Pagun

Автор: Ганс Ди3анер …приняв ванну, моя плоть горделиво вошла в зал. Я взял жгут, закинул ногу на ногу и принял свой вече-е-рний «баян». Ах, моя радость, my precious, ты так прекрасна сегодня!
Окончательно придя в норму, я стал собираться.
Изолента серого цвета скользнула вокруг моего обнаженного тела, как змея по бесконечной спирали грязи. Детопервородногреховные органы обматывались особенно тщательно, чтобы уж совсем не вызывать шок у случайных прохожих. На плечи набросил женскую кофту серо-синего цвета из искусственной шерсти с крупными ворсинками. Вечернее одеяние было готово. Редкие открытые участки, которые я оставил незакрытыми, даже придавали внешнему виду своеобразную пикантность. Дело оставалось за малым. Прихорошиться.
Спокойно и с расстановкой я стал наносить на губы прозрачный блеск и подводить глаза.
Причины моих странностей уходили в детство. С двенадцати лет меня начал насиловать отец, заставляя выполнять разные мерзости. Он делал это почти каждый день. Мир, такой прекрасный и удивительный, очень рано вошел в меня своей темной стороной - в прямом и переносном смысле. К восемнадцати годам вся накопленная за долгие годы обида вылилась в хладнокровное избиение до полусмерти своего «любимого» родителя и уходу из дома навсегда. И сейчас, чтобы получить свободу и деньги, мне приходилось время от времени спать с обеспеченными и высокопоставленными людьми.
Все. Можно было идти.
Рука пригласила на танец бутылку Martini и мы пошли выплясывать с ней на улицу.
Уже темнело. Ноги сами делали шаги.
Пройдя метров сто, я уперся в супермаркет.
Обожаю супермаркеты. Спокойно, уютно. Выбираешь себе, что хочешь. И люди небольшими группами с белыми переполненными пакетами снуют туда-сюда, приглядываются. Эта масса, напоминающая тонны мяса, проходит через кассы, как фарш через мясорубку, разделяясь на отдельные потоки. Волшебно. Единственное чего не хватало хлопчатоблузочному фаршу – это легкого фротажа. За этим я и пришел.
Стремительным шагом и развязанной походкой я направился в торговый зал, стараясь незаметно проскочить через молодого охранника. К моему счастью он в этот момент стоял к входу спиной и говорил с кем-то по рации. Мое появление не прошло «в ноль» для окружающих. Косились как на проститутку, забредшую в церковь. Под изолентой соски начали набухать от взглядов нормально одетых и ориентированных людей. Супружеская пара, выбиравшая вино, не заметив моего появления, ощутила его уже слишком поздно - я на ходу зажал в своих тонких пальцах зад главы семьи. Когда он обернулся, я улыбался ему вслед и делал очередной глоток с горла. За спиной послышались разговоры бравых ребяток из охраны, которые, по-видимому, пытались меня настигнуть и вежливо выпроводить. Я ускорил шаг и чтобы окончательно их раззадорить начал сбрасывать с полок аккуратно сложенные пачки всякой дряни. Как и ожидалось, меня развернули два красавчика:
- Будьте добры, покиньте, пожалуйста, помещение. Здесь нельзя появляться в таком виде и со спиртным.
- Я что, тебе не нравлюсь, милый?
- Прошу вас, покиньте немедленно помещение!
- Что ты так нервничаешь, мой хороший? Охладись!
Сказав это, я плеснул своему собеседнику на рубашку и рацию часть своего пойла. В ответ он обхватил меня со спины обеими руками, чтобы не дай Бог не покалечить, и потащил к выходу. А я продолжал над ним глумиться:
- Ты хочешь меня сзади? А? Или на полу? У-у-ф, какой ты горячий! Ты там как, уже возбудился? А? Птенчик?
Он вынес меня на улицу и закончил игру в спасателей, торжественным вышвыриванием. Публика, которой стала толпа покупателей, оживилась и повеселела, проводив вслед любопытными глазками. Только вот смеяться предпоследним было не в моих правилах.
