АЛУ ЗЕФ : Исповедь...глава первая

Вечер. Интересная штука вечер…прокуренный офис, несмотря на непрекращающуюся работу, все – же выглядит умиротворенно, тихо шипящая, и раздражавшая весь день рация, теперь навевает некое успокоение. Хотя…хотя все это конечно иллюзия, синдром вечера, времени, когда все нормальные люди идут домой, к семьям, к домашнему очагу, все нормальные люди…
Глубоко затянувшись, он закрыл ноутбук, возникшая проблема чем – то занять появившиеся два – три часа времени, заботила своей новизной, очень, очень редко она появлялась и всегда на некоторое время ставила в тупик. Он вышел на балкон, прохладный ветер приносил со стороны старой гавани, въевшийся в неё особый запах…наверное так же пахло там и сотню лет назад, также будет пахнуть видимо до тех пор, пока она стоит, старая гавань, некогда мощнейший оплот турецкого флота.
«Хорошая ночь…красивая» -, пронеслось в голове, такие ночи пробуждают в душе самое сокровенное, заставляют заглянуть в себя и не врать самому себе, хотя бы ради интереса. Наверное именно в такую ночь Булгаков и написал первые строки «Мастера и Маргариты» хотя…бог его знает, что именно вдохновляет этих безумцев - гениев на их шедевры, наверное они и сами не знают. От мыслей отвлекла резкая мелодия мобильного, вырвала из задумчивости, и мир тут же взорвался новой гаммой ощущений, эта мелодия стояла лишь на одного человека – самого дорогого, он торопливо раскрыл телефон.
Нет смысла передавать содержание разговора. Те из вас, кто хоть раз в жизни по – настоящему любил, итак поймут, что они друг – другу могли сказать, разделенные многими километрами, кто не знает, тем передавать нет смысла, ведь надо знать то состояние души…именно то состояние, да что там говорить, оно для каждого свое. И ты говоришь, говоришь, и вот уже самые главные слова готовы сорваться с языка, ты ищешь нужного момента… и не находишь. И вновь привычное «До связи», и ты стоишь…не убирая от уха телефон, боясь нарушить это состояние и вновь ждешь удобного момента.
Окружающий мир, вновь принял в свои, пропахшие смолой и солью объятья, лунная дорожка вновь заискрилась на тихих, лениво перекатывающихся волнах Мраморного моря. Он убрал телефон, даже не заметив отработанного движения …мысленно он был уже далеко, далеко не столь территориально, сколько временно, как все – таки долго он шел к ней…
Ревущая толпа почти заглушала динамики: «Бой окончен нокаутом во втором раунде, новый чемпион страны представитель… », дальше ничего уже было не разобрать, да и не надо, он стоял с поднятой рукой и смотрел на толпу. Часто, очень часто он ненавидел её – это кровожадное сборище ублюдков, ненавидел тогда, когда очередного друга уносили с ринга, а толпа продолжала так же кричать, требуя новой крови. Все же это неистребимо, это глубоко в природе человека, жажда победы и жажда крови, и вот, противника уносят с ринга, а тренер, тренер смотрит чуть насмешливо, это понятно, через пару – тройку часов, придет отходняк, разбитое тело будет болеть так, что на несколько часов пропадет аппетит, а сон будет казаться единственным спасением, и когда ты будешь корчится, тренер, меняя на тебе компрессы будет монотонно объяснять: «А кто тебя просил открываться? Ты думаешь ты победил? Хуй там! Тебе повезло, если бы не везение, он тебя порвал бы в первом раунде», но сейчас он пожинает плоды своего триумфа, впитывает в себя эти крики - тысячеголосое эхо прошедшего боя.
Раздевалка, все, теперь допинг – контроль и отдыхать, да, осталась часа три, потом скрутит, он хорошо знал свой организм. Да, тяжеловато далась победа, но, ради этих победных минут на ринге он был готов к боли. Пацаны окружили плотным кольцом, поздравления, рукопожатия, все это проносится перед глазами. Массажистка Леночка, со своей глупой, смазливой мордочкой, просто игнорируется. Бля, еще месяц назад она судачила со всеми о том, что его зря взяли в сборную, а вот глядиж ты, лезет с предложениями сделать массаж в номере, тет – а – тет, так сказать, ПОШЛА НА ХУЙ короста. Стоп, по – моему он не произносил этого вслух, а Леночка умчалась, оскорблено виляя задом, да и хуй с ней, позже сошлюсь на состояние аффекта после боя, поверит, сто пудово. А вот и тренер, недоволен блин, чему я тебя мол учил, ну простите, не оправдал, исправлюсь, всё, спать, спать, спать…завтра вечером домой, эххх, универ совсем запустил, как бы не отчислили… нахуй.
