Forrest Gamp : Красный змий

Акция MAYDAY

Прохладное майское утро не оставляло никого равнодушным. Яркие лучики солнца пробивали себе дорогу, заливая все теплым светом. Москва готовилась к встрече традиционного праздника труда. Масштабы стали скромней, люди предпочитали проводить майские дни в кругу семьи или на даче, но дух праздника витал в воздухе.

Не смотря на то, что шел 2003 год, политическое значение массовых выступлений и демонстраций довольно сложно переоценить, и лидеры самых различных партий предпринимали попытки собрать на центральных улицах города как можно больше людей, от мнения которых целиком и полностью зависит их карьера. Стикеры в метро, призывы в тематических изданиях и страницы в сети интернете появились еще в начале апреля. Вера в силу всех этих партий осталась, пожалуй, только у маразматичных старушек, а для остальных все эти праздничные мероприятия были не более чем ежегодным развлечением.

Руководители коммунистической партии РФ не могли не воспользоваться такой замечательной возможностью до хрипоты покричать в мегафоны. Тактика сбора большого количество “сочувствующих” была отработана давно, и всегда оправдывала надежды партийцев. Как и в предыдущий “свой” праздник, 7-ое ноября, каждый взрослый мужчина на митинге обходился КПРФ в 100 грамм обычной русской водки. Конечно, привлекательность акции может значительно повысить, если поднять планку революционного допинга, ведь что такое 100 грамм никому объяснять не надо…

-

Для членов КПРФ организационная работа могла стать той лесенкой, по которой так легко подняться чуть выше. Рвение и инициатива были важными качествами хорошего партийца. Владимир Глушко взял на себя всю организацию поставки согревающих веществ на место проведение массовых выступлений, он же и решил вопрос с “рекламой” звонком свою старому собутыльнику Лунькову из еженедельной газеты “Завтра”. Вот только текст анонса несколько озадачил матерого волка алкогольных баталий. Лунькова смутила втрое завышенная норма “боевых”. С чего бы вдруг так сорить деньгами, желающих может быть довольно много… Однако изменение было приятным, деньги пусть считают бухгалтеры – теперь есть, где “поправится” с коллегами из редакции после празднования в стенах “Союза Писателей”.

На внеочередном заседании вопрос о водки всплыл, но завышенную норму Глушко быстро оправдал сменой поставщиков, а так же налаженными связями алкодельцами. Качество было проверенно прямо на заседании, водка была отменная – две литровых бутылки черного кристалла опустели за час, слегка подрумянив лица политиков.

-

Уже к восьми утра Глушко прибыл на место. Задача была простая, но требовала аккуратности – наливай пролетариям, а уж следить за порядком призваны милиционеры. Вынув одну поллитровку, он с удовлетворением отметил на ней акцизы и хорошее название – “Первомайская”.

С поллитровкой пришлось расстаться достаточно быстро, как и почти с дюжиной таких же бутылок – без должной стимуляции трибуны собрали бы не раньше шести вечера.

-

Мысль о бесплатных трех сотнях заставила выйти на улицы тысячи граждан, вне зависимости от политических убеждений. Луньков добрался до пункта раздачи раньше, так как ему еще и предстояло выступать перед митингующими. Текст выступления пришел в голову после первых 50 грамм. После 300 он уже отработал стилистику в живую, выступив перед отцеплением из молодых курсантов. К тому времени, людей уже было достаточно много, и колонна первомайской демонстрации начала движение.

Выступление политических лидеров мало отличались от их речей на 7-ое ноября. Тем не менее, подогретая “первомайской” водкой толпа внимала каждому слову ораторов. Полностью демонстрация закончилась лишь к вечеру, да и то – молодые митингующие двинулись к Лубянской площади на концерт.

Луньков уже начал продумывать первомайский репортаж, ведь было о чем писать – собрать такое количество людей левой оппозиции давно не получалось.

-

Глушко свою работу окончил и нашел несколько активистов, которые закидывали ЗИЛы опустевшими ящиками от “Первомайской”. Приехав домой, он отметил праздник с женой и детьми. Позже, сославшись на усталость, он лег спать.

-

Жена Лунькова, Лена, стояла спиной к окну в старом халате и курила. “Опять нажрался”, - думала она, “боже, какое наказание. Раньше думала, талантливый журналист, а сейчас… Алкоголик”. Луньков лежал перед ней на диване в одежде и ботинках. Пожалуй, только бордовое лицо, да ужасный запах перегара мешал принять его за труп. Минуту спустя, его мерное дыхание прервалось всплеском сильного кашля. “Сейчас проснется – воды попросит. А хрен ему воды”, решила Лена, выбрасывая окурок в форточку.

Луньков проснулся. Он не стал открывать глаза, чувствуя присутствие жены - хотел немного потянуть разбор полетов, как никак – голова была чугунная. Хлопок форточки заставил его вздрогнуть, скрывать было уже нечего, и Луньков открыл глаза. Потом закрыл. Картина не изменилась. Было темно, и только оранжевые круги расплывались праздничным салютом. Положив ладонь, он почувствовал, что его глаза открыты…

-

Выйдя из такси недалеко от Кремля, Глушко достал телефон из внутреннего кармана нового костюма и быстро набрал номер. “Алло? Глушко беспокоит, надеюсь, не разбудил? Все в порядке, операция MAY DAY прошла успешно. Нет, нет, летальных всего 43. Ага. Напутали. Ну ничего. Думаю, теперь со вторым сроком не помешают. Ага. Да, писака этот, Луньков – тоже оказался охочий до халявы. Нет, это вряд ли, ну если только Ленке надиктует, утром она звонила. Ну будут знать, бумагомаратели. Все, звони”.