Честный Казах : Дружба

Сергей сидел в своей комнате и с тоской рассматривал в зеркале свое прыщавое отражение. Сегодня ему исполнилось 18 лет. Вдруг без стука зашел отец, одетый по-домашнему – в красном шелковом халате с японскими драконами и в сеточке для волос, и обнял его за плечи.
- Сереженька, сегодня ты станешь настоящим мужчиной! – томно и немного пафосно произнес он, гладя отпрыска своими тонкими ухоженными наманикюренными ручками. – Не бойся, сначала будет немножечко больно, но потом перед тобой откроется дверь во взрослый мир!
18 лет! Еще за полгода Сергей с грустью считал дни до своего совершеннолетия – с каждым днем все ближе и ближе приближалась пугающая Процедура Единой Дефлорации Исполнительного Гражданина, которую в обязательном порядке должен был пройти каждый совершеннолетний гражданин страны.
- Папочка, я боюсь! Неужели обязательно проходить эту дурацкую процедуру? – Сереженька прижался к отцу.
- Тише, тише! – манерно замахал руками предок и указал на потолок, - и у стен есть уши!
Отец нежно обхватил голову сына и в очередной раз начал терпеливо объяснять:
- Дорогой, ну ты ведь понимаешь, что это просто необходимо каждому современному гражданину! Неужели ты хочешь работать у станка, как эти жуткие грязные мужики из лагеря? – отец брезгливо поморщился.
- Нет папочка, я не хочу стать быдланом, я просто!..
- Ну что мне тебе объяснять, котеночек мой, ты ведь у меня такой умненький! – перебил его отец и начал с глубокой любовью гладить голову сыночка. – И, пожалуйста, не надо называть эту процедуру «дурацкой», - понизил голос он, - ведь не дай боженька услышит кто, ты ведь можешь погубить этим мою карьеру, меня ведь могут выгнать с телевидения, ты это понимаешь? И вообще, там наверху, - отец загадочно тыкал пальцем в потолок, - плохого не придумают!
- Пап, я все прекрасно понимаю, я просто побаиваюсь боли, это – банальный мандраж! – попытался успокоить отца Сергей.
- Не бойся, сыночек, не так уж это и больно. Говорят, эти «влагалищные», - отец снова сморщился, - при родах испытывают боли гораздо большие! Животные, одним словом! А ты думай о хорошем, цыпленочек мой, какие высоты перед тобой откроются! Какую ты сможешь сделать карьеру! Кстати, кем ты хочешь стать, определился уже?
- Пап, я хочу стать телеведущим, как ты! В школе мне все завидуют, что у меня такой известный отец, я горжусь тобой, пап!
- Фу, больше никогда не произноси это ужасное слово – «телеведущий»! – отец легонько шлепнул ладонью сына по кисти, - это ведь так не гламурно, где ты только нахватался этих плебейских словечек?
- Ну хорошо, пап, извини, я имел ввиду шоуменом.
- Вот и прекрасно! Я тоже горжусь тобой, сынок! Кстати, значочек, который тебе выдадут после Процедуры, он такой стильненький, профиль нашего Великого Вождя на фоне голубенького такого знамени – ну ты сам видел его, он же не подойдет тебе ни под один костюм! Вот ты вчера закапризничал и не захотел купить тот бирюзовенький пиджачок, а ведь я тебе говорил, что ты мог бы одеть его на Процедуру!
