Вавилен Гламурский : заратустра

Ты губы выкривив, как яркий ободок
нелепой чаши выпитого тела,
блуждала эхом безупречных строк
листов сожжённых мирового древа,
в кострах осенних. Птица, чёрт возьми,
корабль из перьев, клюва, тонкой шеи –
несла паденье эха криком в мир.
Ноябрь млел, как вдохновенье млеет.

Вплетая воздух зыбким звуком в ткань
печальных лёгких сумрака природы,
легла тоски нелёгкая рука
на шею птичью тягостною нотой.
Отяжелела крика нагота.

Условность междустен проекций куба
в ничто, в бытийно-пристальный тартар —
Ты,
губы выкривив, затем – сомкнула губы.

Но взгляд сквозной пронзал, как свет в пути,
витийствуя, что истина простая,
всё повторяя: вниз, к горе иди,
там вязкий смысл предметов горним тает.

И я спускался, от горы к горе,
спасаясь в каждом звонком отголоске.

Пространство шага оставляет след,
зовущий высоту собой на плоскость.