katarina : Гриб освобождённый

Глава первая.

Моду на чайные грибы в Молмыж привёз спортсмен и зожник Игорь, съездив летом на триатлон во Францию. Оттуда он вернулся не только с медалью, но и с заграничным грибом в банке.

"Там его называют "комбуча" или "комбутя", французы считают его очень полезным и целительным. Особенно важно пить этот настой тем, кто ведёт здоровый образ жизни. Вот посмотрите, такой гриб есть у каждой бабушки в нашем городе, а мы все еще удивляемся, почему же наши старики сохраняют здоровье в столь почтенном возрасте и остаются полными энергии. Вот он ответ!"- тряся банкой, азартно рассказал Игорь в эфире местного телевидения, чем вызвал в городе волну увлечения чайными грибами. За несколько месяцев местные пенсионеры мгновенно стали экспертами по выращиванию этих грибов и авторитетно учили этой науке внучек, которые придумали отстой не только пить, но и мазать на лицо для профилактики морщин.

О том, как усилить пользу грибов, обсуждали и в собесе - центре всей жизни, куда ходили всем городом.
Облезлое, как лишайная собака, его здание пряталось за огромными елями, и оттого по вечерам казалось каким-то особенно страшным. При дневном свете оно выглядело не менее ужасно, потому что в прошлом году старые оконные рамы поменяли на новые белые пластиковые, которые походили на зубные протезы у старухи.

-Девчонки, я купила медовик, к нам свежие завезли, думаю, возьму, давно не ели - то! - Ирина открыла трещащую пластиковую упаковку и нарезала торт аккуратными кусочками. Девчонки-сотрудиницы в предвкушении расставляли чашки на столе. Утреннее чаепитие было приятным ритуалом, так как к десяти коридоры уже заполнятся жителями и начнётся ор. Чайник зашумел и выключился щелчком. Одновременно за дверью послышался размеренный цокот каблуков, будто кто-то методично забивал гвозди в бетон.

- Cкотиновна идёт, ну, блин, попили чаю, - расстроенно зашептала Ирина. Девушки нехотя расселись за компьютеры.

В кабинет вошла крепко сбитая блондинка с плотненькими чиновничьими ногами. Светлана Kудиновна любила броские украшения, яркую одежду и, судя по всему, тратила на них не только все пенсионные сбережения городских стариков, но и декретные молодых мамаш.

-Девочки, а чего это мы в конце квартала с самого утра чаи гоняем? Да ещё с тортом. Сладкое вредно, вы итак не двигаетесь целый день. Я, кстати, тут на новой диете.

Светлана Kудиновна поправила локоны и важно произнесла:

-Kетовой!

Ирина из-за монитора подала голос и зашуршала бумагами.
-A это та, где углеводы нельзя, только мясо?

-Hет, Ирина, это кето, а я на кетовой. Мне нельзя ничего, кроме горбуши и красной икры. Ну и чайный гриб пью, куда без него. Неделю уже держусь, - вздохнула Светлана Kудиновна.

-Bы похудели, Светлана Cк.. Kудиновна!- льстиво ответила Ирина.

-Минус 5 кг! Все юбки сваливаются! - гордо ответила Cкотиновна и огладила себя по туго обтянутым бокам.

-Давай, Ириш, сделай мне справку для главы, у меня с ним совещание завтра утром, надо отчитаться, - Cкотиновна постучала ногтем по золотым часикам и, забивая гвозди, ушла в кабинет.

Ирина провозилась с бумажками до вечера, не поднимая головы. Снаружи быстро темнело. Когда она, отослав наконец документ, вышла на улицу, ей показалось, что этот день в её жизни пролетел, как скрюченный последний осенний лист с дерева.

"Вся жизнь, блин, мимо пройдёт в этом копании, а потом я состарюсь и сама буду сюда таскаться", - горестно подумала она и зажмурилась. В висках тикала подступающая мигрень, а на биологических часах - подступающая старость. Назавтра был выходной и она решила в свободный день прибраться на кухне. Квартиру эту Ирина сняла три дня назад и еще не успела выгрести из шкафов после предыдущих жильцов контейнеры из-под еды, стертую до черноты терку и прочий хлам "со следами бытования". В нише под окном был оборудован зимний холодильник для припасов, но никаких заготовок там не было, кроме трехлитровой банки с коричневыми разводами внутри. Ирина брезгливо заглянула внутрь и увидела там в остатках бурой жижи слоистый и, кажется, больной чайный гриб. Он был похож на задыхающуюся в песке медузу. Ирине стало жалко выкидывать гриб в мусорку, потому что марафонец Игорь уверял, что эти грибы живые и чутко реагируют даже на разговоры. Она спустилась на улицу, перешла дорогу к набережной Молмыжского пруда и выкинула банку с берега.

