Барыбино

… Ползет, уже покрыла половину,
Земли и все ужасней, все слепей,
Смертельная волна из камня, глины,
Песков, деревьев, крови и костей.

Двумя лишь перемолвились словами
Друг перед другом встав наискосок.
В руках Геракла – лук с тремя стрелá...

Идут к неизвестной цели,
Косых не смыкая глаз,
И ногти их потемнели
От примесей низших рас,

Толпа безнадежных трусов,
Но вместе – стальной таран:
Безжалостность – от индусов,
Винтовки – от англичан.

Невидимы – вот что плохо…
Внезапны – для всех, всегда:
Во времени, по эпохам
Мигрирует их орда,

Дорогу столетий месят,
Шагают назад, вперед,
Их шаг для них – это месяц
А дюжина – это год....

Когда сгущалось крайнее,
Когда себя во всем
Я чувствовал, как здание,
Идущее не слом,

Тогда, со мной невенчаны,
От недругов моих
Меня спасали женщины –
Все семеро из них.

Мостом над серой бездною
Парили их крыла
Одна исконно местною
Аленушкой могла

Впадать своею волею
В любое время дня
В тоску и меланхолию
И плакать за меня....

Нам при рожденьи, и якобы всем на благо
Дарит зеркальный бог тонкую гипер-шпагу:
Шпага закалена, в руку длиной, стеклянна,
Словно вода, гладка, как позвонок, трехгранна,
Спит, ни в каком пока не побывала деле,
На острие ее ангел станцует еле....

Моря переходят в реки, в болота, в равнины, в горы,
И далее – вдаль и ввысь. Каратистов кладут боксеры –
Двоечка и привет. Боксеров спокойно, чисто
В партере на болевой в минуту берут самбисты,
(И дзюдоисты, ладно… Признаем и их, чего там),
Самбиста ломает вольник рывком и переворотом…
На вольника ж – только бог, да и то не особо браво:
Ну, помните – схватка – ангел – Иаков (близнец Исава)....

Из красной глины и огня вселенной,
Рукою бога в кузнице времен,
Из части вечной и из части бренной
Отец людей Адам был сотворен.

Созданье тела - сложная работа.
Бог пламя в горне кузницы задул.
Мигает Ночь глазами звезд без счету....

Курганов круговая крепь…
День стал концом, чтоб стать началом,
Под многотравным одеялом
Свернулась, остывая, степь.

В ней спит имперское гнездо:
В его пределах кто-то рыщет,
Синеет что-то, что-то свищет,
И все спокойно, от и до:

Сто восемь коробов казны
Взамен на импорт шелка с чаем
Хранятся вежливым Китаем....

Мальчик, зачем ты пришел ко мне?
Красный Цветок горит во мне!
Кто мне соломой набьет тюфяк?
Кто мне поправит старый очаг?
Крышу посадит на новый клин?
Муж? Или доченька? Младший сын?
Вниз моей жизни идет изгиб:
Старший сынок младенцем погиб....

В столетье раз, в рождественскую стужу,
В ночной и неподвижной полумгле,
Душа Москвы выходит в мир, наружу,
И видит стол – и видит на столе

Две пары книг, распахнуто стоящих,
Простой пасьянс (не сходится пока),
Двойной поддон входящих/исходящих,
В янтарной брошке черного жука,

Фигуры, доску (мат по Филидору),
Шкатулок пару, старый пистолет,
Кольцо-эспандер, кактус Lophophora,
Миниатюру (профильный портрет),

Молитвослов (офсет, переизданье),
Помпон трехцвет...

Что-то, пройдя веков медленные фильтрации,
Вспыхнет и совпадет в дальней реинкарнации:

Все, что тебя трясло, било, взрывало, грабило, –
Ты до нуля сотрешь и перепишешь набело:

Четко войдет в пазы будущее суммарное:
Ты, наконец, замкнешь, щелкнув, кольцо бульварное....