: Ждуны в Жданово

На остановке было малолюдно. Сухая сморщенная старушка с авоськой, таджик или узбек (я их путаю) в оранжевой робе и две девушки в расстегнутых куртках и с рюкзаками (наверное, студентки). Ещё мужик бомжеватого вида с разбитой губой и синяком под глазом. Но его можно не считать. Он лежал в траве за остановкой не шевелясь. Если бы не громкий храп, издаваемый им, то можно б было подумать, что это покойник. Проходя мимо него, я невольно задержал дыхание - так сильно несло мочой.

Старушка часто подбегала к бомжу и причитала:

- Бедный! Окочурится ведь. Холодно. Замёрзнет. Вызовите скорую!

Никто не реагировал на её крики. Гастарбайтер забился в угол остановки, привалившись плечом к кирпичной

стене. То ли спал, то ли молился. Непонятно. Девушки непринуждённо о чём-то разговаривали. До меня лишь долетали обрывки фраз.

- ... препод бабник… они целовались ...шлюха пучеглазая…

- ... неправда… Ритка пиздит… она не такая…

Я достал сигарету и прикурил. "Ничего не меняется в этом мире", - подумал я.

"Сплетни и слухи. Пиздеж и хуйня. Вонь навозной мухи. О жизни слона", - вспомнились мне строчки известного поэта.

- Ах вы, идолы окаянные, - восклицала старушка, видя, что всем на неё и на бомжа наплевать. - Гореть вам в аду, грешники проклятые!

Она в очередной раз приблизилась к бродяге, но, учуяв неприятный запах, быстро ретировалась на свое место.

- Не шуми, бабуля, - сказал я. - Не замёрзнет он. Вон говно опять вокруг плавает. К тому же бичара в фуфайке. Кони не двинет. Они живучие. Не переживай.

Старушка, поахав и поохав немного, затихла. Моя речь её успокоила. Я бросил недокуренную сигарету на землю и вытащил из кармана мобильник. Пролистал фотки в "вконтакте", поставил лайки друзьям, почитал новости. Посмотрел прогноз погоды на сегодня.

"Плюс пять градусов тепла, облачность, осадки в виде снега, западный ветер", - сообщал Гидрометцентр со своей странички в интернете.

"Снег? Я уже начинаю забывать это слово", - с иронией подумал я, убрал мобилу и обвёл взглядом утренний февральский пейзаж. Грязные, изрисованные стены остановки, навес с дырами, сломанная скамейка, урна, забитая до отказа мусором, тротуар с лужами, серые крыши старых домов напротив, голые кустарники и деревья позади, покосившийся фонарный столб, разбитая дорога, по которой проезжал редкий транспорт.

Автобус не появлялся.

Я поискал глазами табличку с расписанием, но безуспешно. Кроме неприличных слов и рисунков половых органов на кирпичах ничего не увидел. Рядом с остановкой стоял ржавый столбик, на нём висел потемневший знак с черным автобусом на бело-синем фоне. Под ним, чуть ниже, два отверстия, в которых на болтах когда-то крепилась табличка. "Спиздили", - решил я.

Попасть в город из деревни на общественном транспорте всегда проблематично. А если эта деревня находится в "жопе", то и подавно. Приходится ждать по часу или больше, чтобы уехать из богом забытого поселка.

"А если название поселка Жданово, то можно вообще никогда не уехать", - отметил я про себя.

Прошло полчаса с момента моего появления на остановке. Вокруг ничего кардинально не изменилось. Действующие лица те же, место действия то же. Над нами висели свинцовые тучи, готовые рухнуть и сплющить нас вместе с ненавистной остановкой. Неизвестно откуда прилетел голубь. Дополнение к унылой картине. Серое пятно. Мазок депрессивного художника.

Он приземлился рядом со мной и начал клевать грязь.

- Пошел на хуй! - крикнул я ему, злясь на то, что у меня нет крыльев. Птица испуганно взлетела и скрылась за деревьями.

