Сэмо : Пьянка с экс-гэбистом

По обыкновению я не знаю, чем может обернуться вечер после работы и редко планирую что-то определенное, и когда, позвонил Роман и сказал, что Толян зовет нас в кабак и проставляет, согласился. Водка – это всегда хорошо. Даже если собеседник – скучно-тусклый болтун, всегда можно уйти в свои мысли, сузив восприятие внешнего мира до минимума, позволяющего время от времени смеятся над бородатыми анекдотами, говорить «рассказывай, я слушаю», согласно кивать и не забывать наполнять свою стопку.
Толян был то ли двоюродным, то ли троюродным братом Лехи Дюкнюкена, отличного сварщика и своего в доску парня. У Лехи на кухне за пивом я и познакомился тогда с Толяном. Он оказался поджарым парнем средних лет с цепкими глазами и расплывшейся армейской партачкой на левом плече.
Армеец, какой-нибудь, решил тогда я. Но все оказалось намного интереснее.

Все это вспомнилось, когда мы сели за стол какого-то бара и разлили по стаканам водку. После пары-тройки ничего незначащих фраз о погоде беседа провисла и тогда. Тогда я рассказал пару тройку трэшэвых новостей о том, кого сегодня убили, сбили машиной, осудили на срок. Разговор пошел веселее. Ничто так не разгоняет кровь, как чужая боль, о которой ты можешь рассказать, поежиться, выпить водки и подумать, ну, а мне-то сейчас как хорошо.
- Вы слышали, что недавно Госнаркоконтоль уничтожил около 60 килограмм героина? – ввернул я фразу между двумя скабрезными анекдотами.
- Да ну? – заинтересовался Толян, задумался на пару секунд и выдал: – я помню, мы тоже жгли герыч и много…
- Где ж это?
- Как где? В армии. Я тогда еще сержантом был. У нас это ликвидацией называлось, а проходили они где-то раз в неделю, - разговорился Толян, - Как-то раз уничтожал я прорву герыча, а делали мы это просто – закидывали мешки с белым в печь и дело с концом. Естественно – зола, дым, хоть маска дыхание защищает это пыль в кожу въедается и тебя там прет безумно и таращит. Где-то неделю ходишь обдолбанный. Мне не нравилось, но были ребята в нашей части любители поликвидировать.
- Ахуеть, а что за военная часть? – разлил я водку по новой.
- Белорусская, я срочку там служил, а после – на прибалтийской границе.
И тут мне стало по настоящему интересно, в Белоруссии я не так давно был, перед самым так называемым референдумом Лукашенко.
- Слушай, а я же был там.
- Где?
- У тебя на родине! Лукич тогда перед выборами себя в пожизненные президенты журналистов с областных российских газет к себе приглашал, ну и укатывали нас там по полной программе. Красоту всяческую показывали.
Водка чуть-чуть, но брала свое.
- И как тебе Белоруссия?
- А ниче, я был вечно и на халяву пьян. В Мозыре мы, когда заносили одного товарища в номер, уронили телевизор и он перестал показывать. Когда ты под алкоголем, знаешь, легко говорить белорусским журналистам в телекамеру сплошной позитив.
– Знаешь года три ранее, а ты мог бы и не вернуться от туда, – на полном серьезе обронил Толян, - это же гэ-бэшное государство. Там все и все под колпаком, а спецслужбы дико подозрительны.
Я заметил, что сидевший напротив меня Роман не старался включиться в нашу беседу, а молча пил и смотрел какой-то клип по теле-ящику, висевшему на стене бара.
- Слушай, нам примерно то же самое журналист Павел Шеремет втирал, - вспомнилось мне, – Он еще книжку каждому вручил «Случайный президент», когда мы в отеле «Планета» ждали выпивку – я живо воссоздал в памяти того полноватого мужика средних лет, каждому желающему он ставил автограф на подаренном томике. Гэбисты заметили это поздно, выпроводили из «Планеты», попросили сдать, как выяснилось, неугодную литературу, но были вежливо посланы на хуй. И дальше в конфликт решили не вступать: на следующий день намечалась пресс-уха с самим Лукичем, может быть это сыграло на то, что они не особо на нас борзели. Тогда-то мы вели себя развязно и нагло, но после пьяных откровений Толяна, я подумал, а ведь могло все окончиться по-другому.
- Как ты сказал? Павел Шеремет? Как тесен мир! – прервал мои размышления Толян, - Увижу суку, убью, - добавил он уже с алкогольным остервенением.
- С чего это?
- Так это э я его первый задержал. Мы тогда с погранцами на прибалтийской границе стояли. Там его и задержали при незаконном переходе границы. Еще ящик компакт-дисков при нем был. Ну, и я бил его по лицу сапогами, бля, не я, конечно, а солдаты мои. А хули мне грубить, мне грубить не надо…
- Хм… надо поглядеть, прописал ли он тебя в своей книге.
- Да уж посмотри, меня, по сути, как шумиха началась, из-за него и поперли из органов. Ну, когда шумиха правозащитная началась, на меня и еще нескольких стрелки-то и перевели, превышение служебных полномочий, блять, жестокость при допросе…
Я налил еще водки. История мне нравилась, если уж этот маляр и пиздит, то делает это увлекательно, подумал я и спросил:
- В своей книге Шеремет вскользь упоминает какие-то «легионы смерти» или «черные легионы смерти», это что за херь? – спросил я, вернувшись от барной стойки с новым графином пойла и парой бутербродов.