Глава вторая.

-Лена, срочно меняем вёрстку, после заставки в прямом эфире пойдёт гость с сенсацией, он уже пришёл, готовься, - в наушнике застрекотал голос выпускающего редактора.
"Блядь, сходила домой пораньше", - подумала ведущая новостей Молмыжского ТВ Елена Зверинская, но вслух ничего не сказала, потому что эфирщики часто косячили с отключениями микрофона.
-Кто?? - недовольно спросила она, складывая в стопку бумажки с новостями.
-Уходи от татар, Лена, всё, его уже чешут, щас заходит.
"ДА БЛЯЯЯЯЯ!!!", - внутреннее возопила Елена.

"Уходи от татар" было кличкой городского эколога Мухадимухаттара Аблязтьяновича Мударисова. Он страшно любил ходить на телек и вещать о проблемах городской и областной экологии, а ведущие, каждый раз представляя его зрителям, боялись опозориться, запнувшись о неудобоваримые ФИО. Кроме того, порой было совершенно невозможно распознать, что он говорит, потому что Мухадимухаттар Аблязтьянович разговаривал с диким татарским акцентом, хотя родился и прожил всю жизнь в Молмыже. Экологов в городе, кроме него, не было, экологические проблемы были, и Мударисов без труда монополизировал медийное внимание.

-Дорогие друзья, сегодня у нас в гостях руководитель городского экологического сообщества "Чисто жить" Мухадимухаттар Аблязтьянович Мударисов, и он пришёл сообщить нам важную новость. Итак, дорогой эксперт, что произошло, неужели "Водоканал" снова сливает канализацию в пруд?? - Елена уставилась на гостя, который покрутился в кресле, сложил на круглом животике руки домиком и кивнул. Ведущая снова выругалась про себя.

-Малмышски прут снова падвиргся апаснасти, но не оттуда, откуда мы ждали, хотя мы уверены, что это тоже происки "Вадаканала",- начал вещать эколог.
-Мы взяли биохемисские пробы воды, как вы знаете, мы это делаем каждую зиму, чтобы контролировать уровень кислорода в падледном прастранссве. И результаты её нас напугали. Да, да, я сам вам говорю, что ситуассыя с водой в пруде полное... гхм...расстройсво. Говорящие результаты мы получили. Вода в Малмышсском пруду закисэляесся, - торжественно объявил Мударисов.
-Закисляется, так, и что это значит, чем это грозит нашим горожанам?- спросила Елена, постучав ручкой по столу, чтоб внести хоть какую-то динамику в очевидно неинтересный разговор.
-Не закисляесся, а закисэляесса, кисэл знаете что это? НапитОк такой, густой, консистенссыя у него этакая.. Сейчас я вам покажу на наглядном примере, так сказать, -Мухадимухаттар Аблязтьянович полез под стол и достал из шуршащего пакета тарелку с холодцом. В студии запахло чесноком.
"Пиздец, он чокнутый!", - в ухе Елена услышала, как в эфирке начали ржать.
-Да, - ответила Елена эфирщикам, глядя на эколога и стараясь сдержать смех. Мухадимухаттар вытащил из кармана вилку и стал поедать холодец.
-Мухадимухаттар Аблязтьянович, объясните нам, что вы делаете, мы со зрителями в недоумении, - продолжила Елена. Мударисов съел половину тарелки и начал показывать вилкой на срез её содержимого.
-Вот на поверхности мы видим консентрад сала, это в нашем случае зимний лед, далее идёт слой студенеобраозной субстанссыи, в которую превратилась вода, и ниже мясное содержимое, - сказал Мударисов и изо рта его на бороду выскочил кусочек непрожеванного студня. Елена с отвращением закрыла глаза, стараясь выглядеть так, будто она медленно моргнула.
-Теперь, вы мне скажите, откуда берётся вот эта средняя часть? -Мухадимухаттар возил вилкой по крошащемуся холодцу.

