Братья Ливер : Портрет дезинсектора в юности

- Ну чё, щеглы, - дядя Володя сощурился и потёр ладони. – Время пришло. Сегодня мы с вами должны сделать то, после чего вы, бойцы, и станете мужчинами.
Кирилл посмотрел на своего младшего брата – толстощёкого Андрюшку. В глазах у того заполыхало желание немедленно броситься под танк и героически погибнуть во имя чего-нибудь. Это не удивляло: Андрюшка был туповат, но патологически амбициозен. Кирилл же успел достаточно изучить дядю Володю и его повадки, чтобы не ждать от этих слов ничего хорошего.
- А мы не можем стать мужчинами через недельку-другую, а? – решил съязвить Кирилл.
Дядя Володя по обыкновению пошевелил верхней губой, и его выцветшие, будто из пакли, усики ожили и тоже пришли в движение:
- Не можем, сосунчик, не можем. Враг всегда рядом. Он только и думает, чтобы нас прихлопнуть, размазать, раздавить. Он не будет ждать, пока мы там наиграемся в игры и станем сильными. Мы должны быть готовы ввалить ему по щам прям вот сегодня. Прям щас!
- Щас! – поддакнул Андрюшка, шмыгая носом. Кажется, унизительное и тошнотворное обращение «сосунчик», которое дядя Володя по тысяче раз на дню выплёскивал на обоих парней, брата совсем не коробило. Хотя в общении с другими Андрюшка был обидчив, чуть что - надувался, а то и лез в драку. В которой, как правило, получал оплеух.
Намечалось явное свинство. Насупившись, Кирилл отвернулся.

Дядя Володя завёлся в их квартире неожиданно и основательно, как плесень. Просто мама однажды пришла домой не одна, а с ним и заявила:
- Мальчики, это дядя Володя. Теперь он будет жить с нами.
Сказав это, мама с робкой надеждой взглянула на мужичка с зачёсанными на плешь редкими рыжеватыми волосиками. Мужичок, не отвлекаясь на пацанов, деловито осматривал новое жилище. Маминых ожиданий дядя Володя, действительно, не обманул – с того дня прошло три года, и за это время он не только никуда не исчез, но накрепко врос в жизненный уклад семьи.
Дядя Володя пропадал где-то целыми днями и объявлялся лишь под вечер. Облачившись в трико с заплатками и растянутую, неизвестно от кого доставшуюся футболку с надписью: «СЕРЁГА ВСЕГДА ПРАВ», растекался по креслу. Мать уверяла, что он много работает, но денег в доме не прибавилось ни на копейку. Наоборот. Дядя Володя объявил, что распоряжаться семейным бюджетом, как положено мужчине, будет он. После этого заявления многое из привычного вдруг сделалось недоступным. Необходимость любых трат мама была вынуждена унизительно обосновывать перед новоявленным домашним казначеем. Довольно часто доводы объявлялись неубедительными, и следовал отказ.
На что дядя Володя тратил всё заработанное матерью, так никто и не узнал. Он не пил и не путался с шумными компаниями, контакты поддерживал только с двумя друзьями. Первым был похожий на проворовавшегося директора овощной базы старый хрен по имени Алексей Георгиевич, вторым - телевизор. Вечерами дядя Володя любил собрать семью и скармливать ей по кусочку свою биографию. В этих историях он представал то героем горячих точек, то чемпионом мира по дзюдо, то вершителем строек в масштабах государства. Однажды, после тарелки щей и котлеты с горошницей, был даже заместителем министра обороны СССР.
- Заблокировали мы как-то с Мишаней и Валериком в Кадарском ущелье дивизию чехов, - начинал он свой очередной рассказ, явно ожидая от аудитории возгласов изумления. Уже через неделю Кирилл потерял счёт убитым дядей Володей террористам, посаженным им бандюганам, построенным мостам, театрам и космодромам.
Было решительно непонятно, чем мог привлечь мать этот облезлый, будто изъеденный молью, тип. Мысленно Кирилл прозвал его Заплинтусным Вождём.