Сергей родился в миллениум и был еще дошкольником, когда произошла Великая Гомосексуальная Революция, когда власть захватили сексуальные меньшинства. В школе его учили, что к началу революции сложилась ситуация, когда «верхи не могут, а низы не хотят», т.е. среднестатистический мужчина не возбуждался от среднестатистической женщины, а классические позы тоже не способствовали повышению сексуальности. К тому же медиаисточники были сплошь оккупированы представителями сексуальных меньшинств, которые своей сознательной и подсознательной пропагандой только подтолкнули массы к свержению устаревшего гетеросексуального строя. Ну а внутренние органы, милиция, которые по замыслу своему служили для защиты пресловутого строя, сами сплошь состояли из педерастов, так что все произошло практически само собой. Всех женщин, или как их презрительно называли в народе «влагалищных», посадили в особые лагеря и они служили только для размножения, да и то, исключительно методом искусственного оплодотворения. Хотели, было уничтожить их совсем, но ученый, разработавший теорию и технологию искусственного оплодотворения без участия женщины и вырастивший искусственные яичники и матку, оказался ретроградом и ярым гетеросексуалом. Когда власть захватили гомосексуалисты, он уничтожил все свои расчеты, все оборудование, заставил всех своих помощников и помощниц покончить с собой и застрелился сам…
Сергей понуро вышел из бутика. На нем был тот самый бирюзовый костюм, который посоветовал ему купить отец. Также пришлось купить в тон костюму новые галстуки, носки и модные в этом сезоне туфли. До наступления полуночи ему нужно было пройти Процедуру, или он станет изгоем общества. После наступления совершеннолетия любой патруль полиции нравов мог остановить его и проверить на предмет наличия девственности анального отверстия при помощи введения специального прибора – переносного аналога дефлоратора, используемого при Процедуре. В лучшем случае он мог отделаться кровотечением от разрывов прямой кишки из-за грубого обращения и геморроем. В худшем – его могли отправить в лагерь труда и дисциплины, если квалифицировали бы его поступок как циничное противление существующему режиму. Там бы он, среди других изгоев, не желающих встать в гордые ряды гомосексуалистов, стал бы «узколобым быдланом», как пишут газеты и показывают на телевидении.
Но существовало и подпольное сопротивление. Движение гомофобов было немногочисленным и всю информацию о нем власти тщательно скрывали и старались не афишировать, так что рядовым обывателям в большинстве своем не было известно даже о самом существовании подобных очагов сопротивления. Но Сергей как-то недавно случайно столкнулся с одним активистом, когда стоял в очереди за вазелином, который просил купить папочка. В переполненную аптеку ворвался странный парень в неухоженных туфлях, которые к тому же были совершенно не в тон к брюкам, и начал раздавать всем листовки. Сергей успел разобрать лишь несколько фраз, «если ты риальный падонак» и «ниотдовай на паглумленье сваю жёппу», когда ворвавшийся вслед за повстанцем патруль стал остервенело вырывать листовки из рук любопытствующей толпы. Сергей попытался спрятать листовку, но сержант заметил робкое движение и резко подскочил к нему.
- Держите его, вот еще один, сочувствующий! – закричал своим людям сержант. Сергею вдруг подумалось, что где-то он мог его видеть, ему показались знакомыми этот правильный овал лица и хитроватые, с прищуром, глаза. Но тут люди в форме грубо схватили Сергея за руки, нагнули и стали сдирать штаны.
- Ну что, щенок, проверим, кто есть кто? – злорадно махал дефлоратором сержант. Весь грозный вид его внушил бы ужас даже бывалому любителю фистинга.
- Погодите, погодите, мне еще нет 18-ти! – не своим голосом заверещал Сергей. – Паспорт проверьте, там, в заднем кармане! Погодите!
Офицер резким движением, с треском оторвав карман на совсем еще новеньких стретчах, достал паспорт Сергея.
- Хм, и вправду, нет еще 18-ти, только в июле исполнится, - раздосадовано протянул сержант. – Ну попадись мне через пару месяцев, целочка! – зло прошипел он, больно ущипнул Сергея за ягодицу и заткнул ему паспорт за свисающие на бедре стринги, как стриптизерше из старых фильмов.