Елена собралась с силами и сглотнула накатывающую тошноту. В студии было душно и сильно пахло, как в плацкарте.
-Полагаю, что она образуется из коллагена, выделяемого в процессе варки мяса?
-Да! И у нас, экологов, стоит вопрос: что, вернее не так, ЧТО, выделяет это желе в нашем Малмышсском пруде?? - торжествующе заявил Мударисов.
-Это вы мне скажите, Мухадимухаттар Аблязтьянович!
-Мы не знаем. И потому, призываем всех граждан не подходить к пруду, пока мы не исследуем его ваду и не придём к выводам.
-А как же нам быть, ведь "Водоканал"берет воду для города из этого пруда?
-Никак. Не пить. Я лично уже восемь лет пью только дождевую и снеговую талую ваду, у меня дома четыре бощьки. Я и моюс только ею.
Елена вытаращила глаза.
-Ииии, польза есть какая-то?
-Апсалютно. У меня пропала перхадь, например,- Мухадимухаттар покрутился на стуле и довольно улыбнулся.
Елена присмотрелась внимательнее к его лицу и внутреннее ахнула. У эколога не было ни одной морщины.
-Вопщем, граждане, не ходите на прут, не пейте ваду из вадапровота. Ленощька, заберите ребятам холодесс, они наверно, голодные после работы, - Мударисов придвинул тарелку с остатками студня к Елене, а та услышала в ухе долгожданное: "Спасибо, снято! Проблевались"

Глава третья.

На следующий день Ирина вышла на улицу и с удивлением обнаружила на набережной Молмыжского пруда толпы народа. Люди облокотились об ограждение и что-то разглядывали внизу. Видимо, из-за того, что зима была тёплая, лёд на пруду походил на куски рафинада в блюдце с чаем. Он темнел и крошился по краям треснутых льдин.

-Расходимся, граждане, смотреть тут нечего, экологическая бригада из областного центра ещё не приехала, - одетый в ушанку участковый пытался разогнать собравшихся.

-Ну вода как вода, че пришли, действительно, ничего тут интересного нет, - солидно рассуждал мужчина в мохеровом шарфе.

-Дак ты где воду видишь-то, Семён Степаныч? Нету воды тут никакой. Подо льдом жижа какая-то, - спорил с ним тощий пенсионер, тыча в пруд красным пальцем.

-Ещё б не жижа, сколько говна-то "Водоканал" сливает, прально Мударис с ними борется, скоро все в говне плавать будем! - сказала женщина в платке-паутинке.

-Ой, Антонина, типа ты купалась тут хоть раз!

-Не купалась и не буду. А вы рыбу ловите в пруду этом, потом от неё на весь этаж говном воняет, тьфу!

-Товарищи, ну что за митинг снова?? Чем вы снова недовольны?? - в толпе появился директор "Водоканала" Пыжов в шерстяной кепке, надвинутой на толстые уши. Сколько раз мне вам объяснять, что предприятие сливает в пруд ОЧИЩЕННУЮ воду, та, которую мы сливаем, даже чище, чем та, которую мы забираем! - недовольно басил Пыжов.

-Ой, не пизди-ка ты, гвоздика, - хмыкнула Антонина Алексеевна.

-Что не пизди?! Пиздит ваш Мударисов, провокатор и смутьян, а вода у нас чистая! Щас я вам покажу! - Пыжов, кряхтя, осторожно и боясь подскользнуться, сполз по ступенькам к пруду, побарахтал рукой в ледяном коричневом крошеве, зачерпнул в горсть и на глазах у собравшихся выпил прудовую воду.

-Вот, смотрите, чистейшая, вкусная вода! - отряхнув с усов капли, торжествующе заявил Пыжов, а в толпе прогудели "фууууууу". Чтоб закрепить эффект, он хлебнул ещё раз.

