Giggs : Производственная травма

В дверь робко постучали. На стук отозвался тонюсенький детский голосочек:
- Войдите!
- Это я, пап, - пробасил огромный бородатый детина в синем спортивном костюме, осторожно приоткрыв дверь. Охранники, стоявшие в кабинете, убрали оружие обратно в кобуры под пиджаками. Охрана была подобрана со вкусом – один чуть моложе другого, блондин, был внешне очень похож на напарника–брюнета. Блондин получил это место с огромным окладом только день назад и с трудом приспосабливался к укладу жизни этой странной семьи.
- Заходи, сынок, - обрадовался малыш лет семи, отрываясь от каких-то документов на столе и делая приглашающий жест ручкой. – Чего, деньги кончились? – хитро подмигнул малыш.
Бородатый великан смущенно помялся. – Да нет, пап, вопрос один есть.
- Ну? – нахмурился мальчик.
- Я вот тут подумал, пап, а у тараканов есть сознание? В смысле, осознают ли они свое Я?
- Слы, я похож на таракана?
- Да нет, пап, - испуганно потупил глаза бородач.
- Так откуда я на хуй знаю, мудило, что они там осознают? – продолжал допрос безжалостный малыш.
- Думал, может, знаешь… - промямлил сын, начиная плакать.
- Ой, только не реви, как баба опять! Ну иди, поймай таракана, подумаем потом…
Бородач радостно выбежал за дверь, сотрясая мебель своим топотом. Малыш, вздохнув, зашуршал бумагами. Охранники молча переглянулись, колени блондина слегка дрожали. Через некоторое время с первого этажа донесся знакомый тяжелый топот. В дверь опять постучали, но уже более уверенно, чем в первый раз.
- Да?
- Это я, пап!
- Ну заходи.
В кабинет, тяжело дыша, ввалился бородач, неся на плече какого-то худого человека. Бородач поставил перед столом пошатывающегося мужчину, по-видимому, алкоголика, либо даже бомжа. К голове его скотчем были примотаны два усика-антеннки, а на лбу красовалась корявая надпись черным маркером «Торокан».
- Вот, пап! – гордо доложил детина.
- Что-то вялый он какой-то. Ты его придавил, небось, ублюдок косолапый? – придирчиво оглядев существо, спросил бородача мальчик.
- Что ты, пап! Первый сорт! Обожрался, наверное, вот его и разморило слегка, - предположил верзила.
- Ну, есть у тебя сознание? Отвечай, насекомое! – строго спросил мальчик подопытного.
- Эввооо… спать хоччу… отъеббись, куррва… - невнятно пробурчал алкоголик, тупо уставившись себе под ноги и устало покачивая усиками.
- Ну, что ты на это скажешь? – обратился малыш к бородачу. Бородач пожал плечами и вдруг врезал кулаком алкоголику по левой почке. Захрипев, алкаш упал на колени, хлыстнув усиками по столу.
- Не знаю, - честно признался сын.
- Мдаааа… - протянул малыш, почесывая затылок. – Надо его расшевелить, что-то он как мертвый совсем. Принеси варенья, может, на пищу как-то среагирует?
- Хорошо, пап, - кивнул детина и понесся из кабинета, повалив одного из охранников.
- Дети… - виновато улыбнувшись охранникам, сказал малыш, разведя руками. Охранники с готовностью кивнули, изобразив на побледневших лицах ответные подобия улыбок.
- Вот, пап! – уже без стука вломившись в кабинет, проорал бородач, втащив за собой целый котел варенья, судя по запаху, клубничного. На этот раз охранники стояли тихо, даже не пошелохнулись. Варенье он поставил перед носом алкоголика.
- Ну, кушай, - ласково предложил мальчик-отец.
- Уууууууу бляяя нуууу…. – протянул алкаш и сплюнул в котел.
- Он, наверное, такого не ел еще, - догадался бородач. – На, попробуй, - сказал он, зачерпнув пригоршню варенья из котла и размазав его по лицу таракана-переростка.
- Прекратите издеваться! – не выдержал один из охранников, который был старше напарника. Бородач испуганно вытянулся по струнке и побледнел, губы его подрагивали, казалось, что он вот-вот заплачет.
- Что такооое?! – грозно пискнул малыш. – Тебе мало платят?
Охранник помотал головой, лицо его выражало искреннее раскаяние. – Простите, Глеб Владленович, - сорвался. Виноват.
- Я никого не держу, - назидательно подняв указательный палец, проговорил малыш. – Не нравится – катись к черту, охраняй дискотеки.
- Больше не повторится! – отчеканил охранник.
- Я это уже слышал в прошлый раз. Заруби себе на носу, что ты дар-мо-ед! Ты должен молчать и молиться на меня там, в твоем жалком эквиваленте ума! – не успокаивался мальчик. – Еще раз хоть посмотри без собачьей преданности в глазах! «Виноват!» Педрила!