Мобильник вновь отвлек от воспоминаний, коротко переговорив, он налил себе кофе, как давно это было, кажется будто прошло столетие, но даты на фотографиях моментально разрушают эту иллюзию…
Поступил…ПОСТУПИЛ, эта мысль птицей колотилась в груди вместе с сердцем, когда он просмотрел списки в фойе университета. Через окно он видел родителей, он сам попросил их подождать около входа, чтобы лично посмотреть оценки, это конечно ничего бы не изменило, но так было спокойнее. Отец, скрывая за меланхоличным выражением лица обеспокоенность первым увидел как он вылетел из дверей, вопрос, волновавший семью несколько недель, был закрыт, эх, какое радостно – разноцветное все было тогда, наверное последнее беззаботное лето…лето полное веселья и развлечений, лето, открывшее перспективы и положившее начало новому этапу, этапу мнимой свободы и ломки стереотипов.
Он улыбнулся, действительно «Как молоды мы были, как искренне любили», студенческая жизнь оглушила массой противоречивых черт, зачастую переходящих в крайности. Коллектив сложился настолько дружный, что казался единым целым.
Огромная редкость, но коллектив действительно таковым и был. Эх, где Вы сейчас, тогдашние братья по Альма Матер, участники шумных попоек, главные болельщики на соревнованиях, где вы? Как порой не хватает этого бесшабашного распиздяйства и умения жить одним днем, но одно точно – пять лет, проведенные курсом, всем запомнились навсегда и воспоминания о них всегда вызывают теплую ностальгическую улыбку.
Да, было все…не было самого главного, точнее это сейчас он понимал, что не было, а тогда, тогда все заменяла иллюзия, попытка сложить пазл из неполного комплекта, попытка заменить желаемым действительное, совершенно закономерно закончившаяся полным провалом. Тогда он научился ненавидеть, по – настоящему, до зубного скрежета. Интересные существа женщины, как причудливо иногда гармонирует в них красота внешняя и низость духовная, какую власть они имеют над миром, ведь все мы, особи принципиально другого мировоззрения, иронично высмеивая их слабости, ненавидеть учимся именно благодаря им, годы боев на ринге не смогли помочь почувствовать ненависть, злость да, иногда дикую, но не ненависть.
Нет, хватит об этом, даже слегка ворохнув воспоминания, он почувствовал, что этого достаточно, не стоит лезть в дебри. Мысли скакали с одного воспоминания на другое. Вот он играет на гитаре в переходе, нет, не потому что ему не хватает денег, отнюдь, это вызов – вызов пуританскому воспитанию, проверка себя, сможет ли…смог, более того, понравилось, эх, где та безудержная тяга к экспериментам, хотя он и сейчас в какой – то мере её не утратил, но тогда…тогда ничто не могло остановить, не даром отец – один из немногих людей, всегда его понимавших, называл его на свой манер – упёрнутым.
Сигарета, незаметно дотлев до фильтра, неприятно отзвалась на нервных рецепторах, вернув в действительность. Взгляд упал на припаркованную внизу его служебку. «Может прокатиться», - мелькнуло в голове, «Времени еще внаёб, может хоть развеюсь немного».
Двигатель сердито зашипел на свой японский манер, электроприводы, подчиняясь командам трудяги – процессора приводили свои агрегаты в соответствие с программой. Он недолюбливал японские машины, недолюбливал, потому что самому себе казался лишним в этой дорогой игрушке, напичканной электроникой, лишавшей езду некой доли экстрима. И не выбрал бы он её никогда, но он обещал ЕЙ, обещал быть осторожным, именно поэтому он и выбрал японца, так как не доверяя электронной сущности этого «шипящего зверя», он не лихачил, да и вообще, подсознательно старался меньше выёбывацца.
За окном замелькали деревья, строения, осветив пространство фарами он, почти бесшумно выкатился на набережную, спугнув какую – то, парочку, занятую, судя по всему, нехитрым петингом.
Мысли вновь потекли неспешной чередой.
«Тебе нельзя больше выходить на ринг», - молодой суровый врач явно нервничал, ему видимо в первый раз приходилось выносить приговор и это его тяготило, в душе он клял тот день, когда принял «Клятву Гиппократа».
- То есть как это…нельзя?
- То есть абсолютно, согласно заключению, по состоянию здоровья Вам запрещено участвовать в соревнованиях и вообще тренироваться…
Ответом было молчание…врач понимал, что сейчас его ненавидят, накалившаяся добела атмосфера требовала разрядки.
- Да пойми ты идиот, скажи спасибо что руками – ногами двигать можешь, ты в зеркало посмотри, в кого ты превратился за неделю, благодари судьбу, что не стал инвалидом!!!
Врач вылетел, с грохотом захлопнув дверь - в палату и на ринг, навсегда…Месяц после этого происшествия вспоминается с трудом…алкоголь навсегда стер большую часть воспоминаний, видимо из благих побуждений, оберегая психику от очередного срыва. Он научился перебарывать себя, не подчиняться обстоятельствам, а перебарывать их, пытаясь найти плюсы даже в самой безвыходной ситуации.
Чёрт, опять телефон, угу, судя по всему, пора, временное затишье окончилось, пришло время работать. Обзвонив подчиненных, врубив погромче музыку он помчался обратно. Слабый порыв ветра колыхнул растительность, растворяя в ночной прохладе поднятую пыль и специфический запах отработанного высокооктанового бензина…