Честно говоря, кроме крыльев у меня не было машины, денег на такси и настоящего друга, который, позвони я ему, бросил бы всё и рванулся за мной в эту дыру. Злость моя была обоснована. Жизнь - дерьмо. Оставалось, как говорил один великий лысый дядька - напиться, напиться и ещё раз напиться. Но даже этого я не мог себе позволить. Магазина не наблюдалось поблизости, а идти искать его - рискованное дело. Можно и на автобус опоздать. Да и что покупать? Денег было немного. Пара сотен. Банку пива и сухарики? Но это издевательство. В данный момент нужна как минимум бутылка водки. А лучше две.

Я порылся в кармане и вытянул последнюю сигарету из пачки.

"Отлично! Теперь можно об стенку головой. Дальше жить не имеет смысла."

Я представил, как разбегаюсь и со всей силы ударяюсь о кирпичную стену. Череп трескается, я падаю на землю и в муках умираю. Девушки визжат от ужаса, бабка крестится, а гастарбайтер убегает. Из расколовшейся башки вытекает кровь с мозгами. Приезжает чёрный автобус-катафалк. Из него выходят люди в траурных костюмах, поднимают меня и заносят в салон. Через семь дней на отремонтированной, чистой и выкрашенной, остановке открывается ларёк, работающий круглосуточно. Без продавца. Там можно брать бесплатно сколько хочешь спиртных напитков и сигарет. Они никогда не заканчиваются. Товар постоянно подвозят. Три раза в сутки. А на столбике под знаком автобусной остановки висит моя фотография, на которой мелко написано: "здесь геройски погиб раб божий Кирилл, сражаясь со стаей голубей. В честь него открыт павильон с бесплатной продукцией. Просим соблюдать порядок и чистоту и быть взаимно вежливыми."

Я выкинул окурок и осмотрел соседей по несчастью. "Как они реагируют на опоздание автобуса?" Работяга уже не стоял, а тихо сидел в углу, представляя из себя сгусток тени.

"Что он там делает? Медитирует?"

Девушки молча, застыв в одной позе, прилипли к гаджетам.

"Сейчас они больше похожи на зомби, чем на студенток."

Старушка, укутавшись в дряблое пальтишко, медленно прохаживалась взад-вперёд, крепко прижимая к себе авоську, словно там были слитки золота, а не овсяное печенье и коробка дешевых конфет.

"Как маятник", - подумал я.

"Им что, всем похер приедет автобус или нет? Его уже больше часа нету. Хоть бы кто-нибудь выразил негодование. Что за люди! Нет, ну ладно девки. Они на учебу не торопятся. А этот Джамшут? Его же уволят за прогул. Хотя на работу, за которую ты с задержкой или вообще не получаешь зарплаты, я бы тоже не спешил. Ну а бабка? Ей тоже некуда торопиться? Куда она-то едет?"

Я приблизился к старушке и спросил:

- Бабуль, не в курсах когда автобус приедет?"

- Ой, милок, не знаю. С ентим транспортом беда одна.

Она махнула рукой и повернулась ко мне спиной. Соревнование по ходьбе не закончилось. Бабка наматывала свой бесконечный километр.

- А Вы в город или куда? - полюбопытствовал я, когда она снова подошла ко мне.

- В город, милок, в город. К доченьке еду.

"Доченька, наверное, не рада приезду мамы, раз сама её не забрала отсюда", - пронеслось у меня в голове.

- А ты? К кому приезжал, милок? - спросила старушка, искоса глядя на меня.

- К деду.

- К Егорычу?

- Угу, к нему.

- Так ты Галкин сын, что ли?

Взгляд старушки прилип к моему лицу, словно пиявка. Я уже пожалел, что завёл с ней разговор.

- Не, Кукушкин, - пошутил я.

- Чаво?

- Я говорю, погода плохая, бабуль. Дождь будет.

- А. Да, - позабыв, о чем спрашивала, ответила старушка. - Нынче беда с погодой. Она опять отвернулась и

засеменила по серому асфальту, лавируя между лужами.

Как назло, в подтверждение моих слов с неба закапало.

- Пиздец! - вырвалось у меня.

Я спрятался под навес. Через минуту там оказались девушки, пищащие от восторга.