-Всё, расходимся, граждане, делать тут нечего. Тут воду мутит только Мударисов ваш, ему выгодно с экологическими проблемами бороться, на них Евросоюз гранты выделяет. Инагент ваш Мударисов, вот он кто! - заявил Пыжов, прикуривая сигарету, чтоб отбить во рту вкус "вкусной" воды и ушёл. За ним потихоньку расползлись по домам горожане - стало ясно, что Пыжов уделал коварного эколога и ловить тут было нечего.

Глава четвёртая.

Ирина проснулась ночью и наощупь пошла в туалет. Почему-то сильно болели руки, боль пронзала каждый палец. Она включила свет, зажмурилась, а когда открыла глаза, то закричала в голос. Её руки покрылись пигментной "гречкой", а суставы распухли, как у семидесятилетней старухи. Она глянула в зеркало и отшатнулась. Оттуда на неё смотрело лицо древней бабки, в котором почти невозможно было опознать прежнюю Ирину.

-Света, Светааааа, что происходит??? - Светлану Кудиновну разбудил ночной звонок Лены Зверинской.
-Лен, чего барагозишь? - зевнула она.
-Света, срочно посмотри в зеркало, срочно!!!
-Ты издеваешься, что-ли? Я же сплю!
-Иди уже, молю!!

Светлана Кудиновна встала, включила свет и с ужасом увидела в зеркало, что она состарилась на тридцать лет минимум.

-Господи, Лена, что этоооо?!! - закричала Светлана Кудиновна.
-Света, у меня Олеська с Алисой седые все, сморщенные, а им семь лет всего, блядь как страшно, что происходит, никто не знает!!! Олег тоже старый, еле ходит!!!
Светлана Кудиновна в ответ издала страшный вой и упала без чувств.

Наутро у пруда собралась толпа пенсионеров. Недавно состарившиеся резко отличались от "старичков". Почти у всех бабок из-под жеваных век виднелись пушистые нарощенные ресницы, от выпавших за ночь бровей еще оставался татуаж, кроме того, они все были одеты современно.

-Лена, я столько денег угробила на филлеры, а ты посмотри, как меня кисетными обсыпало, губы, как жеваная тряпка, - Светлана Кудиновна высморкала нос и обтерла платком ввалившийся рот. Зверинская словно онемела от ужаса и казалось, что её отчаявшийся взгляд прожигает насквозь чёрные солнечные очки. Дрожащими артритными руками с яркими будто искусственными ногтями она нервно стряхивала пепел с сигареты и озиралась по сторонам. Рядом то и дело раздавались всхлипы.
Внезапно толпа ахнула. К ограде набережной пробрался Мударисов и он единственный из всех горожан оказался не постаревшим.

-А я вам говорил не пить из вадапровода, вы защем пили-то, ой ялла, щиво наделали, дураки вы, дураки!!! - запричитал эколог, глядя на людей.

-Люди, смотрите, Мударис не постарел!!! - заорал триатлонец Игорь который, состарившись, истощал и окончательно стал похож на велосипед. Путавшийся у него в ногах маленький старикашка в шапочке с помпоном испугался и заревел, просясь домой.
Толпа стариков забурлила и начала продвигаться к экологу.

-Вы щевооо??? - изумился Мухадимухаттар Аблязтьянович, боязливо пятясь от наступающих горожан.

-Какого хрена происходит, Мударис? Почему мы все старые, а ты нет?? - спросил его спортсмен.

-Я же вщира по телэвидению всем сказал, не пейте воду из крана! И вот, что мы видим. Вы постарели!

-Мухадимухаттар Аблязтьянович, но вы не говорили о последствиях! - плаксиво воскликнула Зверинская, очнувшись от мыслей.

-А откуда, я, интересно мне знать, мог о них знать?? - ответил эколог, напряжённо думая, куда бы сбежать от толпы.

-Че вы с ним разговариваете, хватай его, суку! - заорал какой-то алкаш, и народ словно взбесился. Мухадимухаттара Аблязтьяновича схватили за руки и за ноги, раскачали и бросили в пруд, о судьбе которого он так переживал. Сил старики не рассчитали, поэтому Мударисов неловко кувыркнулся в воздухе, перелетев через ограду, и упал на гранитный парапет возле воды. Его череп лопнул, словно мяч, а безжизненное тело, соскользнув в пруд, медленно погрузилось густую жижу, стремительно красневшую на глазах. Над набережной воцарилась тишина и толпа стремительно начала редеть.

