Серафим Введенский : Четверг

Как-то я и Рабинович, рассуждали о грядущем,
он молчал обыкновенно – я же думал о своём.
Небеса весели хмуро. Но разверзлись в небе кущи
и оттуда вышел некто. Вот теперь сидим втроём.

Разговор прокис. Повсюду тишина гудит над нами,
некто ходит по квартире, тору с мантрами зубрит.
Рабинович ожил быстро, стал жонглировать словами,
уронил четыре слова: жизнь, ведро, трамвай, цистит.

Некто замер. День качнулся. Солнце выпало под вечер,
поплелась вдруг скоротечность, как в пруду от щуки ёрш.
И вопрос встал между нами, опрокинув суть на плечи:
«Что в четверг ты будешь делать, если в среду ты умрешь?»

День качнулся с новой силой. Люстра рухнула на скатерть,
задрожала даль в окошке и надтреснуло стекло.
Пронеслась алмазным ветром добродетель, словно катер,
над поляной полной смысла, где гипербола с веслом.

И опять качнулось время, день рассыпался на части.
Некто стал читал тракты с Рабиновичем вдвоём.
Я пришёл в себя и вышел в Мир нанизанный на счастье,
но в итоге передумал о бессмысленном своём.

Так закончились скитанья с Рабиновичем по свету,
превращая всю словесность в нескончаемый пиздеж.
Жизнь осыпалась пространством, не найдя себе ответа:
«Что в четверг ты будешь делать, если в среду ты умрешь?»