katarina : Карлик и шоколадная фабрика

посвящается Тане и Динаре

Карл Ленц, бывший гот с длинными черными волосами, несмотря на хоть и утратившую с юности свежесть романтики, но все еще демоническую в некотором роде внешность, в городе слыл человеком безобидным, хотя и странным, но не только потому, что жил он один (с девушками его никто никогда не встречал, и с парнями, впрочем, тоже), а ещё и из-за того, что он никто ни разу за всю жизнь не видел, как он покупал в магазине нормальную еду.

В жизни Ленца была одна лишь страсть - он страшно любил шоколад и питался только им. Любил он только молочный, от горького у него начинала болеть голова и на душе скреблись кошки. Запах молочного же шоколада обволакивал его теплом, радостью и счастьем. Он как-то прочитал в интернете в одной из групп, тоскующих по СССР, что люди раньше собирали конфетные фантики, и копил их тоже. Лежали они у него в четырёх коробках и к лету он намеревался набить ими матрас для чаепитий. Фольгу от плиток шоколада он скатал в большой мяч, сделал диско-шар и обклеил кусками дисков с музыкой "Tokio hotel".

Набирая в пакет плитки "Аленки" и "Особого", килограммы "Мишек на севере" и "Маски", шоколадную сгущенку и шоколадное масло, он виновато улыбался хмыкающим продавщицам, словно извиняясь за свои причуды. Затарившись сладостями, он брал к ним четыре банки пива и шёл домой, предвкушая ужин. Обложившись конфетами под тусклым сверканием диско-шара, Ленц смотрел на ноутбуке фильм "Чарли и шоколадная фабрика" и мечтал о том, что когда-нибудь и в его жизни случится похожее чудо. Но в его городе никакой шоколадной фабрики не было, а был только майонезный завод, где работали почти все жители. Карл жевал шелковистые, бархатные кусочки, в которых чуял горячие ветра Ганы и Эквадора, запивал темным пивом и думал о том, как было бы здорово проснуться однажды утром, выйти на улицу вдохнуть полной грудью запах шоколада и зефирной пастилы, а не вонючий заводской дым, который, казалось, прилипал даже к одежде.

-Чё приуныл, Карлик? - так звали Карла все соседи потому, что отчество у него было Икретович.
А ему и действительно было тошно. Он и балкон застеклил, чтобы не вдыхать вонь жиро-маслокомбината и не видеть, как на завод, словно муравьи, ползут горожане в первую смену.

Работал Карлик охранником в местной газете "Вестник", которой управлял борец с "жиртрестами" - руководством майонезного завода - и считающийся независимым(потому что от него ничего не зависело) журналист Роберт Чумаков. Он все время носил один и тот же растянутый вязаный свитер и армейские ботинки, которые достались ему в поездке в горячую точку.

-Эх, братуха, тут у нас болото. Задыхаюсь я тут, душа в дорогу просится, - жаловался Роберт Карлу, отпивая кофе из кружки. - Махнуть бы сейчас в Сирию, "слепыша" бы выпить, - мечтал он, глядя в окно. "Слепышом" они в командировке называли местный самогон, которым Чумаков однажды отравился и потерял зрение на полчаса.

- Интересно, в Сирии есть шоколадная фабрика? Нет, ну понятно, что там все разбомбили, но может была раньше? - спросил Карлик, грея руки чашкой с какао.

-Есть в Дамаске, по телеку сообщили, что открылась недавно, говорят, там конфеты вкусные, - подала от окна голос корреспондентка Гульнара.

Она недавно вернулась в родной город из Уфы, где её бросил парень, и тоже чахла в редакции. Ей надо было искать новости и сенсации, которых в городе было ничтожно мало, и заниматься юнкорами, писавшими заметки о своей школьной жизни. Иногда они вместе с Карлом мыли в редакции полы. Вообще Ленца взяли в редакцию охранником, потому что однажды к Чумакову в кабинет прорвался активист Зеленин, который сочинил продолжение календаря майя, и ему не понравилось, что в "Вестнике" тот высмеяли. Он избил Чумакова, обещал его проклясть и, видимо, это сделал, потому что у Чумакова после очередного наезда на "жиртрестов" отобрали паспорт и никуда он уехать из города не мог.