Через огромное стекло внутренности супермаркета были видны как на ладони. Сделав последний глоток, так, чтобы в бутылке осталось достаточно алкоголя и она была тяжелой, я занес подальше руку и с особенным усердием и точностью направил свой снаряд прямо в направлении смазливого личика девушки на кассе. Привет!
Чтобы ощутить всю прелесть криков ужаса, звона разбивающегося за миллисекунды стекла и воющей покалеченной плоти, в момент попадания бутылки в цель я развернулся на месте, убрав картинку перед глазами. Невеста, бросающая на свадьбе, стоя спиной, букет, получает похожий адреналин. По той волне шума, которая началась после этой выходки, я понял, что кто-то явно осчастливлен и поспешил прочь от греха подальше.
Направился к стоянке. Идти нужно было минут пять. По дороге мимо меня проходило много народу. Старики, подростки, взрослые деловые мужчины, матери с детьми. Несмотря на то, что мою наготу скрывала изолента, я чувствовал себя полностью обнаженным, и открытые участки тела, обдуваемые холодным вечерним воздухом, приводили меня своей дерзостью в яростный, дьявольский восторг. Чем больше на меня угрожающе смотрели и плевали, тем похабнее я себя вел и заводился.
«Тварь! Пошел отсюда!»
Это был голос какого-то ублюдка, шедшего с еще шестерыми своими друзьями. С таким стадом я открыто спорить не мог, и они это знали, поэтому и были смелыми.
Проглотил.
Добравшись до стоянки, я перевел дух, встряхнул кофту, и начал доставать ключи от BMW - подарка одного из персональных любовников, полностью обеспечивавшего меня материально. Машина уже была вся в синяках и ссадинах, и я не собирался ее жалеть.
Пока прогревался двигатель я поставил своего любимого Штрауса, бесподобного Штрауса. Все-таки музыка – универсальная потаскуха!
Наконец стальной зверь сдвинулся с места и понес меня словно ведьму на метле к дороге. Перестроившись в правый ряд, я вывернул на оживленную улицу. Развлекаться. Развлекаться. Развлекаться. У-у-х, как мне хотелось развлекаться!
Стрелка спидометра плавно полезла вправо. Вместе с ней в бездушный механизм всасывалась моя злоба, вкачивалась душевная раздробленность и опустошенность. В ответ я получал железное согласие, боевую исполнительность, бесстрашие и безэмоциональность. Мои конечности кожей стали врастать в машину, становиться с ней одним целым, каким-то новым живым организмом готовым спокойно все рвать и метать с угрожающей скоростью, и эта скорость постоянно росла, как доза адреналина в моей крови. Быстро и пугающе, быстро и пугающе. Дорога просто не успевала за нашим дьявольским танцем – случайные жертвы были неизбежны. В игру проникал запах смерти – заводящий, дурманящий, волнующий своей опасностью.
Б-У-М! И чье-то тело прокатилось по моему капоту, словно горсть больших яблок, упавших на тонкий лист цинка.
Б-У-М! И для чьей-то жизни навсегда выключили свет, даже не предупредив об этом.
Б-У-М! И стальной метеорит снес с ног женщину средних лет, откинув ее, как ребенок куклу.
Б-У-М! Б-У-М! Б-У-М!
Мы уже не видели ничего и неслись свободные и сумасшедшие. Углы, фары, пешеходы – все это отлетало от нас - единых. Плоть от плоти, кровь от крови, злость от злости. ВСЕ, что было не нами, - кричало и ломалось. ВСЕ, что было не нами, - калечилось и отбрасывалось. Бордюры сменяли деревья, деревья сменяли дома, дома сменяли люди, а потом под мост, и опять в эту гущу; и снова бордюры, деревья, люди, бордюры, деревья, дома. 1 – 2 – 3 – 4 – 5 – 6 - 7. Мы были быстрее счета, быстрее времени, быстрее Бога, быстрее-быстрее-быстрее. Еще быстрее. Еще. Еще! «Еще»!!! - ВОТ, что изрыгала из выхлопной трубы моя пантера! ВОТ, чего ей хотелось сейчас! ВОТ! И она уже стала мной! ВОТ! И мы с ней уже оказались готовы разлететься к чертовой матери и ко всем ее чертям по кускам!