В кабинете повисла гнетущая тишина. Бородач нетерпеливо переминался с ноги на ногу, поглядывая на алкоголика – он уже успел забыть о неприятном инциденте. Подрагивающий от ярости мальчик подошел к столу, побарабанил по нему пальцами, успокаиваясь.
- Не ест, пап, - робко пожаловался бородач. Мальчик подбежал к пьянице и двумя руками с раздражением надавил ему на затылок, полностью погрузив голову человека в котел с вареньем. Усики загнулись, упершись в край котла; человек нелепо замахал руками, которые, впрочем, тут же предусмотрительно поймал бородач и завел ему за спину. Руки мальчика по локти ушли в красную ягодную массу, подбородок его подергивался от напряжения.
Лоб младшего охранника покрылся испариной, он с тревогой глянул на коллегу. Но тот только сосредоточенно смотрел в окно, происходящее в кабинете, видимо, не трогало его более. Положение спас очередной стук в дверь. Мальчик от неожиданности расслабил руки и истязаемый выдернул голову из сладкого плена, судорожно глотая воздух. Блондин тоже шумно вздохнул, поймав себя на том, что и сам он зачем-то задержал дыхание, пока голова пьянчуги находилась в варенье.
- Да? – отозвался мальчик, тяжело дыша. Он брезгливо вытянул руки перед собой, с которых стекали, немного похожие на кровь, капли варенья.
- Глеб, это я. Ты не занят? – спросил в щель слегка приоткрывшейся двери старческий женский голос.
- Конечно, заходи, дорогая, - пригласил мальчик кого-то.
В кабинет заползло странное существо, все конечности которого подрагивали, будто прикреплялись к телу шарнирами. Это была глубокая старуха, сгорбившаяся и покрытая сверху шалью, как лошадь попоной. Из-под ее шерстяного платья по кабинету отчетливо разносился запах разложения. Верхняя часть шали была густо усыпана перхотью и выпавшими седыми волосами.
- А мы тут играем, мам! – радостно сообщил бородач, отпустив руки алкоголика, который, постанывая, немедленно принялся протирать ими глаза от варенья.
- Ой, и не противно вам с букашками возиться? – задорно прошамкала старуха беззубым ртом, кривя гримасой отвращения и без того сморщенное, как сушеный финик лицо, как бы показывая, как должно быть противно человеку, который возится с букашками.
Мальчик добродушно рассмеялся: Ну ты дала, мать!
- Я просила тебя так не называть меня! Что ты старуху из меня делаешь? – рассердилась бабка.
- Ну не говори ерунды, милая, - поспешил успокоить ее мальчик и впился в ее фиолетовые бескровные губы жарким поцелуем. Молодой охранник слегка дернулся, некоторое количество съеденной им за обедом пищи снова оказалось у него во рту – он увидел, как на щеке мальчика появился ползающий бугорок, который явно образовался не без участия языка старухи.
- Блондинчик-то, кажется, запал на тебя, - заметил с улыбкой мальчик. Бабка неожиданно резко повернула голову к охраннику, так что он вздрогнул от неожиданности.
- Пап, так что с тараканом будем делать? – заскучал детина в спортивном костюме. Алкоголик к тому времени немного пришел в себя и теперь с ужасом оглядывался по сторонам.
- Он вроде наелся, спроси еще раз, - отмахнулся мальчик, деловито залезая ручкой старухе под платье.
Бородач за шкирку поднял алкоголика с пола, голова несчастного розовато поблескивала от варенья, как будто на нее натянули красный воздушный шарик. Металлический отблеск усиков придавал ему сходство с каким-то игрушечным роботом.
- Пап, а что надо было спросить-то?
- А что хочешь, то и спрашивай, - разрешил мальчик, перед тем как его голова скрылась под платьем начавшей омерзительно постанывать старухи. – И вообще, иди вниз играй, - раздался его приглушенный писклявый голосок из-под платья старухи, - и оболтусов этих двух с собой забирай, они на сегодня свободны…
Бородач ушел, волоча за собой на смерть перепуганного алкоголика, как плюшевого мишку. Вслед за ним, шагая, будто на ходулях, вышли охранники.
- Бред какой-то! Палыч, как ты тут работаешь?! – спросил белый, как мел, блондин.
- Погоди, выйдем во двор давай сперва, - неопределенно буркнул напарник.
Очутившись в уютном фруктовом садике, они присели на лавочку под старой яблоней и одновременно закурили.
- Ты не дрейфь, - внушал молодому напарнику Палыч, - это все неправда.
- То есть как? – удивился блондин.
- А так, гипноз. Ты кого видел сегодня?
- Мальчика, придурка бородатого, его сына и старуху еще, его жену, - протараторил молодой охранник.
- Ты это нигде больше не повторяй, если не хочешь в психушке оказаться, - спокойно посоветовал брюнет.
- То есть как?
- Как-как… Глеб Владленович – человек солидный, известный бизнесмен, не поймут твоих шуток, пожалуй, люди.