-Ну че ты киснешь тут, молодая баба, весь мир перед тобой! - поучал Чумаков коллегу, но она, обожженная большим городом, и слышать не хотела о том, чтобы снова куда-то уехать и начинать там где-то новую жизнь.
-Я лучше в комитет съезжу, там обещали куриной тушёнки выдать. Юнкорам отдадим как гонорар, - Гульнара закуталась в пуховый старушечий платок и засобиралась.
Роберт закурил сигарету и в сердцах махнул рукой.
-Вот уедем с Карликом в Сирию, будешь тут одна куковать со своими пионерами, - крикнул он ей в спину.

Ночью Карл не мог уснуть. Ему грезилась шоколадная фабрика в Дамаске, слышался звон кинжалов дамасской стали и виделись чьи-то будто знакомые, карие, как вишни в коньяке, глаза с загнутыми ресницами. Утром он встал совершенно разбитым и даже есть особо не хотелось. Он сварил какао и вылил в чашку полбанки шоколадной сгущенки, которая вдруг расползлась в кружке неряшливыми хлопьями. "Плохой знак", - подумал Ленц.

-На растительном молоке, что-ли?! - расстроился он и, прочитав этикетку, понял, что он по ошибке взял в магазине что-то веганское. Он выплеснул жижу в раковину и решил выпить какао на работе, а по пути перекусить плиткой "Аленки".
Ленц твёрдо решил уволиться и уехать из города на шоколадную фабрику.

Услышав эту новость, Гульнара опешила, а Чумаков с восторгом похлопал Ленца по плечу.

-Моя школа! Вперёд, к мечте! - заявил Роберт Карлу, а Гульнара вдруг засуетилась, вспомнив о дефиците сенсаций.
-Погоди, я у тебя интервью возьму! - рылась она в ящике стола в поисках диктофона. Карлик интервью давать не привык и на вопросы отвечал скомканно.

-Пофиг, сами напишем! А ты иди в отдел кадров, - распорядился Роберт.

Вечерний выпуск "Вестника" вышел с жирным заголовком "Наш сириец: Карлик уезжает на поиски сладкой жизни" и с большой фотографией Ленца, смущенно держащего кулёк с конфетами.

Утром Гульнара принимала в редакцию звонки от встревоженных читателей. Вернее, позвонило всего двое: заплаканная Вера Петровна из подъезда, которой Ленц иногда помогал кормить кошек, и злой Зеленин, заявивший, что отправит с Ленцем свой календарь сирийским товарищам "и вот тогда вы узнаете, кто на самом деле городская знаменитость".

Однако не все было так радужно. В отделе кадров Карлику выдали всего три тысячи рублей, чего на билет до Дамаска явно не хватало.

-Щас погоди, найдём тебе что-нибудь поближе! - пообещал Чумаков и уткнулся в ноутбук, пыхтя сигаретой. Через пару минут он радостно потёр руки и снял трубку желтого, словно кость мамонта, телефона.

-Здравствуйте, это вас беспокоят из Сирии. Да, из Дамаска, Осман Сулейманов меня зовут, я переводчиком тут работаю. У нас кондитерская фабрика открылась, хотим к вам специалиста отправить опыт перенять. Ага, вы уж там встретьте его, покажите все, потом решим, когда лучше от вас делегацию отправить к нам уже! - Роберт подмигнул обомлевшему Ленцу, продиктовал его номер телефона и заверил, что "товарищ" приедет завтра.

-Кудааа!? - выдохнул Карлик.

-Не благодари, мой друг. Завтра тебе будет оказан тёплый приём в Уфимской кондитерской фабрике номер 1. Иди, собирай вещи. Скажи только, что ты немец, мол, русский язык выучил в школе при посольстве, ну набрехай там че-нибудь!
-А Дамаск??
-Ну сорян, в другой раз! Эх, я бы с тобой махнул, да паспорта нет...Гульнарку возьмёшь?
-У меня завтра юнкоры! Не поеду я в Уфу! - испугалась девушка, на что Роберт рассмеялся.
-Трусиха, ёмае!

От переживаний Карлик дома даже допил тошнотворную веганскую сгущенку и не стал смотреть кино. Утром на морозном перроне его ждала вся редакция, то есть Гульнара и Роберт притащили с собой ещё и юнкоров, которые с восторгом смотрели на Ленца так, будто он ехал не в Сирию(про Уфу было решено молчать), а в космос. Впрочем, знай они, что Карлик едет в Уфу, трепета в их наивных глазах было бы не меньше.