- Вот здесь, - дядя Володя осторожно высунулся из-за угла высотки и ладонью указал направление движения. – Дальше мне нельзя – вы, сосунчики, должны сами. А то толку не будет.
Кирилл окинул взглядом сверкающую витражами громаду торгового центра. Вращающиеся двери отплёвывались толпами людей и тут же проглатывали новых. Грозного вида чёрно-белая вывеска над входом предупреждала:
«ДЕРЖИ ГАДА!». КОНТАКТНАЯ ВЫСТАВКА ПАУКОВ, РЕПТИЛИЙ, ЗЕМНОВОДНЫХ. ПЕРВЫЙ ЭТАЖ».
- Чё нам делать? – спросил Андрюшка с готовностью фанатика-шахида.
Обычно ничего не выражающие глаза дяди Володи озарились вдруг зажёгшимися злыми огоньками, голос стал хриплым и свистящим:
- В общем, вы покупаете билеты на эту поганую выставку. Заходите внутрь. И начинаете громить, крушить, раз-з-з-ъёбывать к чертям все эти… как их… террариумы. И этих скользких! Холодных! Мерзких как гнойные сопли, кровожадных тварей! Которые в них сидят! Убивать, мочить, уничтожать… А-а… А-а-а… Ы-ыыых.
Дядя Володя зажмурился и начал синеть, его кулаки конвульсивно сжимались и разжимались. Андрюшка в нетерпении выхватил у него из рук пакет, в котором с костяным стуком ударялись друг о друга рукоятками два внушительных молотка.
- А это точно сделает нас мужчинами? – саркастически поинтересовался Кирилл.
Дядя Володя понемногу приходил в себя, немыслимые оттенки красного и синего отхлынули от его щёк.
- Конечно, сосунчик, - ответил он, дыша как после стометровки. – Враг должен видеть нашу ярость благородную. И что наш бронепоезд… ну, в общем… Чтобы он боялся даже смотреть в нашу сторону. Вперёд, бойцы!

Однажды новый глава семьи заявил, что дети растут мамкиными сынками, и пришла пора браться за их воспитание. По его рассказам, он поставил на ноги четырнадцать сыновей и дочерей, и все выросли отличными мужиками.
- Настоящий воин должен преодолевать, - вещал дядя Володя, со смаком окуная пончик в кружку чая. – Преодолевать обстоятельства, чужую волю, себя. И чтобы мужик не выродился в бесхребетную избалованную нюню, он не должен быть привязанным ко всем этим там удобствам, комфортам, развлечениям.
Заплинтусный Вождь принялся с энтузиазмом воплощать свою педагогическую теорию в жизнь. Начал он с того, что вынес из комнаты братьев кровати и заменил их двумя разбухшими и изъеденными разводами листами ДСП. На первое время было разрешено оставить матрасы, черёд которых проследовать за кроватями настал чуть позже. На следующем этапе дядя Володя попробовал повысить уровень преодоления, обсыпав вздувшиеся ложа гвоздями и канцелярскими кнопками. Но Кирилл с матерью решительно выступили против, и реализацию новаторской идеи пришлось пока отложить.
В своих наставнических порывах дядя Володя был неистощим на выдумки. Он устраивал братьям бессмысленные подъёмы по тревоге в три часа ночи, выгонял босиком на снег, держал по несколько дней на воде и хлебе. По вечерам парни больше не играли в «Варкрафт», а клеили из листов бумаги самодельные блокноты, которые дядя Володя тут же отправлял в мусорное ведро за ненадобностью. Однажды Заплинтусный Вождь обмолвился: он подумывает купить пианино, чтобы сосунчикам было нескучно подниматься с пустыми руками на девятый этаж пешком.
Андрюшку новый порядок устраивал: все команды Вождя он выполнял без обсуждений и, кажется, даже с радостью. Немного опечалил его, разве что, запрет трескать варенье и шоколад. Но дядя Володя поминутно напоминал о враге, который затаился за спиной, и к встрече с которым надо готовиться через тяготы и лишения. Сам дядя Володя, по-видимому, встречаться с врагом не собирался. По крайней мере, он спал на кровати, а не на досках, и с аппетитом поглощал приготовленное матерью жаркое, пока братья давились мочёной редькой.
- Ничо-ничо. Тяжело в учении – легко в бою, - с набитым ртом подбадривал он пацанов.
Кириллу было до скрипения зубов обидно от несправедливости мироустройства. Отец Тёмы Мокрющенко брал сына в поездки, катал на квадроцикле и лично разукрасил харю бугаю-пэтэушнику, который как-то повадился трясти из Тёмы деньги. И всё это при том, что Тёма был редким охламоном: учился на тройки, второй год рыл подкоп в женскую баню, а сразу после школы мечтал стать то преуспевающим тиктокером, то бандитом. Кирилл был по всем статьям лучше этого лоботряса, но ему оставались лишь бесконечная подготовка к встрече с врагом, преодоления ради преодолений и цветисто-бредовые байки дяди Володи о совершённых им подвигах. Пока с этим оставалось только мириться.