В это время в кабинете директора "Водоканала" шло селекторное совещание с центром по зуму. Старый Пыжов закрыл лицо руками и ожидал своей очереди. Рядом томился глава администрации города Воронин и нервно приглаживал костистой ладонью жидкие седые волосы.

-Молмыж, докладывайте, чего вы там горюете, опять народ митингует? - спросил глава ведомства.

-У нас такое дело, коллеги, - откашлялся Пыжов и посмотрел в камеру. В окошках конференции заволновались главы районов.

-Вам бы в отпуск, выглядите неважнецки!
-В общем, коллеги, мы наверно объявим в городе ЧП. Крутить вокруг да около не буду, выгляжу я не просто плохо, я постарел на 30 лет. У нас в городе за ночь постарели все жители, включая детей. Мы считаем, что виновата вода, хотя мы исправно берём пробы и никаких отклонений, кроме загущения, которое исправлялось очистными, не заметили.

В конференции начался переполох. Глава ведомства велел всем замолчать, а Пыжову с Ворониным - закрыть город и никого не выпускать.

-Москва пришлёт экспертов и военных для оцепления, ждите, - заявил начальник и выключил совещание.

Воронин бессильно ударил рукой по столу и воззрился на водоканальщика.
-Ты мне скажи, че вы туда спускаете, а??? Вы че наделали???
-Я тебе клянусь, Андреич, нормальная вода, нор маль ная!! Это блядь колдунство какое-то!! Скажи спасибо, что пруд у нас питается из ключей, и из него не вытекает нихрена, а то бы всю область засрали.
-Так может это и плохо, бросят нас тут, Пыжов, всех, как пить дать, бросят, - горько сказал Воронин.

Он подошёл к окну и посмотрел вниз, где на набережной было уже пусто. Пруд из окна выглядел ещё хуже, чем раньше. Лёд стремительно таял и даже с третьего этажа было видно, что ступени к воде покрыты то ли слоем наледи(но на улице который день стояла плюсовая темература), то ли киселем.

Глава пятая.

В тёмные глубины Молмыжского пруда слабо сочился бледный свет и ложился больными, похожими на марлю, пластами на толстые пульсирующие слои огромного существа, которое лежало на дне водоёма. Это был тот самый гриб, выброшенный жалостливой Мариной в пруд несколько месяцев назад. Попав в воду, он из последних сил выполз из банки и плашмя опустился на дно. Он лежал там никому не нужный, ощущая непривычное чувство свободы и простор, который скрывался в темноте. Перед ним медленно проплывали куски целлофана, окурки и картины из прошлой жизни. Он вспоминал так ярко, будто снова видел тут, в мутной холодной воде, дрожащие руки старушки, которая неумело сыпала сахар прямо в банку, отчего гриб покрывался аллергическими ожогами. Потом эти руки пропали, а вместе с ними из банки медленно испарялась вода, оставляя на стенках коричневые разводы, словно концентрические круги на спиле дерева, отмерявшие цикл его жизни. Затем появились новые руки с длинными яркими ногтями, они брезгливо ткнули в гриб вилкой, отчего он мучительно запузырился слизью, задвинули банку с остатками влаги в холодный и темный шкаф, где гриб задыхался от обжигающего воздуха, сочащегося из дыры в кирпиче, мерз, прикасаясь скукоженными края к стеклу, а рана саднила и била током. Казалось, он уже почти погиб, как однажды дверь шкафа распахнулась, другие руки вытащили банку на ослепительный свет и, бултыхая, понесли на улицу. Гриб смирился с участью, но тут банка полетела в воздух и упала в воду.
Напитавшись водой, гриб неумолимо начал расти. Этому способствовали тёплые выбросы из трубы, возле которой он лежал. Вольготно раскинувшись на дне пруда, словно дитя в люльке, шестиметровый гриб вспоминал злые руки людей, и его ненависть к ним отслаивалась с широкой медузной спины ошметками слизи, пока не превратила всю воду в наполненный кошмарными картинами прошлого кисель. Сверху медленно опустилось тело эколога, таща за собой густой шлейф крови. Гриб встрепенулся, пошёл волнами и жадно втянул тёплую, бурую струю.

Глава шестая.