«Джон!» – дошло наконец до Сергея – сержант был до боли в глазах похож на Женю Комова, его друга детства, который недавно ушел в армию…
Шел уже десятый час вечера. Через пару часов истечет срок, когда нужно будет пройти Процедуру. В принципе, Центр Процедур работал круглосуточно и находился недалеко от дома. За сутки может и набежит небольшая пеня, но сегодня Сергей не чувствовал в себе решимости на подобный ответственный поступок в своей жизни, и он трусливо решил отложить на завтра этот торжественный момент…
Едва рассвело, Сергей трусливо перебирался пустынными улочками до Центра Процедур, избегая людные места, где он мог бы попасться в руки полиции нравов, которые не преминули бы случая изорвать в клочья девственную попочку Сергея, да еще и отправить в лагерь труда и дисциплины. «Еще один квартал и все страхи позади!» - думалось ему. Странно, но наутро Сергей уже не боялся Процедуры, его больше беспокоили мысли о карьере и страхи перед наказанием. «Я стану шоуменом, как папочка!» - ободрял себя он мыслями о хорошем. Вот он уже подошел с торца к огромному многоэтажному зданию Центра Процедур и начал обходить его, выходя к главному входу. Сердце его уже бешено и сладко колотилось при головокружительных мыслях о блистательной карьере телеведущего, как вдруг, выскочив за угол, он столкнулся нос к носу с патрулем, во главе которого вальяжно вышагивал уже знакомый Сергею сержант, так похожий на его лучшего друга.
Сердце Сергея екнуло и заныло, ноги подкосились и стали как ватные. Он попытался, как можно спокойнее развернуться, и скрыться обратно за углом, но цепкий ироничный взгляд уже обжег его.
- Маалаадой челаавек, можно Вас на минуточку? – ухмыльнувшись окрикнул Сергея сержант. Бежать было глупо, к тому же близость здания Центра Процедур немного успокаивала – он ничего особо противозаконного не сделал, ну, подумаешь, опоздал на несколько часов.
- Вам уже есть 18 лет? – зачаровывая пронизывающим взглядом поинтересовался служитель закона.
- Я… я… только вчера исполнилось, – выдавил из себя пересохшим ртом Сергей.
- Ну тогда будьте добры, нагибайтесь – обычная проверка, - ухмыльнулся сержант, доставая дефлоратор. Судя по всему, он все еще помнил Сергея и инцидент в аптеке.
- Я… это… не надо, я уже иду! Я опоздал, некогда было, пробки… Я вчера еще хотел! – начал канючить Сергей, но двое милиционеров уже схватили его за руки и снова, как в аптеке, начали грубо нагибать. - Погодите, постойте, я же говорю!.. – но сержант привычным движением уже содрал с него штаны и трусики.
- Я целочку за версту чую, - хрипло и хищно прорычал сержант, программируя дефлоратор на размер XXL и примеряясь к попке Сергея.
- Постойте!.. Вазелин!.. Я имею право на… ааай, папочка!!!
Сергей проснулся от дикой боли в анальном отверстии, которая заставила его забыть даже жуткую похмельную головную боль. Обернувшись, он увидел своего друга детства – Женю Комова, который, блаженно прикрыв глаза, сосредоточенно содомировал его очко. Вокруг валялись пустые бутылки, было накурено, квартира его родителей превратилась в настоящий бедлам. Вчера вечером он с приятелями, в числе которых был и и служивший неподалеку и получивший увольнительную Женя Комов, отправив родителей на дачу, начал справлять свое 18-летие. Окончание банкета он помнил плохо, только то, что все разъехались, а Джона он уговорил остаться у него и дернуть еще по рюмочке. Еще и этот дурацкий сон…
- Джон! Блядь, Джон! Жэка!!! – попытался вырваться из цепких объятий товарища Сергей.
- Блядь!! Серега! Блядь! Прости! Блядь! – широко раскрыв глаза заорал Женя. – Бля! Прости! Серега! Мне приснилось! Будто я с бабой! Бля!
Сергей, обхватив голову сел на постель, пачкая кровью белоснежные простыни…