Последние комменты юзера Jess

Jess: Начало понравилось. Аккурат до погодных коллизий.

Jess: Какое-то устойчивое чувство дежавю внутри осталось. И сопричастности. А еще хорошо "изнутри" написано.

Jess: Плюс

Jess: Даже в курином трэде на первое место вышли скворцы.

Jess: Забавно, что от перемены мест четверостиший смысл не меняется. Как в типовой модульной мебели.

Jess: Какой задорный стих. Не надо продираться через сложные колючие сравнения, чтоб подобраться к смыслу. Понравилось даже.

Jess: И как только автор умудрился втиснуть в 8 строк весь смысл городской весны? Плюс.

Jess: Григорий Перельман, и как теперь скворцам размножаться прикажете после таких вот заявлений? Вымрут же как вид.

Jess: Люди созданы для того, чтобы жрать себя, в первую очередь. А отыгрываются на курах. Видимо есть что-то общее у нас. Мы любим границы. Даже скворцов пытаемся приучить к положенному месту. Но скворцы мудрее. Им плевать на гладко обструганные скворечники. Скворцы свободнее тех бравых пионеров с твердой уверенностью в своей правоте, которые сколачивают им рамки.

Jess: И не надо говорить, что жрите дескать тогда ласточек для уверенных возвышенных полетов. Ласточки нас поработят. Духовно. А курица без человека не воспарит. Мы должны уже с ними объединиться и отвоевать у зажравшихся пернатых воздушное пространство.

Jess: Плотнег, уже сейчас идет дискриминация куриц. В поездах, в этих оплотах тягучих перемен, мы заменяем до хруста зажаренных куриц, хитро приукрашенных фольгой, на пакетики с химическим содержимым и гордым названием "куриный". На безликие йогурты с наномозгом чуждых нам бактерий. Тьфу. С курицей должен быть симбиоз. Может только от них нам и присуще желание летать? Вот скушаешь такую птичку, да и воспаришь духовно в выси.

Jess: Дни складывались в мозаику. Отличия были незначительными и накапливались так постепенно, так что каждый день можно было смело назвать похожим на предыдущий. А чтобы окинуть взглядом прошлое и признать неукротимые перемены, требовалось на минуту остановиться. Задержки в пути - роскошь, досадная и непозволительная. Дни нужно торопить. Нужно успеть вырваться из постоянного навоза и кудахтанья. И тогда придет Час. Сердце сожмется пульсом у самого горла. Восторг и ужас электрической проволокой опутают тело, заставив его нервно подрагивать. На время блаженная пустота и тишина накроют разум, плавающий среди настойчивых ароматов жгучего перца и терпкого чеснока. А потом, под чудовищным меланхоличным прессом чужих зубов, начнется распад бренных останков на мельчайшие составляющие. Молекулы будут плавиться под действием желудочного сока, в то время, как остатки птичьей воли, с каждым ударом сердечной мышцы, будут растекаться все дальше по новому организму-носителю.

«Ах, какая же сочная получилась курочка!» Раз…
«Мммм.» Два…
«Ха! Если мы то, что мы едим, то я сегодня определенно смогу летать!» Три…

И человек смотрит на мир взглядом переродившейся для новых горизонтов курицы.

Jess: Все по Плотнику - каждая строчка пропитана человеколюбием.