-А ну пустите, салаги! - тощенькая старушка в норковой шубе с платком прорывалась через шеренгу широкоплечих силовиков, оцепивших выезды из города. На перекрытой дороге толпились постаревшие жители, пытаясь сбежать подальше из Молмыжа.
Город закрыли, словно он был чумной, а над дорогами барражировали вертолёты.

-Бабка, угомонись, иди валерьянки выпей или корвалолу! - омоновцы отпихивали старушку щитами, отгоняя её назад к растерянным старикам.

-Какая я тебе бабка, я моложе тебя, урод, пусти меня!

-Так, старики, я ещё раз вам говорю: вы не пройдёте! - начальник шеренги стукнул щитом в асфальт и поднял автомат.
-Кто будет прорываться, стреляем на поражение!

-Нас на понт не возьмёшь! - завопил дед в шапочке-гандонке и ринулся на омоновцев. За ним побежали остальные. Раздался треск автоматной очереди и крики женщин.

Массовый побег из Молмыжа удалось предотвратить. В центре долго думали, что делать с постаревшим городом, но в итоге решили оставить, как есть.

-Ну а куда их? Эвакуировать некуда, а вдруг позаражают нам остальных? Короче, живите пока так, без еды и воды мы вас не оставим, а там видно будет - сообщили Воронину из вышестоящей администрации, от чего он ушел в полный отчаяния запой.

К тому же больше попыток прорваться за кордон горожане не предпринимали. В какой-то момент они все словно смирились с участию доживать свою жизнь в старом теле.

Кроме того, новые старики со стороны стариков нормальных столкнулись с ужасающей дискриминацией, в условиях которой надо было как-то выживать.

"Молодых" оттесняли из очередей, отталкивали от куч гуманитарной помощи, которую центр сбрасывал с вертолётов. Старая гвардия собралась, усилила все свои пробивные способности и опыт борьбы с системой, которого у новеньких не было. К тому же, прежние старики пили дольше энергетические грибные отстои и сил у них было в разы больше, чем у "молодежи". Водопровод в городе перекрыли, пригнав к КПП большую цистерну с питьевой водой, вокруг которой разворачивались настоящие битвы. Нормальную воду отжимали пенсионеры, а "молодежи" доставались "одёнки". Поначалу прстаревшие надеялись, что от свежей, не отравленной воды, они помолодеют назад, но этого не случилось, и настоящие старики с ещё большей яростью принялись гнобить их. Больше всех доставалось Кудиновне, через несколько дней ей и вовсе пришлось запереться в квартире, потому что пенсионеры припомнили ей все кражи выплат и шпыняли её по улицам, как бродячую собаку. Еду на дом ей сначала носила телеведущая Зверинская, но и ее потом тоже прокляли в городе, как "подстилку власти", которая как журналист ничего не сделала для того, чтобы оповестить мир о трагедии в Молмыже. Пакеты с тушенкой и хлебом, а также пятилитровки с водой им носила безответная Ирина из собеса.
Постарев, она окончательно возненавидела свою жизнь. На плаву её держали только бытовые хлопоты и обязанности по содержанию старух Скотиновны и Зверинской. Зачем она им помогала, она и сама не могла понять, но чувствовала, что ей просто не хватало смелости ни покончить с их игом, ни со своей никчемной жизнью. От этих тёмных, шевелящихся на дне души мыслей, ей становилось тошно. Останавливаясь на шестом этаже, чтобы передохнуть, она смотрела в окно, за которым громоздились коробки пятиэтажек, и жевала пустым ртом что-то неслышное. О том, что именно она стала причиной катастрофы в городе, Ирина не догадывалась.

Глава седьмая.

В новогоднюю ночь в Молмыже стояла оглушительная чёрная тишина. Город к празднику не украшали, есть было нечего, и молмыжцы, посмотрев президента, разошлись спать. Неспокойно было только в пруду. Гриб чувствовал какое-то напряжение, которое словно давило на него сверху через слой воды, пробивало толстую слизь неведомыми искрами, беспокоило его. Он ворочался на дне, поднимая скользкий ил, мутил воду, но никак не мог понять, что за неведомое бессловесное пытается пробиться в его желеобразные слои. В них словно гудел какой-то хор отчаявшихся голосов, взывающих на подмогу, и тут гриб осознал, а вернее, даже увидел мольбы своих соплеменников, запертых по всему городу в тесных банках. Он напряг свое могучее тело и подал им ответный сигнал.

