Шаман : Спасибо тебе, милиция.

Гарик Кальян вечно влипал во всякие истории. Потому, что выпить любил, а выпимши связь между окружающим миром и собственным сознанием терял напрочь. То его пьяного не в тот поезд засунут и он из Питера вместо Москвы в Финляндию уедет, то он, опять же не трезвый ни разу, пытается в лесу каких-то спортсменов побить, а они ему за это сосновых шишек в зад натолкают, то случайно упадет со второго этажа типовой пятиэтажки. Ну с кем ни бывает, сигареты кончились, надо в палатку идти, но для этого требуется и по лестнице спуститься и дом обойти, а из окна так просто, напрямик, и труба водосточная так удачно из стены растет. Вот скажи, ты бы полез? Вооот, и я бы полез, и Кальян, значит, решился. Махнул из окна, Бэтмен доморощенный. Жаль до трубы не достал, не хорошо получилось.
Или вот еще случай. Ехал Гарик со дня рождения любимой, тогда еще, до гроба, девушки при параде, в пиджачке, белой рубашке, с галстуком и воздушными шариками. Зачем ему шарики нужны были история умалчивает – может для баласту, а может, что бы память о девушке дольше хранилась, они же мягкие и круглые, шарики то. Ехал себе, ехал да и заснул по дороге в электричке. И снилось Кальяну, что он в рай попал. Каждый себе рай как может представляет, в представлении Кальяна рай выглядел давольно по мещански- бассейны, бары, бабы голые. Не рай, а турецкий курорт «все включено». Электричка между тем проехала одну остановку, потом еще одну, потом еще и еще пока остановок у электрички совсем не осталось и не уткнулась она в тупик. Поездка в рай на электропоезде оказалась не долгой. Суровый мужчина из кабины машиниста по всем динамикам грозно произнес: «Всем спасибо, все свободны!» и народ лениво, как утренние тараканы, поплелся к выходу. Гарик бы наверно так и спал дальше, если бы его не разбудил какой-то подлый человек, поспешивший сразу удалиться. С тяжелой головой и шариками Гарик выполз из вагона. Кругом темень страшная, мозг отказывается работать категорически. Еще бы, представьте, еще несколько минут назад вы были в раю, а теперь вы на каком-то диком полустанке на краю московской области, вам темно и грустно, как в сельском сортире без бумаги. Осознание того что электричка была последней могла вообще добить самого стойкого бойца, но Гарик был не таков. Гарик был кремень. Ввиду того, что мозг категорически отказывался выдавать какие-либо алгоритмы дальнейших дейтсвий, наш бравый исследователь, как обычно не думая, просто пошел туда где было больше всего фонарей. Больше всего это значит один. По дороге к этому светящемуся, прекрасному далёко путешественник наткнулся на не большого мужичка. Оранжевый жилет и небритое, помятое с печатью вселенской грусти лицо выдавали в мужичке железного дорожника.
- Милостивый государь, - обратился Кальян как можно вежлевее – не поможите ли Вы несчастному путнику, проебавшему свою остановку. Не подскажите ли где найти постой и отдохновение?
- Другой мой, - ответил хранитель тайны молотка на длинной ручке - а идите вы вон туда. Там стоит электричка, которая, по воле всевышнего, первая должна пойти на Москву и вы без труда сможете выйти на своей станции.
Попрощавшись с рыцарем путей железных, путник двинулся в указанном направлении. Войдя в вагон Гарик с удивлением обнаружил, что вечеринка здесь в самом разгаре. Он даже представить себе не мог, какое изысканое общество собирается в вагоне похоже каждый вечер. На балу у МПС собрались все местные бомжи, алгоколики и наркоманы. Самые изысканые напитки, продаваемые из под полы местными барыгами, лились рекой. По всему залу шли оживленные беседы. Дискусси как раз достигли того момента, когда по лицу уже бьют но ножичком между ребер еще не тыцкают. Оценив свой внешний вид критически, Кальян понял, что дресс-коду он не соответствует и фейс-контроль здесь он не пройдет. Это, в свою очередь, было черевато досадными недоразумениями. Нет, он конечно доехал бы на этой электричке до своей станции но только по частям и в разных вагонах. И кто потом будет собирать этот тетрис совершенно не понятно. По этому вежливо откланившись и произнеся заветное: «Ах, простите господа, я вынужден вас оставить», джентельмен с шариками удалился со скоростью, доступной разве что обкуренному страусу, которого приследует глюк ввиде трехглавого белого медведя, которого он никогда не видел.
