Рыбовод : Влюбчивая

(из литературного наследия)

Светлана Андреевна положила внутрь ванны шершавый коврик и уверенно перешагнула эмалированную стенку. Она совершенно не собиралась принимать душ. Сегодня сын-первокурсник должен вернуться не раньше десяти, и Светлана Андреевна спокойно могла, как она говорила, «заняться собой». В первую очередь – заняться своей грудью. Левой. В ванной была пластмассовая полочка для шампуней, ее прибил еще первый муж, и совершенно случайно полочка оказалась на такой высоте, что Светлане Андреевне было очень удобно класть на нее левую грудь.

Временами Светлану Андреевну посещало неопределенное беспокойство – а куда же придётся класть правую грудь, если понадобится? Однако, этого не понадобилось ни разу, и беспокойство отступало.

Удобно расположив большую и мягкую левую грудь на полочке, Светлана Андреевна включила дополнительный светильник и внимательно рассмотрела папилому. Предыдущие попытки вывести папилому чистотелом не привели к положительному результату, и поэтому сегодня следовало выполнить коагуляцию.

Самодельный коагулятор был ловко сделан из детского электровыжигателя по фанере не то чтобы мужем, а одним из мужчин Светланы Андреевны, с которым, как она говорила, у неё «были отношения». Выжигатель и так был стареньким, да ещё и столько лет прошло, изоляция была плоховатой, временами напряжение пробивало на корпус, и Светлана Андреевна старательно подматывала приборчик изолентой. Делать это научил Светлану Андреевну уже другой мужчина; кроме того, научил яркому и не очень понятному выражению «пробивать на корпус».

У хорошей хозяйки – всё под рукой. Умелыми пальцами Светлана Андреевна взяла шприц и ввела под кожу крохотную порцию лидокаина – папилома была уже велика и без анестезии весь вечер мог быть испорчен. Препарат начинал действовать сразу, Светлана Андреевна включила коагулятор, полюбовалась на голубой коронный разряд и привычно приступила к разрушению «этой мерзости», как она обычно говорила, на левой груди.

В квартире резковато попахивало горелым мясцом, и тут приоткрылась входная дверь, заботливо незамкнутая Светланой Андреевной, и в прихожую тихо и аккуратно проник сосед с двенадцатого этажа Борис Петрович – человек тихий и очень аккуратный. Жил он в этом доме уже давно, лет десять, не работал, был вполне уверен в себе, Светлана Андреевна с ним практически не виделась, считала Бориса Петровича отставным военным, и в мыслях называла - «майором».

Борис Петрович закрыл входную дверь на замок, зашел в туалет, смежный с ванной комнатой и на голову с поседевшим, но густым еще волосом тщательно надел кружевные, а может - гипюровые трусы Светланы Андреевны, предусмотрительно оставленные ею на сливном бачке. В окончание подготовки майор спустил штаны с собственными трусами и удобно расположился на унитазе, подняв взгляд к вентиляционному отверстию, соединявшему оба помещения. Кружева трусов на голове Бориса Петровича подрагивали от вибраций головы и шеи. Это было зримым эффектом волнения в предчувствии.

Тем временем, уловив движения за стенкой, Светлана Андреевна закончила удаление коагуляцией, прижгла марганцовкой останки «мерзости» и приступила, как она называла, к «медицинской процедуре № 2». Из глубины бельевого шкафчика была извлечена насадка, заменяющая при «процедуре» лейку душа. Насадку из старой дыхательной трубки для подводного плавания делала Светлана Андреевна самолично в период между вторым и третьим мужьями.

Внешне простой изгиб этой незамысловатой трубки изумительно сочетался с анатомической спецификой Светланы Андреевны. Оставшись вовсе без мужей и утратив былую чувствительность тела, Светлана Андреевна усовершенствовала трубку-насадку, вставив внутрь судейский свисток. Свисток очень хорошо подошел по размеру, а также, имея внутри себя небольшой шарик, создавал завихрения струй и необходимые пульсации.

Прислушиваясь к скрипам дверок шкафа и звукам душевого шланга в соседней комнатке, Борис Петрович переполнялся эмоциями, бешено грыз гипюр, и, наконец-то обнаружив шум воды, взмолился тонким и пронзительным голосом:
- Разрешите ? Разрешите… моя королева ?!

Добрая Светлана Андреевна не стала мучить соседа:
- Начинайте, майор…,
и, отрегулировав температуру, постанывая и покряхтывая, начала изгибать трубку, вводить её, выводить, выворачивая то эдак, то так в различных своих потаённых углублениях, думая, переживая, и одновременно удивляясь широте и яркости эмоций и ощущений, доступных ей, простой русской бабе, мужами битой, кулаками стреляной – но добившейся неизвестного ведь многим другим бабам простого земного чувства.

И у Бориса Петровича в комнатке с унитазом кипело всё и выворачивалось. Правый локоть ритмично отстукивал по туалетной стенке, попадая в имеющуюся, если угодно, вмятину, образованную толчками локтя за длительный период эксплуатации. Темп ударов правого локтя учащался вместе с дыханием и стуком сердец в унисон; но вдруг прервался как бы от усталости. Падающее знамя было подхвачено не левым локтем, нет, – а влажными подушечками пальцев левой руки. Пальцы частили и мелькали, а для остроты ощущений и продолжительности эмоций быстро и ловко смазывались, пальцы эти, горячей слюной Бориса Петровича.

А когда струи и толчки, воплощаемые мастерскими руками их обладателей, вывели не только места, но и все тела целиком, туда, на далёкие вершины недостижимых Гималаев – вздрогнули они оба, и изогнулись, и выдохнули, и понеслась от одного к другой невидимая для других дрожащая и сильная искра восторга и наслаждения.

- Иыы-ы-ы-ы.., - стонала Светлана Андреевна, медленно приходя в сознание.
За стенкой, с трудом разжимая челюсти, сведенные судорогой экстаза, Борис Петрович плачущим от нежности голосом жалобно бормотал:
- За что, за что, мне недостойному – такое счастье, на старости лет…
И гласом небесным трубно отзывалась Светлана Андреевна:
- А потому что я – ВЛЮЮЮЮБЧИВАААЙАААА !!!

*******************************
(с) Рыбовод 2005 litprom.ru

*******************************
От издателей: мы будем продолжать, в меру своих скромных сил, публикацию отдельных работ «Наследия».