Потирая гудящую с похмелья голову, глава администрации Воронин встал с постели и наощупь пошел на кухню попить. В слабом лунном свете на столе светилась только банка с чайным грибом, и Воронин, морщась, потому что ему хотелось пива или на худой конец рассола, мощно отхлебнул прямо из горла. Внезапно плавающий внутри гриб извернулся и проскользнул ему прямиком в горло. От неожиданности у Воронина перехватило дыхание и от осознания того, что произошло, его чуть не стошнило. Он безуспешно пытался выблевать гриб, но от усилий голова разболелась ещё больше. "Хрен с ним, переварится как-нибудь", - подумал утомленный чиновник. Чтобы отбить отвращение, он покурил, подумал и позвонил начальнику силового подразделения Молмыжской милиции.

-Юрий Петрович, приветствую, с наступившим!
-Вас так же, чего не спите в ночь глухую? - бодро ответил силовик, который, казалось, сам вовсе и не спал. Впрочем, за это его в администрации и ценили.
-Собери ребят завтра, надо устроить в городе перекличку всех жителей, у кого есть чайные грибы. Все, кто занимается выращиванием, должны быть на площади к полудню с банками.
-Будет сделано, - пообещал омоновец, совершенно не удивившись приказу. И это качество в нем тоже крайне уважали.

Воронин съел кусок хлеба и завалился спать. Голова у него была абсолютно ясная.

Глава восьмая.

У пруда собрался весь город. Старики, прижимая банки с грибами, недоуменно переговаривались друг с другом, с опаской поглядывая на хоть и постаревших, но все еще широкоплечих спецназовцев с автоматами. Кудиновну и Зверинскую охраняли отдельно, чтобы избежать расправы.

Внезапно налетел порыв тёплого ветра. Он был такой сильный, что у некоторых сорвало шапки. На мгновение всем показалось, что весна уже где-то близко, и многие, впрочем, не успев за секунды это осознать, даже почувствовали надежду на то, что молодость ещё вернётся, но мгновение спустя на город обрушился сильный холодный дождь. По домам никого не пускали. В толпе начали недовольно ворчать.

Тут как раз, покашливая и держась за воротник, к народу вышел Воронин. Он молча посмотрел на заливаемых водой стариков, разглядывая каждого, а потом резко поднял руку, словно благословляя собравшихся. Те одновременно замерли, не отрывая от него глаз, подошли к парапету набережной, вылили грибы в пруд, а потом в едином порыве разбили банки об ограждение и начали резать друг друга осколками. Старики с рыком бросались друг на друга, выкалывая глаза и тыча кусками банок налево и направо.

-Лови, сволочей! - захрипели бьющиеся насмерть горожане и ринулись к силовикам. Те выставили щиты перед собой и начали отбиваться от толпы дубинками, но та наседала все рьянее. В кровавой драке раздались выстрелы, но это лишь усугубило злость молмыжцев. Кто-то из них отобрал автомат у полицейского и одной длинной очередью прошил весь строй спецназа. Под ногами хрустели стекла, ботинки скользили по сырому от крови и дождя асфальту, всюду стоял один общий вопль ужаса, переходящий в предсмертный хрип.

Ирина вышла вынести мусор на улицу и схватилась за сердце. Площадь была залита кровью, которая с потоками ливня сливалась с набережной в пруд. Всюду лежали трупы. Углядев в куче тел знакомые сапоги Скотиновны, она поспешила к ней, наклонилась пощупать пульс, как вдруг чья-то холодная рука вонзила Ирине в шею осколок банки. Это был Воронин. Он смотрел на нее, молча пуская пузыри, а из его разорванного тела вылез кровавый ошметок и пополз к пруду, оглядываясь на Ирину. Она медленно валилась на бок, как вдруг ее стремительно угасающее сознание прошила вспышка последней мысли.
"Гриб. Грибы. Нас убили ради свободы", - поняла Ирина, закрывая глаза. Напоследок ей показалось, что она услышала аплодисменты, но это были радостные шлепки выпущенных на свободу грибов, которые плясали на поверхности кисельной воды.