-Карл Икретович, с какими чувствами покидаете родной дом? - спросила его восьмиклассница Женя. Роберт показал ей большой палец в знак одобрения.
-Волнуюсь, - признался Ленц и полез в вагон, неловко помахав всем рукой.
-Возвращайтесь!! - закричали юнкоры с завистью. Гульнара утерла нос, а Чумаков затопал ботинками и помахал варежкой.

Ленц купил себе билет в плацкарт, ехать было часа четыре. Всю дорогу он нервно и молча жевал конфеты одну за другой, разглаживая на столике фантики, а потом задумчиво съел пачку шоколадного масла, чем напугал беременную соседку, которая, зажимая рот, убежала в туалет. Не считая этого, путешествие в Уфу шло спокойно. За окном мелькали заснеженные леса, а Карлику чудилось, что ветки елей усыпаны сахарной пудрой, и, кажется, он даже чувствовал запах зефира, на который походили сугробы, хотя, возможно, это было из-за марципановой начинки конфет "Победа вкуса", которыми он объелся. Поезд лязгнул и остановился у желтого вокзала.

На перроне стояла полная женщина с плакатом, на котором было что-то написано по-арабски. Рядом с ней топтался мужик в бобровой шапке и девушка в башкирском одеянии, надетом на пуховик, с подносом чак-чака в руках. Рядом мялся фотограф.
"Черт!" - выругался про себя Карлик, но виду не подал. Он сошёл со скользких ступенек вагона и улыбаясь, двинулся к встречающим. Они в ответ загомонили, фотограф отмерз и щелкал, затем общую суету прервал начальник.

- Хеллоу, найс ту мит ю! Велком ту Башкортостан! - важно произнес он.
Карлик поклонился, отчего ему на голову упал капюшон куртки, и отломил замерзший чак-чак.
- Пойдёмте, пойдемте, - засуетилась женщина. - Ой, ПалМихалыч, переведите!
-Нитшего, я фсе понимаю, я училь рюскэй в посольстве, - шустро сказал Ленц, моментально освоившись в роли важного гостя.
В тёплой машине с тонированными стеклами ПалМихалыч откинулся на кожаную спинку сиденья и в ожидании посмотрел на Карлика.

-А вы почему со стороны Амзи приехали? - спросил он.
-Йа там интерфью даваль, - ответил Ленц и даже оторопел от собственной наглости.
-Поехали! - приказал ПалМихалыч, но машина не тронулась с места. Наоборот водитель выскочил, открыл заднюю дверь и, достав из неё графин с коньяком и два бокала, за секунду разлил обоим, успев молниеносно примостить их на подлокотник между ПалМихалычем и Карлом и вернуться к себе. Директор взял бокал, посмотрел на Ленца и сказал: "Ну, за наших ребят!", кивнув головой на толстой шее куда-то между потолком и окном, вероятно, в сторону востока.

От коньяка у Карлика в животе потеплело и он порадовался, что в вагоне наелся масла и не опьянеет. За окном несся длинный проспект, и Ленц предвкушал, как увидит доселе ему неизвестный чудесный мир кондитерской фабрики. Машина остановилась у невзрачного здания с пластиковыми дверями и проходной. ПалМихалыч грузно вывалился из авто и, добродушно улыбаясь, заявил : "Ну что, сейчас покажем вам наше хозяйство!"
Карлик почувствовал, как все вокруг пахнет ванильным запахом пастилы, и сердце его вознеслось куда-то к пищеводу так, что стало трудно дышать.

-Паспорт дайте, пропуск оформим, - попросил охранник в будке, и сердце Карлика упало в пятки, а сам он облился холодным потом. Не подавая виду, он достал паспорт и протянул его вахтеру.

-У вас российский паспорт что-ли? - удивился ПалМихалыч.
-Та, у меня их несколько, с сирийским неудобно ездитть, вопросов много у полиции, - заявил он, глядя, как охранник переписывает данные.

Они подошли к большому цеху и ПалМихалыч открыл дверь.

-Сейчас мы с вами продезинфицируемся и пройдём. У нас тут трехступенчатая степень защиты от микробов, требования САНПИНа очень жёсткие, оно и понятно, нашу продукцию едят и дети, - улыбалась секретарь директора.

