allo

Я на балконе, и батя ко мне:
- что ты? не спится?
- ух ты, вот так чудо!
Пап, а луна появилась откуда?
Правда, что волки при полной луне
воют на небо? А спать не хочу, да..

- Как появилась? — и рядом присел. -
Помню. Разверзлись небесные тверди!...

Ты скучаешь? — и пауза ниточкой тонкой...
Я не знаю. Но вот что случилось со мной:

мне приснилось, во сне я кормил оленёнка
удивительно вкусной оленьей едой.

Он до боли потешно ворочал ушами,
он щекотно губами ладони кусал,
и глаза раскрывались и хлопали сами,
устремляясь навстречу оленьим глазам....

В лесу весна, я вам ей богу не пизжу,
пришла, в свои права вступила лихо -
так, что звериный люд решил примкнуть к движу
создания эпического стихо.

И не сказать чтоб так уж сильно припекло,
но если блять всю жизнь ушами хлопать,
как засветить в большом лесу своё ебло?...

Звёздопад, и дорогой млечной
кто-то звёзды сюда привёз.
Богу хочется очень лечь на
покрывало пушистых звёзд.

Нет тепла и надежды нету
в леденящих густых лучах.
Там наверно висят планеты
на орбитах — на обручах.

И, щетиня протуберанцы,
звёзды тужатся не упасть,
но в отчаянном нервном танце
опускаются богу в пасть....

Всё хуёво. Уныло и холодно.
Валит долбанный мартовский снег,
валит время кровавого клоуна,
валишь ты, улыбаясь весне..

Врёшь, меня не возьмёшь потеплением,
не возьмёшь золотистым лучом.
Не согну перед солнцем колени я.
Остаёмся… — циклон ни при чём —

где-то в недрах сугроба навечно мы....

Вот. Снова. Чуть слышный свербящий звук
вникает в cкулящий хор
поющих котов и текущих сук.
Неявный на слух. Легко
похотью боли не тех утех
разом измучить плоть,
которая — друг, да не быть беде,
ведь что-то звучит прямо здесь, или где
разум и видит хоть,
да око в оконце неймёт лица....

Если бы только — любовь зла..
Только ведь хуже… любовь — зло.
Нет, ну конечно — опять весна,
нет, ну наверно — не повезло.

Может и рок… но, нутром лжив,
богом любовь назовёт поэт.
Только ведь вот, рок-н-ролл жив,
ну а понятно, что бог — нет....

Приснилось:
в клубке запутан
Из барышневых кисей..
Харона везу как будто…
В молочном русле — кисель.
Да нет же, Харонов — восемь
В шаланде по самый край
Зовут меня вроде — Костя
Хотя, может быть — Мазай…
К чему всё:
проснулся — под пузом
Стальной оцинковки лист....

"… мне однажды товарищ сказал: не пиши, дорогой, стихов всуе.
В мире слишком уж много доверчивых или впадающих в детство.
Но когда инстинктивно кадрю или клею себе посимпотней овцу я,
никуда мне от рифмы и прочих красивостей слога не деться....

Свою зазнобу первую
я помню — звали Верою.
Твердить любила: Верую! —
аж образа потели.
Чертям давала копоти,
крестилась где ни попадя,
но не откажешь в опыте
постельной канители.
Однажды не поверила,
когда стоял у двери я
и всё моргал растерянно
невольно багровея…

А ты садилась около
и не каталась по полу,
глазами мокро хлопала
и говорила: верю… —
когда наутро помнил я
всё так, как мне удобнее,
и мимо пса бездомного
не проходила...