Крошка Татрикс : Чудеса современной хирургии

Всегда нравились слабоумные люди, попросту говоря йобнутые. Они поражали меня до глубины души решительностью, подкупали откровенностью, граничащей с вызывающей прямолинейностью, восхищали непредсказуемостью. Как мало нас красиво йобнутых (с)…Самым выдающимся в этой категории для меня стал один знакомый тип, назовем его Ростислав, который своим ацким перфомансом навсегда оставил след в моей «девичьей» памяти и до сих пор является беспрекословным авторитетом среди знакомых слабоумных.

О личности Ростислава (он же Кабан-Петифон) можно судить по его многозначительным поступкам. Он был любитель публично посрать возле мангала с дымящимся шашлыком, прокатиться голым на велосипеде в прайм-тайм, когда заботливые бабули выгуливают перед сном своих малолетних внуков, и совершают вечерний моцион любящие и не очень семейные пары, обгадиться на грядках с клубникой, собрать эту клубнику и обосраными руками предлагать прохожим. Ежедневно его репертуар обновлялся и ни разу на моей памяти не повторился. Но любое представление меркнет в сравнении с фейерическим шоу, устроенным Петифоном по случаю закрытия дачного сезона.

В конце октября не такого уж и лохматого года Петифон с другом Батоном, а также многочисленная группа энтузиастов, отправились в известную им сельскую местность с целью культурно попить вотки, умеренно употребить легких норкотикоф и пожрать шашлычков и прочих ништяков. Разгоряченный обильными возлияниями и дружественной обстановкой, Петифон посчитал, что традиционная пьянка скучна и однообразна и выдвинул предложение оживить ее какой-нибудь веселой игрой или конкурсом. Идея была воспринята вяло, но без скепсиса, пара-тройка приятелей в говно даже пообещали активное участие. В результате воспаленный и одурманенный мозг моего героя не смог родить ничего лучше «конкурса мужественности». Смысл сего действа заключался в испытании на смелость и выносливость. Поначалу задания были тривиальные: спрыгнуть с крыши Петифоновской избушки, построенной наспех из ДСП, фанеры и того, что было под рукой, нырнуть с разбегу в пруд, выпить залпом бутылку водки и пр. В процессе «игры» они плавно трансформировались в прижигания конечностей горящими бычками и легкий дружеский мордобой с применением подручных средств. Но и этого показалось мало…Сейчас уже никто не вспомнит, чей креативный мозг произвел на свет мысль об испытании НАСТОЯЩЕЙ болью, возможно этот гений работал в соавторстве с другим(ими), да это и неважно уже.

Все, кому был известен Петифон, были прекрасно осведомлены о его поразительной способности вестись на слабо и любовь к всяческим спорам на интерес. Надо сказать, что выигрывал он редко, очень редко, короче, вообще никогда не выигрывал, но это никоим образом не колебало его уверенность в себе, и он, каждый раз, с упрямством дикого кабана (не зря Кабан-Петифон) подвязывался в новые пари, которые нередко сам и провоцировал. Так вот, большинством голосов было принято решение считать самой ацкой болью, боль от утери органа размножения, иначе обыкновенного мужского хуя. Я искренне верю, что мысль материальна и она, в цифровом формате, повисла над головой несчастного Петифона, правда висела она там довольно недолго. Чувствуя неибическую возможность сорвать неибический же куш, Петифон предложил чудовищный спор: он отрезает себе хуй и при этом не издает ни звука в течение двух минут. Тут же была определена и цена вопроса – ящик Хенесси Иксо. Для большей решительности в качестве помощника он назначил себе своего неизменного кореша Батона. Естественно нашлись и оппоненты и секунданты.

Поскольку эту страшную быль я знаю со слов одного хорошего знакомого, который был очевидцем, мне остается полагаться только на мое живое воображение. Все действие заняло от силы минут пять. Рисуется следующая картина: Батон удаляется в избушку, откуда возвращается с самым подходящим по его мнению инструментом для ампутации – садовым секатором, Петифон приспускает треники и выкладывает предмет своей мужской гордости на пенек, Батон приближается, делает едва уловимое движение рукой с секатором, раздается металлическое клацанье и…….И…….

Затяжная пауза. Хотя почему затяжная? Замешательство наблюдателей длилось совсем недолго, но думаю, что Петифону этот момент показался вечностью. Ну потом ясен перец была паника, спешно останавливали кровь, запихивали Петифона в машину, на запредельных скоростях доставляли в ближайший стационар. Никто не признается, кто догадался засунуть отрезанный хуй в полиэтиленовый пакет со льдом. Дальше кропотливая работа хирургов, которых можно без преувеличения назвать кудесниками. Короче жив остался, даже хуй удалось пришить. Следующим летом он по секрету сказал, что может не только писать.

Не зря говорят, что дуракам везет. А спор то он все-таки выиграл, поскольку действительно не издавал ни звука две минуты, и даже больше чем две минуты. А хуле вы думаете – болевой шок и все-такое.