гандон на всю голову : Егорушка (на конкурс)

Егорушке хотелось ебаться. Утром, как только он просыпался, хотелось, днем хотелось при бодрствовании, и вечером тоже желание не пропадало.

А тут еще лето выдалось жаркое и это усиливало нестерпимый зуд Егорушкиных чересел, даже вспухал весь низ живота - спереди, выпирая колом, и сзади, в районе копчика, вызывая ощущения наличия хвоста.
В грудине жгло, пекло, зудело. Егорушка эти ощущения тоже называл "хвостом", для обобщения.

Ночью Егорушка часто просыпался и яростно мастурбировал, что приносило только краткое облегчение, но без всякого удовольствия. В конце-концов он подставлял опухший орган в ванной под струю холодной воды, а потом даже перед сном брал в постель грелку, пролежавшую в морозилке весь день и наполненную, в результате заморозки, льдом.

И тут еще Егорушку стал посещать голос, звучащий в его голове, навязчиво долбящий прямо в незаросший родничок:
"В деревню, в деревню поезжай, на сеновал, на сеновал".

Некоторое время Егорушка противился этому внушению, противоборствовал усиленной мастурбацией с последующим окунанием органа в ледяную воду, но потом решил попробовать поездку.
Он выбрал конечным пунктом путешествия деревню Гадюкино, оставленную большинством жителей на растерзание бродягам, там Егорушка бывал в детстве, на каникулах, и помнил пыльные дороги, по обочинам заросшие крапивой, малинники, кишащие змеями, и, что самое важное, там были сеновалы!

Для поездки требовалась некоторая толика наличных или, пусть бы, какая-то сумма на кредитке.
Это на оплату проезда хотя бы за город, потому что за проезд в метро надо заплатить, а там и автобус на окраину города, до направляющей трассы М-ХХХ, тоже денег стоит. По трассе М-ХХХ Егорушка собирался путешествовать "на руке", автостопом.

К моменту принятия решения о поездке в деревню своего детства Егорушка уже вовсю вел диалог с Голосом, звучащим в его голове, советовался, спорил, соглашался.
И ободряющий Голос дал очень полезный совет Егорушке - взять кредит, быстрый кредит, который дают всем желающим.
Егорушка оформил микрокредит под какие-то проценты, на благое дело никаких усилий не жалко, а тут всего лишь деньги, да и Голос сказал, что потом все окупится, после поездки деньги будут липнуть к Егорушке сами, даже если Егорушка будет их избегать. Он будет избегать денег, а они будут находить Егорушку и липнуть к нему.

Трасса М-ХХХ встретила Егорушку не очень приветливо, он долго стоял на обочине с протянутой рукой к проходящему транспорту. Да еще и это желание ебаться никуда не девалось и его надо было удовлетворять. Видимо, то, что Егорушка удовлетворял неизбывное свое желание на виду у проезжающих машин и мешало им останавливаться, водители, выглядывая в окно, крутили пальцем у виска и проезжали мимо.

Но к вечеру остановилась Газель, фургон с двумя приятными бородачами в кабине.
Им даже не пришлось объяснять ничего, они наперебой приглашали Егорушку: "Садись, дорогой!" - и открыли заднюю дверь фургона.
Это было немного не то, что планировал Егорушка, но внутренний Голос молчал, затаился, видимо испугался приятных бородачей, и посоветоваться Егорушке было не с кем.
В пустом фургоне Егорушка сразу лег на пол и предался основному инстинкту, овладевающему им в последнее время. А потом и заснул, утомившись.

Разбудил его шум открывающейся двери и возглас: "Выходи, дорогой, приехали".
Но это никоим образом была не деревня Егорушкина детства. Его привезли в какой-то карьер, где много людей в оборванной одежде долбили кирками грунт и возили его в тележках к месту, откуда шел дым.
"Ты, дорогой, кирпичи будешь делать, это кирпичный завод",- сказал ему бородач и пнул Егорушку в то место, где у того рос хвост.

И потянулись дни, и каждый последующий был похож на предыдущий, и в душе Егорушки поселилась Тоска.

И вот, теплым летним вечером - это был вечер теплый самый за весь последний месяц лета, изобилующего дождями и ураганами, сидел Егорушка, прикованный цепью к колышку, вбитому в землю, поедая маисовую похлебку, и ебаться на сеновале ему уже не хотелось, ибо с ним это проделывали перед коротким сном до раннего рассвета два красивых бородача по очереди и даже одновременно на охапке сухой травы, и это было каждый вечер.

А Внутренний Голос умолк навсегда, да и хвост отпал, отсох, видимо.