В выставочном зале было светло и прохладно, из динамиков лилась тягучая нудная музыка, от которой сводило челюсти. Посетители выставки бродили среди террариумов, внутри которых жила своей бессмысленной жизнью разномастная мерзость.
Андрюшка мялся с ноги на ногу, комкая входной билетик. Зелёный от перевозбуждения, с нервно двигающимся кадыком и глазами навыкате, он был грозен и одновременно смехотворен. Жабы из-за стёкол смотрели на него с интересом, видимо, приняв за своего.
- Короче, ты заходишь с того края, а я с этого, - вытерев сопли рукавом, скомандовал Андрюшка. – Расхерачим все эти стекляшки и по-бырому мотаем отсюда.
Кирилл ухмыльнулся и передразнил:
- Мота-а-аем, мота-а-аем… Куда ты мотать собрался, дебил? В кафе за углом, лопать мороженое в честь своего подвига? Ты, даун, реально не понимаешь, что не успеешь даже молотком махнуть, как тебя уже повяжут?
Андрюшка скривил презрительную гримасу:
- А ты чё, зассал, да? Ведь они! Они же всегда следят. Пусть они видят, что ты очкуешь, да? Пусть видят, что ты лох, приходят и отбирают у тебя мобилу, бабки на «Луна-парк», карты твои с голыми тёлками? Ага?
- Кто - они? Жабы? – пожал плечами Кирилл.

В поведении дяди Володи были некоторые неповторимые странности. Например, он совершенно не спал по ночам. Просыпаясь в темноте, Кирилл не раз замечал, как дядя Володя крадётся на кухню, а после подолгу вошкается и чем-то шуршит, не включая света. Кирилл подумывал как-нибудь войти туда в разгар этого копошения, но побаивался – не столько гнева дяди Володи, сколько того, что мог бы там увидеть.
Ещё дядя Володя имел омерзительную привычку подъедать с пола кусочки упавшей пищи. Кажется, он получал от этого особое удовольствие. Поэтому еда из тарелки дяди Володи валилась под стол регулярно и безудержно. И Кирилл мог держать пари, что в этом не было никакой случайности.
Наконец, несколько раз Вождь просто бесследно исчезал в их квартире. Мужичонки не было ни в одной из комнат, хотя его единственные туфли поносно-рыжего цвета стояли в прихожей, и входной дверью никто не хлопал. Через какое-то время дядя Володя вдруг материализовывался на кухне, хотя его появление там попирало все законы пространства и времени.
Ночами кровать в комнате взрослых скрипела как лодка в бурю, слышалось тяжёлое пыхтение. Разбуженный шумом, Кирилл сначала с отвращением представлял себе Заплинтусного в образе героя-любовника. Потом вдруг мать сонным полушёпотом спрашивала дядю Володю, чего он там возится и, видимо, тут же засыпала. Но скрип и сопения продолжались.
Кирилл сделал очевидный вывод, что дядя Володя - вампир. Других объяснений его причудам, конечно, не было.

Андрюшка затрясся как эпилептик, выхватил из пакета молоток и со звериным рыком ринулся к стеклянным теремам пауков и гадов.
- А-а-а-а-а, замочу тварей! Размотаю в шлак! Не подходи-и-и! Убива-а-аю! Э-э-э-э-а-а-а-а! – раненым буйволом ревел он на весь зал.
Жалобно зазвенело стекло. Посетители в испуге ринулись к выходу, между стен заметался лихорадочный гомон, кто-то завизжал. Кирилл покачал головой и затёрся в толпу ретирующихся.
Уже из холла через приоткрытую дверь он вместе с зеваками наблюдал, как в помещение выставки врываются два мордатых ЧОПовца. Как Андрюшка в исступлении машет молотком перед их ряхами. Как амбалы обезоруживают его, швыряют на пол и наваливаются сверху.
Потом Кирилл ещё видел, как прибывшие люди в форме волокли брата к полицейскому УАЗику. Один дюжий мент тащил диверсанта за шкирку, почти приподняв над полом, другой придерживал слева. При этом правая рука Андрюшки болталась как наспех пришитая к туловищу, нос был похож на раздавленную, изливающуюся красным соком сливу. А разукрашенная ссадинами физиономия братца светилась от счастья.

