шмель : Vaccina Co-19*- III*

И, не желая перемен,
Томиться в сладостной неволе,
Не выходя как можно доле
Из этих сокровенных стен!(с) Дю Белле Жоашен

Коридоры и комнаты общего пользования дезинфицировались карболовой кислотой. Йа был охотно положителен к этому резкому запаху, коий живо напоминал мне о юности; длинные, почти прозрачные и оттого казавшиеся голубыми кисти медсестер, нежных блондинок-южанок, тоже пахли карболкой, и пациенты прозвали девушек карболовыми мышатами.

Натянутая за невообразимость жизнь на куцом «острове», где почти не было растительности и преобладали серые, желтые, мрачные тона, пришлась мне по душе, то есть , формат деятельности «зашел» очень даже. Навестивший меня Двухпалубный Крейсер принес бутылку французского коньяка, скандал и активную биологию, но, к сожалению, мне запретили и пить, и читать, да я и не смог бы: смысл содержания ускользал, буквы прыгали.

Оказались на границе парка; повернули и, не сговариваясь, направились к «Миле»
- «А ты? Ты-то счастлива в своей свидомнацеретелли дыре?» — осведомился я.
- «Да, я счастлива».
- «Не скучаешь? Наверняка ты иногда чувствуешь себя одинокой». Она снова долго смотрела на меня, прежде чем ответить: «Я ни в чем не нуждаюсь». Меня словно конденсатом Бозе ошпарило.
Пока мы на пристани ждали теплоход, я купил «Комсомолку», и Она рассмеялась.
- «Почему ты смеешься?»
- «Я вспомнила шутку Танкред Огюста . Он говорит, что «Бунт » расшифровывается как « Большим управленцам нужно творчество» —
- «Газета Оглупления»»
- Я опять нахмурился: «Ему бы следовало быть осторожнее в высказываниях».
- «Не волнуйся. Он не идиот, и друзья его — интеллигентные люди».
- «Я не волнуюсь. Я просто тебя предупреждаю».
Я пробежал глазами первую страницу: в Париже бомбардировали против борьбы с Co-шнягой «Вальпургиевых» жуков, множество жертв среди гражданского населения. Я показал Ей статью: «У этих ебанешек нет совести, — вырвалось у меня. — Они кричат, что борются за свободу, а сами убивают женщин и детей».
- «Мы тоже убиваем женщин и детей», — мягко перебила Она.
Мне стало стыдно, однако мое смущение тут же вылилось в поток гнева: «Мы уничтожаем невидимого врага, защищаем нашу Родину».
Йа задыхался от ярости — как же ей понять?. Мне-то разница казалось очевидной, но Она упрямилась и притворялась, что не понимает.
- «Ты глупая !» — завопил я.
Она взяла меня за руку: «Нет. Остынь». Я успокоился, достал папиросу; потом мы сели на пароход. Снова Она глядела в окно , а я, наблюдая за ней, предавался воспоминаниям о нашей последней встрече. Вопоминания раскручивались передо мной сначала медленно, а потом все быстрее.

*****
Томас Ашинанга нашел меня на краю террасы. Я сидел на стуле, глядел на лес, на небо и пил водку. Высокая балюстрада загораживала мне сад, но меня смутно терзала мысль о том, что я там увидел. Сколько дней пролетело, неделя или две? Не спрашивайте, как я их провел. Протянул ему бутылку: «За здоровье . Пей». Конечно, я был в полную «биссектрису». Томас огляделся вокруг, сделал глоток, но бутылку мне не вернул.
- «Какого хнятскага ты здесь делаешь?» — спросил он наконец. Я только глупо улыбнулся. Он кивнул на дом. «Ты один?» — «Думаю, да». Томас приблизился, пристально посмотрел на меня и повторил: «Какого черта ты здесь? Твой отпуск истек месяц назад. Инвесторы в ярости и грозятся отдать тебя под суд за …. Что то там..