Внутри небольшого помещения, похожего из-за белой плитки на морг, их заставили раздеться, обрызгали из душа спиртовым раствором и заставили надеть белые одноразовые комбинезоны и бахилы с шапочками.

Ленц буквально трясся от нетерпения. Конечно, он не ожидал увидеть шоколадные ручьи и зефирные берега, но оказавшиеся за стеклянными дверьми цеха безликие конвейерные ленты с висящими над ними железными агрегатами, из которых что-то непрестанно падало и выливалось, металлические цистерны с какао-массой, суетившиеся вокруг этого оборудования женщины с добрыми глазами и деревянными поддонами безмерно восхитили его.

Слушая вполуха долгий и нудный рассказ ПалМихалыча о том, по каким они работают ГОСТам и сколько тонн "какао тёртого"(тут не говорили просто тёртое какао, это считалось неприличным) перерабатывает фабрика в год, Ленц смотрел на струящийся шоколад, волнами ложившийся на ряды вафель, на бесконечный строй пузатеньких конфет, плывущих по конвейеру, и кажется опьянел от уютного запаха, царившего в цехе. Кругом что-то ездило, кружилось, куда-то падало, текло, и ему чудилось, что он сам вот-вот растворится в бархатном запахе лучшего лакомства на свете.

-Сириец красавчик какой! Остался бы с нами хоть на недельку, - перешептывались, хихикая, кондитерши, умело ворочая коробками и зыркая глазами из-под шапочек.

-Мы сейчас готовимся к новогоднему конкурсу на самого большого шоколадного деда Мороза в России. Пойдёмте, мы вам покажем заготовку, вы такого точно не видели, - хлопнул в ладоши директор.

В одном из цехов на полу в бассейне лежали две половины огромной двухметровой формы в виде деда Мороза, сверху в неё пульсируя, подавался кофейный шоколад и с помощью специальных вибрирующих машин распределялся равномерно. Сначала предполагалось сделать деда Мороза полым и залить внутрь сгущенку, но потом ПалМихалыч сообразил, что она выльется, когда дети будут есть, и гигантскую фигуру решили сделать монолитной, залив белым шоколадом для контраста и засыпав орехами, воздушным рисом, изюмом, клюквой и леденцами "Морские камушки".

-По ночам делаем в основном, чтобы днем линии не перегружать. Сегодня специально для вас включили, - объяснил директор.
От масштабов работы Ленц пришёл в настоящий восторг.

"Я остаюсь здесь жить!" - подумал Карлик, жуя предложенные ему цукаты. Осталось придумать, как это сделать. Визит в кондитерскую фабрику медленно, но верно подходил к концу и делегация переместилась в офис директора, где всем подали чай и поднос с образцами продукции. ПалМихалыч подмигнул секретарше и та принесла коньяк в пузатой бутылке.

-Ну рассказывайте теперь о своей фабрике, Карл Икретович, - деловито сказал ПалМихалыч и отпил из бокала.

Ленц вздохнул.

-Выдэте ли, у нас фсе намного прошче. Наша фабрика нэдавно быть руина, - начал он.

На этих словах все сочувственно закивали.

-Чоколад мы производим из какао-бобы сами ф теплица, где они растут. Делаем чоколад с орехами тоже своими. У нас польный цикл, но нет технологие, а главное технологов, - врал Ленц, обдумывая, как бы ему задержаться тут подольше.

-А мы с вами поделимся! Россия - щедрая душа, вы нам - какао тертое наладите, а мы вам производство русского шоколада! - бодро сообщил ПалМихалыч.
-Мошно, в туалет зайду? - Ленц допил коньяк, встал и вышел из кабинета. Закрыв дверь, он побежал назад к цеху.

-ЕленВикторовна, а я обещал, что мы будем в шоколаде! Готовьте крем от загара, собираемся в Сирию! - ПалМихалыч не скрывал удовлетворения.
-Чё-то этот сириец ненадежный какой-то, ПалМихалыч, сомневаюсь я...Ни одного буклета не привёз, - задумчиво сказала секретарь, качая бокал.
-Бедные они, ну какие буклеты, не стыдно вам? Помочь товарищам нужно, поддержать! Первыми будем!!

В это время Карлик уже крался к дверям цеха с конш-машинами, где шоколад мешают по несколько часов, чтобы добиться правильной текстуры. Там-то он и спланировал прятаться. Он пролез между агрегатами и затаился.