- Да как же? А ты? Ты что не видел того человека, которого вареньем потчевали, а? – спросил молодой охранник, встав и начав взволнованно прохаживаться рядом с собеседником.
- Да пойми ты, не было ничего! К нему, может, просто секретарша один раз за день документы на подпись занесла, а он ЗАСТАВИЛ нас увидеть все, про что ты сейчас говорил. Гипноз! Он им в совершенстве владеет. Мы клоуны для него, он сидит себе и посмеивается над нами. Я и то сегодня выступил, только чтоб его лишний раз повеселить, в мысли-то мои он влезть, я надеюсь, не может…
Молодой остановился и раздумывал, слова напарника звучали очень убедительно, но что-то не давало ему окончательно поверить в то, что все сказанное им – правда. Да и слишком реально все было сегодня.
- Ну вот, смотри, он мне премию выдал недавно. Я видел американские доллары, клянусь богом! – старший достал из внутреннего кармана пиджака пачку ровно нарезанных белых бумажек, на каждой из которых было написано зеленым карандашом «сто баксов». Блондин машинально взял пачку в руку и, не глядя на нее, продолжал о чем-то размышлять.
- А он может заставить меня увидеть что-то, не зная, что я где-то рядом? – неожиданно спросил младший с горящими глазами.
- Думаю, нет… Слушай, ты чего задумал?! Не связывайся! Тебе платят, как директору завода, так и радуйся, пусть его развлекается за такие-то деньги! Ты думаешь, нужна ему охрана? Как же! В прошлом году пришел один умник его грабить, так встретился у него в кабинете со своей мамой, которая велела тому пойти в милицию с повинной. И пошел ведь, родимый, сдаваться, явку с повинной оформили. А очнулся дядя в психушке - мама пришла его проведать в КПЗ, и спросила, чего он опять натворил…
- Ну да, ты все правильно говоришь, - нехотя согласился блондин. – А ты видел, ну, настоящий его облик?
- Видел в газете фотографию. Мужик, как мужик… Он ведь с первых дней безобразничать начал: то я Гитлера охраняю, то Троцкого, один раз он даже оленем был говорящим, ходил на задних лапах. Я, кстати, после того случая слег на месяцок, так он жалеет мою психику с тех пор. Другие охранники такие страсти рассказывают… И чего он, гадина, именно нас, охранников не любит?
- Я, наверное, уволюсь. Я так не могу, - тихо проговорил блондин.
- Не дури! Копи себе знай деньжат, свалить всегда успеешь. А представления эти старайся с юмором воспринимать.
Сдав смену, блондин ехал домой в угнетенном настроении. Перед глазами стояло лицо алкоголика, вымазанное вареньем; его наполненные ужасом глаза. Тупое лицо бородача при одном воспоминании о нем вызывало приступ омерзения. Про старуху он вообще старался не думать.
Дверь открыла его жена – красивая высокая девушка с немного смугловатой кожей.
- Привет милый, - сказала она с улыбкой, в которой, он готов был поклясться, крылась какая-то насмешка. Она торопливо чмокнула его щеку. – Есть будешь?
- А? Нет, я не голоден, спасибо.
- У нас гости, - лукаво шепнула она ему на ухо.
- Кто?! – почти крикнул блондин. Неприятное предчувствие чего-то очень нехорошего царапало его душу.
- Ты чего? Бабушка моя. Я же тебе про нее говорила! – с досадой ответила жена.
- Не обижайся, я помню. Просто на новом месте немного перенервничал. Ну, веди же меня скорее к ней, знакомь, - искусственно улыбаясь и бледнея, попросил он.
В гостиной, развалившись в кресле, сидела его сегодняшняя знакомая старуха – жена мальчика-хозяина. Мельком он заметил под задравшимся шерстяным платьем ее волосатый лобок промеж двух покрытых синеватыми венками ляжек с отвисшей кожей. Гадкая догадка осенила молодого человека: «он пришел, загипнотизировал мою жену и…»
- Извините, мы сейчас, - проговорил он, не найдя в себе больше сил для вежливой улыбки, и потащил упиравшуюся жену в ванную. – Пожалуйста, не сопротивляйся. Я знаю, что ты ничего не помнишь и не понимаешь, но так надо! – убеждал он жену, стягивая с нее юбку.
- Да что с тобой, Кирилл?! Ты пьян? Отпусти меня, мне больно!
- Я только проверю, - ожесточенно твердил он, дергая ее неподдающиеся трусики вниз. Она закричала. Но он уже успел погрузить палец в ее лоно, причиняя ей боль – влагалище, вопреки его худшим ожиданиям, было сухим.
- Ну все, все, - успокаивал он ее, пытаясь прижать к себе. Она лишь отталкивала его, с ужасом глядя в ставшее вдруг чужим лицо когда-то любимого мужа…
- Черт, палец сломал, кажется, - сказал вдруг Кирилл, поднимая к глазам быстро распухающий указательный палец. – Недельку на работу ходить не буду. Скажу – «производственная травма», - сказал он жене, безумно на нее глядя, и дико хохотнул.