всё быстро поменялось? Когда умер дед? В 2012? Или нет, в 14-ом…Да, точно…Тогда как раз началось. Никто еще понять-то не мог, что к чему, а уже за семьсот миллионов заболевших по всему миру перевалило. Ну кто мог знать, что эти чертовы коровы, которых и съели-то еще в прошлом веке, больны коровьим бешенством? Это потом уже правительства стран-экспортеров признались, что они скрывали факты заражения, иначе, мол, пришлось бы по закону сжигать всё поголовье коров в стране, а это, типа, удар по экономике. Хе-хе. Гады, блядь, удар им, нахуй! А когда каждый пятый ситизен в течение года превращался в растение, и потом откидывал зараженные бешенством копыта, это не удар? Пидарасы, мля! Угробили деда. Как еще бабка-то жива осталась? Ведь стопроцентно одно мясо ели? Да, у этих мудаков одни мантры на языке – вирулентность, пионы, хотя не, не пионы, а эти, как их? прионы, пандемия, губчатая энцефалопатия. Нет, чтобы просто сказать – прион этот ёбаный живет в человеке хоть под двадцатку лет, а потом превращает мозг в губку…Шлемазлы!»

Настроение с утра было немного испорчено воспоминаниями. Егор набрал глиняным кувшином воды из бочки.
– Анька! – крикнул он наверх, - позови сегодня этого, который бочки чинит.
- Лудильщика, что ли? – ответил сонный голос жены.
- Да хоть мудильщика, только тут ржа проела уже дырок – делать надо.
- Слушай, ну давай напряжемся, и забаим нормальный пластиковый баррель?
- Ага, да он как три моих зарплаты стоит, - сказал Егор, и отхлебнул холодной воды.
- Мне Ритка рассказывала, что Блэк, бой-френд её, где-то очень задешево взял.
- Ну-ну, задешево. Это с завода химконцентратов, что ли? Так у её блэка или вторая жопа вырастет, или хуй отвалится, - он начал подниматься по лестнице наверх.
- Ты хоть знаешь, что они там возят? – ставя кувшин на стол, спросил он.
- Что?
- Вот и я не знаю. Но то, что к нам отходы АЭС из Европы еще в конце двадцатого свозить начали, ремемблю очень хорошо.
- Когда поедешь домой, не забудь купить резинку, - сказала ему Аня, - и возьми покрепче, и стирать теперь я буду, а то ты их рвешь постоянно.
- Ага, а кто в том месяце с первого раза новый порвал? – парировал Егор.
- Так а кто купил с неолюбрикантом? – Ты что, не знаешь, что неолюбрикант нельзя хлором стирать? Там на этикетке даже написано. Подсунул мне такой, вот он и разлезся. Купи нормальный.
-Окей.

В салоне автобуса привычно-удушливо воняло «кислотно-щелочным балансом», как шутили в народе. Когда красочные рекламы заката нефтяной эры расписывали все радости экологически чистого выхлопа водородного двигателя («Вы можете это пить!» сообщали счастливые морды с рекламных плакатов, склонясь над водоотводом автомобиля на водороде, и держа в безупречно обработанных стилистом пальцах стакан, в который капала вода) – никто не вспомнил, что для проведения всех этих преобразований требуется такое количество ядовитых реагентов, что один выброшенный на свалку движок был как вагон щелочных аккумуляторов. Да и воняло.

«А ведь как все надеялись, что эти пидоры там что-нибудь придумают», - думал Егор. Ехать до работы было долго. Автобус подскакивал на стыках бетонных плит. Дорога до работы отнимала два часа. Вначале через центр энска (там еще была бетонка), потом, начиная с речвокзала, начинался грунтовый тракт. Как обычно, в голову полезли воспоминания. «Нефть кончилась как-то неожидано. Всем тогда почему-то казалось, что на их век хватит… А ведь говорил мне отец тогда еще, в нольпятом, - Гошка, зачем тебе высшее в этом Универе? Иди на лесоруба учись, или на углежога. – Мдаа…Пошутил батя. В точку пошутил.

Хотя уже тогда ведь, помню, цены начали расти. Никто особо не апсэтился, не нервничал. Мы ж продавали тогда её много. Вот и не особо заметно было. А как запасы в Тюмени в 2009 начали иссякать…Кинулись на шельф северо-ледовитый, а там-то пиздец и начался…Гришка, еще помнится, тогда же поехал? Не, попозже, в 2012, ага. Сюда как приехал, говорил, что там и победнее она, и серное число побольше, чем у urals. А оно и так небольшое было. Но денег много зашибал. Глупо как. Зачем столько денег, если все равно там косорыловки этой эскимосской наебнул, и с платформы упал? Дурак. А когда америкосы на Иран напали? В 2006? Или 2007? Не помню…Ну да, эти-то, они давноо всё понимали. Только не помогло, хаха! Сами себя и погрызли, как «стали нарастать классовые противоречия», хаха, как в учебнике. Сами виноваты. Такое количество имигрантов туда понаехало, такое количество заводов было перенесено в Азию. Как там мне Санёк-то эксплейнил? Если у мамы с папой по две машины на человека, а сынок с дочькой хуй сосут, то рано или поздно это их расстроит. Вот мозг-то был. Красный диплом. Вместе заканчивали. Кажется, что как вчера было. А сейчас живет в деревне в этой своей, Венгерово, Хунгарново? Не помню…Надо нему перебираться. Только вот дом дедов продать надо. Ведь он еще тогда, тогда говорил, Санька-то, что наплачется пендосия с опеком. И наплакалась. После Ирана саудовцы вывели свой триллион баксов из пендосской экономики, а восемьдесят процентов рассчетов за опековскую нефть стало в юанях, в евриках, и в этих, как там у Японии было? в йунах? в йенах? И пиздец, как хлынули эти грязные зеленые бумажки валом назад, на историческую родину. Тут-то и внешний долг, и инфляция, и недовольные имигранты. Мдаа…

А, кстати, жаль Японию, хороший был народец, но хитрый. Хитрый, не хитрый, а против Китая не попрешь. Вернее, тогда не попереть было. Сейчас-то, понятно, не девятый-то годок, а девятнадцатый. С их коммунистическим феодализмом там пиздец полный. А что, они серьезно рассчитывали, что их «экономическое чудо» долго продержится без нефти, и с Европой, за год почти вымершей от этого ебаного Крейнцфельда? Хорошо хоть, меня, кстати, этот синдромчик минул. А тоб сейчас уже всё, не ехал бы на работу. Правда, вот HTLV у себя да у Аньки надо подлечить, а то на эти презервативы уходит больше чем на лекарства. Да говорят, правда, что с ВИЧ можно и без лекарств пятнадцать лет протянуть до СПИДа. Да только охота ведь и подольше. посмотреть, чем кончится вся эта ебаная эпоха перемен.»

Автобус катил уже по грунтовке, подъезжая к станции Сеятель. До горизонта тянулось унылое безлесье. До работы оставалось двадцать минут…