После этого случая атмосфера в их странной семье стала набухать чернотой, как предгрозовое небо. Андрюшка с видом трижды героя целый месяц щеголял в гипсе и был поставлен на учёт инспектором по делам несовершеннолетних. Мать заплатила за его перфоманс увесистый штраф, для чего ей пришлось продать пылившиеся в шкатулке фамильные побрякушки и набор для вязания крючком. Из-за случившегося между ней и дядей Володей произошла первая серьёзная размолвка. Мама обозвала сожителя плешивым подстрекателем, после чего неделю не зашивала ему дырки на носках, не гладила брюки и временно отлучила от борща.
Дядя Володя боевой акцией Андрюшки остался доволен, хотя виду старался не показывать – вероятно, из педагогических соображений.
- В целом, неплохо ты справился, сосунчик, - удовлетворённо хмыкнул он. – Но надо ещё тренироваться. Будем тренироваться.
Кирилл же за саботаж был заклеймён размазнёй и тряпкой. В качестве наказания дядя Володя предписал ему выкопать и тут же засыпать обратно пятидесятиметровую траншею на пустыре за домом. Но Кирилл уже был готов перейти к открытым боевым действиям против Заплинтусного Вождя и дерзко порекомендовал ему нанять экскаватор.

Вскоре дядя Володя потерял интерес к воспитанию благородного юношества. Отточив свои организаторские способности на братьях, он решил расширить контингент подопечных. Квартира превратилась в штаб загадочной подпольной организации. По вечерам дядя Володя выставлял всех из кухни и заседал там с являвшимися к нему людьми. Все они удивительно походили друг на друга и на самого дядю Володю – плюгавые, линяло-рыжие, редковолосые, будто отштампованные по утверждённому Создателем ГОСТу. Усы были как на подбор, у всех – даже у изредка попадавшихся женщин.
Тесная кухонька набивалась почти как автобус в час-пик. Из-за двери шелестел вкрадчивый голосок Вождя:
- Враг… Он уже стоит у нас за плечом. Живёт в нашем доме. Ест нашу еду. Смотрит наш телевизор. Остановить его и поставить на место можем только мы сами, больше некому.
- Мы должны разбить врага! Извозить его морду по стиральной доске, пока не сотрётся до кочерыжки! Растоптать и выбросить на мусорку как этсамое… н-н-не знаю… как свинью! – плескался гневом и бушевал как вскипевший чайник заместитель командующего Алексей Георгиевич.
Что-то назревало. Это было заметно по тому, как дядя Володя плотоядно улыбался и потирал ладони после завершения каждой сходки. Кирилл ожидал, что он, по своему обыкновению, заставит подпольщиков преодолевать обстоятельства и становиться сильными. Например, велит им вычерпать вёдрами пруд в парке или отправит их в штыковую с вениками на вражеский мусоровоз. Примерно так и получилось.
В один из вечеров дядя Володя собрал семью и, сияя, возвестил:
- Вот, новость тут прочитал. Кхм… Какие замечательные люди не перевелись ещё у нас, да-а.
Мать попыталась изобразить заинтересованность, но получилось неубедительно. Андрюшка почёсывался в предвкушении. Кирилл смотрел в окно.
Решив, что захватил внимание аудитории, дядя Володя забормотал, возя жирным пальцем по экрану смартфона:
- Щас найду… Где ж это?.. «Цыгане угнали тепловоз со станции Входная», «Гриб Пашка предсказал засушливое лето»… Так, это не то, не то… А, вот! «Сегодня утром, в самом начале рабочего дня, тридцатью четырьмя злоумышленниками совершено нападение на базу «Центра дезинсекции». В ходе дерзкой атаки нападавшими подожжён склад инсектицидных средств, который к прибытию пожарных, через два часа после поджога, полностью сгорел. В настоящее время все нападавшие задержаны. Проводятся следственные действия для установления возможных организаторов нападения и его мотивов».
Дочитав, дядя Володя приосанился и многозначительно умолк, видимо, ожидая оваций.
- А что во всём этом замечательного? – пожал плечами Кирилл.
Заплинтусный вдруг замялся, как будто вопрос подбил крыло его эйфории и привёл к болезненному приземлению в реальность:
- Э-э-э-э… Ну там, как бы, акция гражданского неповиновения… Рост народного самосознания на местах… И там это… Демонстрация врагу силы нашей ненависти и презрения. И, кстати, недоросль, ты уроки-то сделал?! Время недетское уже: ну-ка все марш, марш по койкам!

