Люся Пирожкова-Кюри : Локи Страйк

Пятница. Самый лучший день. Особенно летом, особенно для граждан с пятидневной рабочей неделей.

Симоконь посмотрел на часы. Через пять минут электричка тронется и отвезёт его далеко-далеко от жирного борова шефа и оленей-сослуживцев, на дачу, где его уже ждёт Верочка.

В вагон ввалилась крупная, одышливая тётка с большой хозяйственной сумкой, и Симоконь беспокойно глянул на свободное место перед ним.

«Бегемот», — подумал он, и тётка мстительно уселась напротив, заполнив собой и сумкой всё личное Симоконево пространство.

Скрючив ноги, несчастный уставился в окно, пытаясь думать о приятном — о Верочке. Мысли становились всё горячее, Симоконь остро почувствовал нетерпение, оно росло, давило на психику и молнию на джинсах.

В кармане завибрировал телефон.
— Да, моя курочка, — радостно сказал Симоконь в трубку.
— Привет, мой маленький пони, — голос жены звучал чуть виновато. — К нам мама на дачу приехала. Купи эклеров по дороге, пожалуйста, мама любит.

Нетерпение Симоконя моментально увяло и печально скукожилось: тёща его, Жанна Аркадьевна, была женщиной властной и беспардонной, называла зятя прямо в глаза сивым мерином, а он её, за глаза, Жабой Аркадьевной.

— ...Следующая станция Зосимова Пустынь...

С ненавистью посмотрев на ни в чём неповинную тётку напротив, он стал протискиваться к выходу, спотыкаясь о чьи-то длинные паучьи ноги.

—Зоопарк какой-то! — Выйдя из электрички Симоконь удрученно закурил.


— Угостишь?А то у меня кончились, а в ларёк тащиться неохота, — на Симоконя выжидающе смотрел высокий светловолосый мужчина в шортах и майке с надписью Locky.

«Китайцы неграмотные, не знают, как на английском пишется счастливый», — подумал Симоконь протягивая незнакомцу пачку “Lucky Strike”.
— Ух ты! Неожиданная удача! Мой любимый сорт! Повезло тебе, Симоконь, покажу тебе свой зоопарк. Хочешь в зоопарк? —блондинчик вопросительно посмотрел на отвалившуюся челюсть Симоконя и выпустил из носа две ровные струйки дыма.

«Он же не затягивался, и сигарета не горит», — изумлённо думал Симоконь.

— Ну, хочешь, не хочешь, а счастливый случай нужно использовать, — продолжал тарахтеть странный незнакомец.

Перед глазами замелькало, завертелось, желудок возмущённо и угрожающе забурчал. Симоконь инстинктивно зажмурился и сглотнул, как в детстве на каруселях.

Когда «карусель» остановилась, у него захватило дух от вида грандиозной широты равнины, распластавшейся перед его глазами.

— Сейчас я немного приближу, — заорал блондинчик. — Кстати, меня Локи зовут, зря ты про китайцев плохо думал.
Панорама приблизилась и Симоконь увидел лошадей. Впереди скакали здоровые кобылы, за ними гарцевали кони, путаясь в полах кожаных и драповых пальто. Сбиваясь с ритма, бежали аккуратные лошади пржевальского, скрипели педальные кони и сивые мерины. Немного поотстав, отдельным табунчиком трусили маленькие пони. Приглядевшись Симоконь с удивлением понял, что морды у всех этих непарнокопытных хоть и лошадиные, но в то же время человеческие. А в одном из маленьких пони, он неожиданно узнал себя.

— Там ещё один сивый мерин, ну просто вылитый ты, — заржал Локи, заметив, как лицо Симоконя вытянулось и приобрело пришибленное выражение. — Ладно, поехали дальше.