"Чему тут радоваться? Обдолбались что ли?"

Бабки не было. Я выглянул из укрытия. Исчезла.

"Ведьма!" - промелькнуло у меня в мозгу.

- Ой, помогите Христа ради! - услышал я знакомое причитание с другой стороны остановки.

Бабка появилась из-за стены и принялась выть, словно подстреленная волчица:

- Помогите! Захлебнется, заболеет, помрёт. Помогите!

Я понял, о ком она беспокоится. О бомже. Дождь усилился, и в словах бабки была доля правды.

- Эй, Равшан!

Я толкнул рукой гастарбайтера. Тень в углу поднялась, материализовалась в образ человека.

- Чо слючилось? - спросил хачик.

- Пойдём бомжа под крышу затащим. А то вода в рот попадет, совсем мертвый будет.

- Ну пайдем! - согласился он.

Мы взяли вонючее тело и отнесли под навес. Положили к стене. Я отошёл в противоположную сторону, где уже стояла старушка и девушки. Хачик опять забился в привычное место - темный угол, сделался незаметным. Бомж проснулся и непонимающе крутил головой.

- Хде я? - прогнусавил он.

- Ты в аду, мужик. А мы - черти. Сейчас мы тебя дрючить будем.

Девки заржали, а бомж жалобно произнёс:

- Не надо.

- Шутка. Расслабься, - сказал я и стрельнул у него покурить.

Бомж порылся в карманах, вытащил смятую пачку "Беломорканал", зацепил грязными пальцами папиросу.

- Держи.

- Спасибо.

Я с зажатым носом приблизился к нему и взял цигарку. Прикурил, с непривычки закашлялся.

- Ядреная хрень.

- А то.

Минут пять я дымил и пялился на соски девушек, просвечивающие сквозь подмоченные футболки. Докурил и бросил окурок себе под ноги. В нем ещё теплилась жизнь, он испускал тонкие струйки сизого дыма. "Дышал". Но капли дождя быстро проникли сквозь тонкую папиросную бумагу и прикончили его. Огонёк погас.

Так и моя надежда, казавшаяся крепкой и твердой, теперь начала постепенно чахнуть, скукоживаться, таять от убийственного мучительного ожидания.

Ещё через минут двадцать наступил тот момент, когда всё окружающее меня окончательно достало. Захотелось либо нырнуть под землю, либо взмыть в небо, чтоб не видеть эту ебучую русскую действительность.

- Мы уедем когда-нибудь из этого Жопово?! - в сердцах воскликнул я, обращаясь скорее к невидимому кому-то, чем к людям, находящимся рядом.

- Это не Жопово, а Жданово, - поправила меня бабка.

- Какая разница, бабуль?

Я закрыл глаза, мысленно оторвался от земли, поднялся над остановкой и поплыл по воздуху в сторону города.

- Едет! - хором крикнули девушки. - Ура!

Звук радостного возгласа вернул меня обратно. Я шлепнулся на землю. Открыл глаза.

Все, кроме бомжа, стояли на краю автобусной остановки. Их головы были повернуты в одном направлении. Они завороженно смотрели на приближающийся старенький "Пазик". Как будто за рулем был не обычный водила, а Иисус Христос. Собственной персоной.

Я тоже присоединился к ним.

Автобус резко затормозил рядом с нами, окатив водой из лужи. Двери открылись. Но, странное дело, все промолчали, никто и плохого слова не сказал в адрес водителя.

"Грязь из-под колес благословенного автобуса - священна!" - подумал я.

Салон был пуст. Первыми забежали девушки и уселись на задние места. За ними поднялась старушка. Потом зашёл гастарбайтер. Я повернулся к бомжу.

- Едешь?

- Да, - пробасил он. - Но денег нет.

- Не беда. Тебе куда?

- В город. На вокзал.

Я помог подняться бомжу и, пропустив его вперёд, зашел следом.

- Бичей не вожу, - сказал со своего кресла водитель.

- Я заплачу, - проговорил я и устало сел на облезлое сиденье. Мой ответ удовлетворил водителя, и он умолк.

Двери закрылись, автобус тронулся.