отец Онаний : Утро

Николай свесил ноги с кровати, потом немного покачался, как бы предавая себе уверенности, что вставать всё-таки нужно и, наконец, встал. Потрогал себя за хер, на манер, как это делал Майкл Джексон, потрогал и сам за себя порадовался, что всё там окей и даже, возможно, на сантиметр больше. Поискал взглядом носки, но, заранее зная насколько это бесперспективное затея, пошаркал на кухню босиком.
На кухне он открыл кран и набрал воды в старый облупившийся местами чайник. Чиркнул спичкой, открыл газ, зажёг огонь на плите и поставил чайник. За окном был туман, практически нулевая видимость. Пока чайник грелся, Николай закурил. Курение натощак всегда навевало на него тоску. Но звук свистка выбил Николая из транса. Чайник закипел, чай был заварен, новый день распечатан, как новая пачка сигарет, такой же горький и беспросветный, вредный для жизни новый день.
Николай пил чай и думал, как же ему надоело жить. Всё надоело, а жить - особенно. Туман еще этот навевал особую тоску, какой-то кинговский туман, рассеявшись, после которого можно обнаружить и мёртвую зону и пришельцев и концерт Стаса Михайлова возле скамейки, полной местных бабушек.
И так захотелось Николаю удавиться, что он сжал зубы до боли, чуть не сломал один, самый гнилой. Сколько раз уже он думал о смерти, особенно по утрам. Утро – самое тошнотворное время. Включил телевизор, но стало лишь её хуже, рефлекторно захотелось блевать. Снова хохлы, сбежавший президент Моралес, Гонконг, америкосы…вот бы телевизор взорвался от всего это дерьма и убил меня взрывной волной - подумал Николай и даже зажмурился как кот. Но телевизор только разогревался, утренние новости – это так, семечки, вечером – всё самое вкусное. И Николай телевизор выключил. Одел куртку, взял сигареты и вышел на балкон. С балкона практически ничего не было видно. Он закурил, поёжился от холода, а потом вдруг перевесился через перила балкона и выпал, как птенец из гнезда. Шлёп, и нет ничего, ни уродливых телепередач, ни тумана, ни бабушек у подъезда, ни тошнотворных утр, или как их там во множественном числе.