Бабанин

Всем изгнанным из ХХХ посвящается!


«Вот если сейчас пригласит в гости — соглашусь! А там будь, что будь. Какой он славный, господи! И понимает меня без слов. А глаза грустные. И футболка застиранная. Чего на него бабы пялятся?! Разве не видят, что он со мной?...

…Ощущение проливающегося счастья под ножом гильотины. Экстаз висельника – последний и потому самый сильный. Всё последнее — истинное, или всё-таки, первое? Первый луч солнца, подсмотренный из материнской утробы или последний закат над морем, восхитивший угасающую жизнь?...

Легкой походкой Кузьмин шагал по людной улице, улыбаясь яркому весеннему солнцу, встречным незнакомым людям и даже бродячим собакам. Свернув в переулок, он забежал в сберкассу и снял с книжки все деньги. Поблагодарив молоденькую очкастую кассиршу, он засунул полученные деньги в карман, даже не пересчитав, чем очень удивил очередь....

…На Ай-Петринское плато добрались быстро и, на удивление, без происшествий. Поднимаясь по горному серпантину, они как-то сразу проскочили зону снегопада, и теперь перед ними открылась фантастическая панорама: снежная равнина под низким звёздным небом и – ни души!...

…Прошло столько лет, теперь она – итальянка, а я — все такой же идиот: поседевший, постаревший, но не поумневший!

- Твои условия?
- Мы проводим с тобой два дня и одну ночь. Все. Расстаемся и никогда больше не встречаемся.
- Мне надо время подумать....

Больше года мы живем на Фадеева в «сталинской» трехкомнатной квартире… Этот дом — напротив музея Глинки — выбрал я. Жаль, что не удалось купить именно ту квартиру в четвертом этаже, которую когда-то мы снимали с Шурой. Чудес не бывает, но вскоре я привык и к этой – во втором подъезде на пятом этаже....

И вновь мы сидим на краю отвесного обрыва и смотрим вниз, туда, где плещется и искрится море. В том море отражаются луна и звезды, те самые, которые над нашими головами… Мы сидим и молчим, будто нам нечего сказать друг другу.

В лунном свете ее нагота отливает зеленовато-голубым, а в глазах, точнее – в слезах – мерцают разноцветные огоньки....

Ночь… Нездешняя истома
Выгрызает грусть с корнями,
Мы вдвоем под крышей дома,
Жаль, что третий,- Тот,- не с нами.

Сотвори себе кумира –
Замани охапку горя,
Бог сюда явился с миром,
Но для слез подставил море.

В нем теперь бесследно тонут
Те, кто был вчера друзьями....

Очень часто, наблюдая за бомжами, копающимися в мусорных баках в поисках бутылок или ценных, по их мнению, предметов, я часто представляю себя. Без надрыва и пафоса. Когда-нибудь я останусь совсем один, и про меня все забудут – правильно сделают! Но ведь жизнь-то продолжается, и однажды я вытащу из мусорника свою первую бутылку, потом еще одну, еще и вот – полный мешок «хрусталя», который можно обменять на предметы роскоши: четвертинку хлеба, четвертинку водки и несколько сигарет....

На холодной полке морга
Спит душа, устав от боли
Ты теперь – невеста Бога
Я – четвертый в карамболе

Я раскаюсь, если хочешь
Жаль, что ты уже не слышишь
Я орал, что было мочи
Тишина… И тут я лишний

Там – бессмысленность вопросов
Здесь – никчемность слез и горя
Ты ножом срезаешь косы
Я же растворяюсь в море

Все, как в жизни – мы чужие
Даже здесь, под крышей морга
Ты – взведенная пружина
Я – бескрайняя дорога

Дотянуться бы рукой
До твоих помят...