В это время Ленца уже хватились. Его искали несколько часов везде, но никто не додумался посмотреть за агрегатом.

-А я говорила, что он жулик! - торжествующе заявила ЕленВикторовна, отдуваясь после поисков. ПалМихалыч глушил коньяк и горестно закидывал в рот одну лимонную дольку за другой.
-Обвел вокруг пальца, подлец! А мы ему, смотрите сюда, смотрите туда! А ведь и с паспортами у него все нечисто, - мрачно сказал директор.

Ночных смен на фабрике не было, так как из-за коронавируса спрос на шоколад упал и руководство приняло экономические меры, поэтому Карлик подождал, пока стихнет беготня и все уйдут, и вылез из своего укрытия. Он направился прямиком в тот цех, где находился гигантский дед Мороз. Две огромные формы лежали параллельно друг другу и были покрыты изнутри слоем шоколада, подачу которого сегодня не отключали. Всё работало на автомате. Карлик снял штаны и свитер и аккуратно залез в форму, поместив свои тощие чресла прямо в район бороды деда Мороза. Шоколад был ещё тёплый, Ленц зачерпнул его рукой и съел, блаженно жмурясь от удовольствия. Через час Карлик лежал в форме, как в джакузи, полностью покрытый шоколадом, и сердце его с восторгом билось в такт тряски мотора. Он погрузился в тёплую массу с головой и хотел было вынырнуть, как вдруг сверху вывалилось целое корыто смеси воздушного риса, орехов, изюма и "морских камушек". Карлик попытался выбраться и вдохнуть, но форма каталась из стороны в сторону, и он оскальзывался. Внезапно вторая часть формы, изображавшая спину гигантского деда Мороза, поднялась на бок и упала на переднюю сверху, захлопнувшись, как крышка гроба. Со стороны шапки скульптуры заходило ходуном широкое сопло, заполнив до верха полость с Карликом вкусной смесью.

В Центре творчества детей и юношества блистала огромная роскошная елка. Дети, наряженные в гномиков, белоснежек и прочих обитателей лесного царства, с нетерпением ждали главного зрелища. ПалМихалыч немного волновался, но ЕленВикторовна крепко держала его под локоть.

-А ну-ка, ребятки, сейчас мы посмотрим, кто это к нам пришёл!! Ой, ребятки, да это же дедушка Мороз!!! - Снегурочка с капроновыми косами, похожими на стекловату, картинно приложила руки к щекам.
Дети гомонили, толкались и с восхищением глазели на огромную скульптуру, которую из-за ёлки выкатили технологи из фабрики, одетые в медведей.
-Дедушка Мороз, а дедушка Мороз! Ты чего молчишь? Замёрз что-ли? Ну-ка, ребятки, позовите дедушку!
-Де - душ - ка Ма - оз!!
-Иду, иду!!! - забасил из-за ёлки живой дед Мороз.

Он оказался в два раза ниже шоколадного "двойника" и так натурально изображал удивление, что дети покатывались со смеху.

-Надо нам этого самозванца поколотить, ребятки, он хочет украсть настоящего дедушку! - Снегурочка достала огромный молоток, обвязанный мишурой, и нарезала вокруг шоколадного памятника круги, как акула.

-Ну-ка, ребятки, подходите поближе и помогайте! - дети сгрудились вокруг Снегурочки, а она размахнулась молотком и со всей силы стукнула по скульптуре.

-Мама, мама, варенье!! - запищал с восторгом малыш в костюме супермена.

-Лена, какое варенье?? У нас там нет варенья!!! - всполошился ПалМихалыч и попытался пробраться через толпу детей, которые вдруг с ужасом закричали и бросились врассыпную.

Снегурочка выронила молоток и упала в обморок, а дед Мороз внезапно закричал на американский манер "Охо-хо-хо!! Бегите, малыши!!"

Внутри скульптура оказалась пустой. В кусках шоколада на полу лежал Карлик с разбитой головой, из которой текла густая, как вишнёвое варенье, кровь. ПалМихалыч замер на полпути и онемел.
Организаторы ёлки тем временем увели всех детей в фойе, где начались разборки с родителями, которые заплатили за праздник и ждали подарков.
Карлик заворочался, приоткрыл один глаз и простонал: "Я съел всю начинку, простите".