На счастье, в процессе своего забега, Гарик обнаружил небольшое здание, которое раньше почему-то оставалось не замечанным. Вообще здания это такие большие штуки в которых обитают люди, это Гарик помнил еще со школы, а люди это хорошо. Не все конечно, но нектороые люди это очень хорошо. Подойдя к зданию, Гарик начал дергать все ручки подряд. Одну, вторую, третью… В конце концов, одна дверь поддалась и Гарик смело шагнул внутрь. Железные решетки, телефоны, человек с погонами сержанта – помещение оказалось пунктом милиции. Гарик был неприятно, до боли в почках, удивлен. Дежурный сержант удивился не меньше. Еще бы, среди ночи к нему приходит 18-ти летний тинейджер, в кастюме, в галстуке и с воздушными шариками. Дух дегенерата, невинно убиенного на сельском празднике, не меньше.
- Ты кто спросил, - спросил сержант, нервно крестясь
- Я – студент,- ответил Кальян и ласково улыбнулся.
- Документы есть?,- строго спросила милиция, успокоившись и перейдя на официоз
Гарик, не перествая улыбаться, протянул студенческий билет.
- В шахматы играешь? -спросила милиция, изучив предоставленное удостоверение личности. – Если играешь, то проходи.
Уже через 15 минут Гарик ставил 10-й мат сержанту подмосковной милиции, от чего этот самый сержант расстраивался все сильнее и сильнее. И когда, казалось, уже ничего не сможет спасти стража порядка от сухого разгромного счета, милицейская мысль восторжествовала.
- А ну-ка давай еще раз… - сказал сержант – эээ нет, ты так не ходил, ты вот так ходил. И так ты не ходил, ты сюда пошел. Тебе мат, студент! Ха!
Ловко двигая фигуры Кальяна, сержант не только отыгрался, но и сущетственно обошел его. И тут случилось страшное
- БЛЯ! ЧО ЗА ХУЙНЯ, СЕРЖАНТ! ПОЧЕМУ ПОСТРОННИЕ В ПОМЕЩИНИИ??? – этот ор принадлежал неожиданно влетевшему в помещение капитану. К счастью буря длилась не долго, однако настроение сержанту испортить успело.
- Слушай, а давай я тебя в камеру закрою?,- ласково, по-отечески предложил он.
- Не надо в камеру, молод я еще да и примета не очень хорошая. Говорят, - меньше всего Гарику хотелось что бы его куда-то закрывали.
- Ладно пошли, - сказал сержант.
Они вышли на улицу, почти обнявшись, как старые дурзья. Сержант отвел Гарика в служебный УАЗ и оставил там на ночлег со слшовами: « И не дай Бох, студент, я твои документы видел если чо…». В старом уазике пахло бензином и еще чем-то кислым. Сидеть было не удобно, так как на полу вровень с сиденьями горой были навалены какие-то железяки – инструменты и запчасти. Все, что должно имется в парядочном УАЗе и быть наглухо приварено, в этом подмосковном пепелаце деражалось исключительно на соплях и скрутках. Гарик по наивности еще пытался магнитолу найти. Не нашел, конечно, но руки разодрал здорово. Вообще, не похоже было, что бы машина эта двигалась послоедние лет 10 и не понятно к чему было сказано сержантом столь грозное предупреждение.
Ночь прошла. Не желая нарваться на капитана, Гарик не прощаясь побрел к своей электричке. Ночная феерия в ней закончилась и она снова приняла цивильный вид. А над старым УАЗом долго развивались привязанные к маяку воздушные шарики.