Шева : Purple Rain

Дождь шёл третью неделю.
Хотя, казалось, - вечность.
Вода в любом виде: от тяжёлых, мокрых капель, секущих лицо, или мелковзвешенных капелек белесого утреннего тумана, до луж под ногами, вынужденными чавкать с утра до вечера с налипшей грязью по глинистой почве, была везде.
И деться от неё было некуда.
Всё, нужное для жизни, приходилось накрывать, укрывать, прятать.
Единственное, что радовало, - оживающая и меняющаяся на глазах природа.
Неприглядный послезимний серый цвет кустарника и деревьев постепенно менялся на робкий, нежный светло-зелёный, местами, пятнами, уже даже переходящий в ярко-зелёный.
И возникшие зелёные ковры будто за пару дней поднявшейся травы, набухшие почки, появившиеся на кустах и ветках деревьев мелкие листочки назойливо напоминали, - да весна же, настоящая! жизнь оживает, - радоваться надо!
Но дождь, казалось, прибил и эту радость.
Мрачными, будто еще не проснувшимися после зимы, стояли чёрные раскидистые дубы. Загрустили, понурились три берёзки на недалёком взгорке. Под медленно плывущими низкими грязными тучами нахохлились тополя, обрамлявшие обе стороны просёлочной дороги.
А с другой стороны…
Казалось, сама природа хотела сохранить их жизни.
Ропотом дождя шептала, – Да не спешите, поживите еще.
А там - подождём. Ну и что, что под дождём.
…Из событий, что радуют, даже, точнее, не радуют, а греют, оставалось только два.
И то, - первое, хотя и такое желанное, возникало очень редко.
Когда, бывало, приснятся самые дорогие тебе человечки: жена и дочка.
Случалось это нечасто, но уже когда случалось, просыпался на таком душевном подъёме, - будто только что действительно с ними вживую пообщался.
То ли это было дома, в квартире, то ли на детской площадке, то ли на берегу озера, куда они так любили ходить вместе.
И дочка крошила хлеб подплывавшим уткам.
И громко смеялась и, поворачиваясь к ним с женой, кричала, - Смотри! Смотри!, когда та или иная утка, пытаясь ухватить что-то со дна мелководья, быстро переворачивалась на девяносто градусов, сунув голову вниз и смешно болтая над водой красными перепончатыми лапами…
…А иногда снилась только жена. Обнимала, прижималась.
Но почему-то никогда, - никогда! не произносила ни слова.
Только смотрела грустно. Даже печально.
Будто что-то знала, но не хотела это говорить.
После такого сна, когда он просыпался, становилось так тоскливо, - хоть вой!
Хотя потом оттаивал. Всё-таки - свиделись.
Второе, более осязаемое, по-настоящему живое существо, которое можно было потрогать, потискать, прижать к себе, звали Баюн.
Кот.
Прибившийся к ним невесть откуда три недели назад. Аккурат перед дождём.
Кот был красавец.
Размером с небольшую собаку, толстый, тяжёлый - мышей жрал, что-ли? Шерсть у него была недлинная, короткая, но очень густая, хотя и без колтяхов.
Был он не чёрный, как казалось поначалу, а пепельно-серый. За счёт белого подшёрстка.
Белыми были также кончика лап, самый кончик хвоста, манишка на груди и пятнышко вокруг носа.
Как его звали на самом деле, конечно, никто не знал.
Кто-то сказал, - Ну, настоящий Баюн!, так и прижилось.
Кот не возражал.
Как в сказках и положено, - Хоть чёртом назовите, только в печь не сажайте!
Главная магия притяжения Баюна состояла не в том, что красивый, толстый и пушистый.
Все ребята признавали, что такого ласкового кота никто в жизни еще не видел.
Это было нечто.
Кот привечал каждого, кто подходил к нему на близкое расстояние. Причём не просто привечал, а выражал искреннюю, бурную, неподдельную радость от встречи.
Каждый раз, - будто с самым любимым и единственным его хозяином.
Наклонив голову, он бился твёрдым лбом и тёрся телом о ноги, о протянутую руку.
Он поднимался на задние лапы, а правую переднюю лапу тянул вверх, и протягивая её к тебе, будто просил, - Ну погладь меня, потрогай еще!
Он падал на бок, бесстрашно выставляя свой живот, - ты, мол, можешь его почесать и почухать!
И при этом он мурлыкал.
Мурлыкал громко, трубно, довольно, вкладывая в этот звук всё то, что он не мог выразить словами.
А может, для истинной любви они и не нужны?
Что сказать - всем котам был кот.
Все гордились, что кот прибился именно к ним. Будто выделил их.
Может и действительно, они чем-то лучше, чем другие?
Отмечены там, наверху?

Сергей спустился в блиндаж.
Пацаны спали.
Баюн, пристроившийся в ногах, лишь приподнял голову - убедиться, что свои.
Сергей сел на свой топчан, аккуратно, тихо, - чтобы никого не разбудить, поставил у стенки автомат. Снял каску.
Довольно вытянул ноги в грязных берцах, - разрешил себе расслабиться.
Хоть на мгновение.
…Контрнаступление ожидалось к концу апреля. Но, говорили, - начнётся только после того, когда почва просохнет.
Чтобы танки могли пойти. Потому что без брони - вообще без вариантов.
Хотя Сергей понимал, что даже с бронетехникой, - никакая это не гарантия.
И шансов немного.
Остаться в живых.
Как пели когда-то, в той, далёкой уже жизни, Шура и Лёва.**
Поэтому каждый новый день, пусть и под дождём, - за счастье.
Еще один день.
Жизни.
В этой жизни.
На земле.




* В переводе - «Багряный дождь», название одной из лучших вещей рок-певца Принса Роджерса Нельсона, известного как Prince. Умер в 2016.

**Название песни группы Би-2. Фронтмены: Шура и Лёва.