Кирилл проснулся посреди ночи. Во рту и горле было сухо, пришлось нашарить ногами тапки, чтобы отправиться к чайнику за стаканом воды.
Войдя в кухню, Кирилл щёлкнул выключателем и застыл в столбняке у двери. Он пытался заорать, но из раззявленного рта вместо крика вырывалось почти беззвучное сипение. В мусорном ведре, стоя на четвереньках, копошилось существо, вероятно, выползшее из ночных кошмаров Франца Кафки. У твари было рыжее овальное туловище с тремя парами конечностей – тонких, согнутых посередине. Передние и средние отростки покрывали шипы, а на задних болтались растянутые синие треники. Монстр приподнялся из-за ведра и повернул маленькую сердцевидную головку – Кирилл увидел перекошенное лицо дяди Володи, но изменившееся, будто загримированное для фильма ужасов. Урод шевелил мощными челюстями и таращил глаза – большие, чёрные, похожие на вросшие в череп линзы солнцезащитных очков. Его усики, подрагивая, тянулись в направлении Кирилла.
На глазах уменьшаясь, дядя Володя выскользнул из штанов и лихорадочно засеменил лапками в направлении спасительной щели между стеной и холодильником. И за секунду до исчезновения чудища из зоны досягаемости психика Кирилла снялась с тормоза. Мгновенно всё стало понятным. И полчища насекомых-усачей, вселившихся в квартиру вместе с новым жильцом. И его безобразные тараканьи повадки. И ненависть к жабам и война, объявленная службе дезинсекции.
- А-а-а-а-а-а! – не своим голосом закричал Кирилл и, содрогаясь от омерзения, смял тельце дяди Володи подошвой тапка. Заплинтусный Вождь застыл на линолеуме безобразным маслянистым пятном. И в этот миг парень со всей ясностью осознал – враг, к встрече с которым ему надлежало быть постоянно готовым, убит и больше не опасен. Теперь-то ничто не помешает ему, Кириллу, вырасти добрым, справедливым и всемогущим как отец Тёмы Мокрющенко!

Буря улеглась, и жизнь постепенно вошла в спокойное русло. Кирилл долго залечивал душевные переломы в стационаре, потом закончил школу и поступил на службу в восстановленный после пожара «Центр дезинсекции». Исполнительный и трудолюбивый работник настолько быстро завоевал доверие начальства, что вскоре ему было поручено возглавить молодёжную общественную организацию «Россия без тараканов».
Андрюшка бросил учёбу и переселился жить в самое тёмное место квартиры – в кладовку. Выползал он оттуда только по ночам, пробирался на лестничную клетку и, копошась по углам, пугал запоздалых соседей. Во время своих вылазок брат завёл тесное знакомство с колонией тараканов, обитающих в мусоропроводе. Вскоре по стенам подъезда обильно зашуршало его странное проворное потомство.
Мать после гибели сожителя быстро затосковала в одиночестве и скоро привела в дом нового кавалера, чьи развесистые складчатые уши и костлявость придавали ему подозрительное сходство с летучей мышью.
Дядя Володя же, как выяснилось, в социуме был чем-то вроде мыльного пузыря. После того, как он бесследно исчез, его не хватились ни гипотетические родственники или знакомые, ни правоохранительные органы. При разборе его вещей не было обнаружено даже паспорта. После себя дядя Володя оставил только штаны с пузырями на коленях да уродливые рыжие туфли. Его наследие Кирилл, морщась, вынес на помойку, и от Заплинтусного Вождя окончательно не осталось ничего.
А лето в тот год, как и предвещал гриб Пашка, выдалось сухим и жарким.