Земля под их ногами резко дёрнулась и помчалась, сменяя ландшафты. Симоконь увидел бескрайнее футбольное поле, по которому вялой трусцой бестолково бегали толпы кривоногих оленей, лосей и парочка каракалпакских ишаков. У одной из штрафных линий столпилось внушительное стадо баранов, внимательно изучающих новые ворота. Лица их выражали сосредоточенную придурковатость.

— Приходится менять почти каждую неделю, — кивнул Локи на ворота. — Иначе привыкают, начинают скучать, блеять матом и морды друг другу бить. Слушай, Симоконь, что-то ты какой-то бледненький у меня, давай-ка к речке махнём, там прохладно.

Речка оказалась мутной, заросшей по мелководью камышом и ряской. Её пологий, илистый берег был испещрены следами разнокалиберных копыт и звериных лап. На кочке у самой воды сидела большая бородавчатая жаба.

— Здравствуйте, Жанна Аркадьевна! — неожиданно для себя поприветствовал Симоконь жабу, удивительно похожую на его родную тёщу. «Тёща» сердито квакнула и прыгнула на голову близлежащего крокодила.

— Паааберогись! — вдруг гаркнул Локи. Прямо на них, в клубах пыли, тяжело и грузно мчались на водопой бегемоты и слоники. Бегемотиха с лицом тётки из электрички на бегу помахала здоровенной сумкой.

Симоконь посмотрел на своего блондинистого спутника с немым, давно созревшим вопросом.

— Материализация, — ответил Локи, не дожидаясь, пока спутник озвучит свой вопрос. — Люди извечно в порывах гнева или нежности, называют друг друга разными зверушками, а я материализую из них свой зверинец, так сказать «Зоопарк Локи». У одного земного прототипа здесь может быть множество забавных и, порой, весьма противоречивых воплощений. И существуют они, пока живут их прототипы. Время идёт и с его ходом меняется здешнее поголовье, — в голосе скандинавского бога послышалась ностальгическая печаль.— Вот, например, на псарне одно время преобладали обычные злые собаки, ну, суки там, кобели, потом было много псов смердящих. А теперь какое-то засилье собак со сколиозом, — он захихикал и добавил уже хохоча: — Собаки сутулые, —
Симоконь подумал и тоже рассмеялся.

— Куда теперь? — спросил он.
Локи почесал свою лохматую голову.
— Так, весь зверинец ты и до самого Рагнарёка не осилишь, так что сейчас ещё в котозайник и хватит с тебя.

Котозайником оказалась огромная, не огороженная территория, покрытая сплошным копошащимся меховым ковром котиков и заек.

— Ну нифига себе! — вырвалось у Симоконя.

— Ужас, да!? И это за каких-то несколько десятилетий! — возмущался Локи.

Тут раздался оглушительный «пуньк» и материализовался пузатый плешивый зая с недовольным небритым лицом.

— Плодятся как кролики, — без энтузиазма отметил Симоконь, слушая, как вдалеке многочисленно «пунькает».

— Эх, жаль, не успею тебе свою зону исторического материализма показать, — с досадой сказал Локи.

— А зачем вообще всё это и зачем ты меня сюда приволок?

— Любите вы, люди, всё усложнять. Ты ещё спроси в чём смысл их существования.

— Да! В чём? Отвечай, я настаиваю! — Симоконь топнул ногой в подтверждение собственной настойчивости. Локи захохотал.

— Нет для них никакого смысла! — сказал он и посерьёзнел. — Смысл есть только для меня — их создателя. Обычное средство от вселенской скуки... А теперь прощай, Симоконь, ты достаточно меня позабавил сегодня.

В желудке у Симоконя снова стало нехорошо и через мгновенье счастливый путешественник оказался у порога своего дачного домика. За окном жаба и пёстрая курица, сидя на диване смотрели по телевизору Малахова. Симоконь тряхнул головой, отгоняя наваждение, и вошёл в дом к жене и тёще.

— Зая, это ты? — крикнула с дивана Верочка.

Пуньк...