Дикс : Володя и яблоко

Володя участвовал в тугом, вязком сне.
Там периодически что–то бухало и взрывалось незнамо где, потому что Володя уснул в беседке в заброшенном парке, на крышу которой регулярно с грохотом падали переспевшие яблоки.
Сон являл собой форменное небытие — простыми словами, Володя не ощущал там ни своего тела ни присутствия, он как бы был сразу всем, что происходило. А происходило хуй знает что — бабки, скрипя тележками, катились пёстрой волной платков и шалей по шестиполосной магистрали, брадобрея одолевали панические атаки и он брил старого ветхого деда опасной бритвой с устрашающими крикам, шеренга сросшихся телами пионеров шатко шагала по раскаленной брусчатке, шелестят нелепо повязанными на бесформенное многоногое туловище красными бантами и галстуками, водоворот в канализации с чавканьем поглощал ныряющих туда головой вперёд священников..

Володя силился вырваться из трясущейся мути сновидения, но не имел мышц и границ туловища, чтобы совершить осознанное движение. Однако ему наконец пришло в голову (откуда пришло? В какую голову?) заорать. Он принялся орать и наконец проснулся — в пыльной заброшенной беседке парка, проснулся лежа на лавке и свесившись головой на землю, проснулся от собственного безумного крика.

Володя замолчал и покосился вбок — пробегавшая мимо белка испуганно замерла, рассматривая кричащее чудовище в необычной позе. Только тогда Володя понял, почему в висках так стучит от прилившей к голове крови.

Неуклюже извернувшись слизнем, брошенным на кафельный пол, Володя грузно упал на пол беседки и лежал так еще полчаса, ожидая пока кровь схлынет от головы.
Когда он смог подняться, цепляясь дрожащими пальцами за крышку стола, на столе обнаружил недоеденное яблоко. Очевидно оно и привело к столь обильным сонным галлюцинациям.

Невдомёкивающий Володя однако больше располагал себя к тому, чтобы заполнить чем–то урчащий желудок и потому вновь впился зубами в испорченное яблоко.