- это херь еще та, это блять, не выдумки, - мой собеседник намахнул чуть водки и начал рассказывать. – в Белоруссии до сих пор не отменена смертная казнь, записаться в висельники есть множество способов: от кухонных убийств, до рецидивов грабежей и торговлю наркотиками. С этим жестко. Ну, а когда Лукич с компанией только начинал все к рукам прибирать возник у него конфликт с ворами в законе, многие из которых уже кто на половину, а кто и больше вползли в легальный бизнес. Разговора дельного, видимо не получилось. Тогда Лукич напряг управление исполнения наказаний, те дернули за задницы смертников, причем только тех, кто был физически крепок. И сказали, вот вам выбор: либо – прямой дорогой в расход, либо – в отдельный барак, с отоплением, горячей водой, телеком, жрачкой и всем необходимым. Но в замен вы будете участвовать в спецоперациях. И многие проглотили этот крючок.
- Что же операции? – подался я чуть вперед.
- Захват и ликвидация воров в законе. Многих из тех, кто не успел съебаться за кордон, бросив все, просто убили без суда и следствия.
Бля, подумал я, пиздит он или нет? Очень все это мысли из «Выбраковки» Олега Дивова напорминают. Но там-то – про Россию и фантастика, вернее – антиутопия.
- И че потом с этими эскадронами? Кончили всех? – хлебнул я алкоголя
- Ээээ, да ты не понимаешь. – протянул Толян. - Зачем же их кончать, когда они так на привязи? Они же сейчас кровью помазаны, причем непростой. Многих из них просто выслали из страны. Оформили им гражданство. Вот и сидят они в Европах, пикнуть боятся. А отказаться от задания хозяина, если такое последует, уже не могу. Понял?
- Хуйясе… как в кино, бля, - подвел пьяный итог я. – И во многом в Белоруссии так жестко?
- Ну, так не так, на поводке почти все. Заметил, как там чисто на улицах. А стоит тебе хоть зубочистку на тротуар бросить, так на завтра к тебе придут государевы люди и скажут: ты должен денег, дружок. Причем сумма штрафа будет просто ахуительно какой большой, сходу не откупишься. Вот и придется тебе отрабатывать ее дворником. Кроме того, нет бомжей и бродяжек, по крайней мере два года назад – не было. Их, как и цыган, отлавливали и куда-то вывозили. Не знаю. А собак бродячих имеет право отстреливать любой мент, носящий оружие. Без протокола, хоть каждый день.
- Да ты че? Ну, не все же так жестко, а? – бурно не верил я и жестикулировал, расплескав газировку для запивона, - вот в последний вечер, перед утренней пресухой с Лукичем я и еще один журналист с челябы решили развеяться в клубе. Ну, и нам предложили тусить не в «Планете», так как там дорого, а в гостинице «Юбилейной» или отеле «юбилейны», сейчас уже не помню.
- А кто предложил?
- Как кто? Макс, наш сопровождающий. Он с нами и пошел туда…
- Б-ггааа! – заржал, зафыркал Толян. – Семен, клуб той гостиницы, в которую вас пригласили, Читой воды гэбэшный. Вам просто показывали потемкинские деревни. И не исключено, что пасли, мало ли что вы вытворите, бухие-то. Поди и с девчонками вы там познакомились?
- Не, с ними не там, с ними на улице. Их Макс первый увидел. Они в переход нырнули, ну, мы догнали, и оказалось, что они тоже идут туда же куда и мы.
- Ахуеть, совпадение, не считаешь? Макс первый увидел, первый познакомился… Как девчонки-то? – еще шире можетот водки а может от моего рассказа улыбался Толян.
- Симпатичные и не дуры. Я поддал слегка, ну, и в своей кабацкой манере стихи им давай стихи рассказывать. А потом та, которая со мной сидела, говорит, пойдем. Ну, мы и пошли ко мне в номер.
- И портье пропустил?
- А хули? Дал ему денег. Полтинник по-моему. И все.
- Ну, ты насмешил. Это же шлюхи были! Причем гэбэшные. – Толян лыбился все шире, - да ты выпей. С кем не бывает. Ну, присунул хоть?
- Угу, - я глотнул водки. Она была противной на вкус.
- Не быть наивным, ты думаешь. Минские девчонки будут давать первому встречному россиянину, который в клубе угостил их пивом? Той девочке конечно приятно, что ты стихи читал, обычно ее на барной стойке раскладывают. Потрахался хоть?
– Я спросил еще, дать денег на таки, она не взяла. – пьяно промямлил я. мыли путались. Отчего-то самым вышибающим почву из под ног откровением Толяна было то, что дала мне та девочка не потому, что я такой из себя безбашенно-замечательный, а просто так, отрабатывая задание. Какй из меня на хуй агент-дисидент? Ну, да, пару-тройку анедотов про Лукича рассказал и – все. не более. Блять, неее… походу Толян пиздит.
- Ты пиздишь? – без обиняков спросил я.
- Вот те, крест, - предельно честно постарался ответить он, смотря на меня пьяными глазами, - мне на сегодня пожалуй хватит. Я домой.
На том мы и попрощались. Ахуеть, думал я. Зашел угоститься водкой, а нарвался на интервью. Так значит, мы еще хоть и хуево, но еще не так, как там живем. Н-да… пьяные мысли черными вертолетами вертелись в голове. После бутылки пива вихрь в мозгах прекратился.
Увидев двух ментов, шедших не спеша мне на встречу, я нырнул в темный проулок и как можно быстрее зашагал прочь, выхохачивая по-тихому в кулачок свою паранойю.
Я не диссидент, нет. и слава богу. Я просто пьянь, которая рискует попасть в трезвак.