Jess: Она все-таки совершила свой первый полет. Воспарила совершенно безо всяких усилий и маха крыла. Не было привычной тяжести, порывов ветра и прочих условностей этого бытия. И с высоты своего полета она видела слабое, подергивающееся тело и отделенную от него голову. Тело сопротивлялось. Тело хотело жить. Клевать рассыпанные свыше зерна, вытягивать когтистой карающей лапой слабых червяков, волноваться в едином порыве коллективного разума. И тогда курица поняла, что всю жизнь именно оно, неповоротливое тело с уродливыми зачатками крыльев, было тем самым балластом, который не давал подняться ввысь.
Это была курица по имени... а впрочем, не будем лукавить: у нее никогда не было имени. Будучи еще восторженным желтым комочком пищащих эмоций, она задавала много вопросов. Она спрашивала, отчего небо так высоко и почему это куры не летают так, как птицы? Она исследовала мир, такой большой и необычный, интересуясь, кто же оградил для них кусочек земли и есть ли жизнь там, куда уходят Они - слуги мироздания? Она размышляла, есть ли еще что-то в жизни, кроме заведенного порядка. Но старые куры только вздыхали и топорщили перья на своих насестах. И вопросы беззаботной юности сменялись другими, более зрелыми и насущными. Кто виноват в давке из-за кота? Что делать, когда идет дождь? Как достать червяка и правильно снести яйцо? И постепенно курица стала частью птичьего коллектива, полноценным звеном, изъяв которое или вернув обратно, вы не увидели бы и малейшего изменения. Что и было признано высшей формой существования.
Но однажды, в жизни курицы произошел случай, который зародил внутри ноющую мечту о небе. Ее поймали на дворе двое мальчишек, и пошуршав листами умной книжки, нарисовали белую меловую линию на полу. Голову курицы прижали к нарисованной черте и стали ждать. Сначала она сопротивлялась, но потом вспомнила основы куриного дзен и просто стала ждать, удалившись разумом в бескрайний покой. К чему было тратить силы на то, что невозможно изменить? Курица терпеливо ждала и размышляла об ограниченных пространствах. На миг она даже испугалась, что весь ее новый мир будет очерчен теперь парой сантиметров белой меловой полосы. Мальчишки надрывались от смеха и радостно бормотали "тупая курица". Но курица не слышала их и давала себе обещание, что если ее мир вернется в привычные границы, то она все-таки попробует вырваться и из них, обучаясь летать. И с тех пор, когда бодрым пинком ее освободили от условностей мела, она украдкой пыталась взлететь. Но ей ничего не удавалось ровным счетом до сегодняшнего дня. Когда слуги мироздания пришли за ней, она сразу поняла, что снова наступил день для испытания границ. И вот, истошно бьющееся сердце оставлено где-то внизу. А с высоты куриного полета открылась настоящая картина мира, с его последними границами.
"Тупые создания" - говорили люди и жрали куриц.
"Тупые создания" - говорили черви и жрали людей.
"Тупые создания" - говорили куры и жрали червяков.
Границы переходили одна в другую и замыкались.

Jess: Каждый в тексте видит свое. Что люди? Что их поведение при выбитой из-под ног привычной реальности? Что налет цивилизованности, который сдирается паникой на раз? Это все так понятно и так постоянно. А вот "безвинно сваренные курицы"... Какую они прожили жизнь? Простирали ли в небо крылья, в надежде взлететь? Проповедовали ли смирение не поднимать головы от земли и не кудахтать? Терпели ли невзгоды, толкотню и страх перед кошачьей гибкой тенью? Это текст не про людей, которые заживо пожирают сами себя, а про куриц, которые были мудры уйти в лучшие миры заранее. Проливаю скупую слезу над всеми героическими курицами и ставлю непременный плюс.

Jess: Маша, спасибо. Отличная иллюстрация.

Jess: Читая подобные произведения, всегда напоминаю себе о том, что не все порывы души нужно немедленно изливать в пиксельную сплавку. А если уж хочется изгнать своих демонов в пространство, то стоит пару раз перечитать написанное и хоть немного облагородить до читаемого состояния. Извините.

Jess: Берг "Зайка".
"Вот кабы мне, зайке, мужичонком быть,
Вот кабы мне, зайке, да в лапотках ходить"...

Но тогда была плавность повествования и не было шаурмы, да и смысл произведения разительно отличался. Но почему-то память щелкнула именно на эту аналогию.

Jess: супир!

Jess: душевно.