Раз – скотина!
Два – скотина!
Три – скотина!
Пять – скотина!
Шесть скотин. Комплект!
Наконец, мы выехали на полупустую дорогу и понемногу начали успокаиваться и сбивать ритм наших сердец. Я отдышался – волна удовольствия прошла по моему телу. 160 – 140 – 120. ВСЕ! Все закончилось. Лобовое стекло было покрыто множеством трещин-паутин.
Привет, черная гладь вечера, упавшая звездами неба на свои городские огни!
Хотелось продолжить вечер.
Уже долгое время я колесил по улицам, как голодный зверь, и все-таки нашел то, что искал. Небольшой бар, в котором было все необходимое: уютный интерьер, приглушенный свет и тихая расслабляющая атмосфера. Усталые и счастливые, мои ножки проституировали к стойке. Внутри находилось человек десять. В динамиках плясали Franky Goes to Hollywood под свой «Relax».
Пока мне делали кофе с коньяком, я оттопырил свой зад и вертел им туда-сюда, туда-сюда, сношаясь с музыкой в ритме пьяных ведьм. Бармен явно не одобрял мое присутствие. Я только поджал губки и уединился в гордом одиночестве. За столиком мое тело приняло очень развратную сидячую позу. О-о-чень! Уткнувшись в кофту, я устроился как наседка с добычей, и со скромным выражением лица потягивал свежесваренный кофе. Словомешалка в моей голове слилась с еле различимым бормотанием вокруг, и то и дело звучащим смехом где-то в глубине зала.
Через некоторое время, приметив двух парней лет двадцати трех сидящих в углу и травящих трехэтажные байки, я в очередной раз решил сыграть в камикадзе. Ладони плавно скользнули по ягодицам и через мгновенье прыгнули вверх, к волосам, которые тут же были аккуратно уложены назад. Восемь секунд, и я уже у столика, присаживаюсь без приглашения:
- Молодые люди, принимайте гостей!
Ножка на ножку, и на моем бледном личике засияла порочная женственная улыбка.
Первые же слова заставили их поперхнуться от такой неожиданной наглости. Должно быть, они смутились, потому что за их хохотом тщательно скрывалась растерянность. Но желание выглядеть гетеродуболомными аппаратами по поглощению пива возобладало:
- Ты откуда вылезло, чудо! Вали отсюда, пока мы тебе хлебальник не вырвали!
- Ха-ха-ха!
Я решил выставить их в еще более убогом свете и начал в точности передразнивать перекошенные рыла:
- ГА-ГА-ГА!
Показная веселость моментально сползла с наших лиц. Они быстро переглянулись. Теперь-то я их точно разозлил:
- Ну, держись, сука!!
Не успели заскрипеть перед схваткой стулья, как небольшое лезвие, взятое мною из машины, и находившееся в тот момент под столом, появилось на сцене. Резким боковым движением я полоснул ближайшего отморозка по глазам. В-Ж-И-К! Привет жизнь в темноте! Привет люди-повадыри! Второй щенок не заставил себя долго ждать – моя нога отбросила его вместе со стулом к стене. Грохот падающих предметов смешался с отчаянным ором первого красавца. Пинок – и стол накрыл эту сладкую парочку с головой. Я уже вошел в раж и хватал все, что попадалось мне под руки, и метал в разные стороны, разбивая стекла, ломая о чьи-то спины стулья, бросая столы, чашки, стаканы, тарелки. Хаос набирал обороты: ко мне уже спешили разъяренные пары глаз, кулаков и ботинок. Вовремя опомнившись, я бросился к двери. Моим спасением стала деревянная ножка, послужившая затвором.
Привет, уроды! Спасибо за чудесную экскурсию в зоопарк!
Автомобиль сорвался с места прочь от разъяренных зрителей. Каким-то чудом мне удалось избежать расправы. Видимо, сам дьявол тогда не дал свою шлюху в обиду. Современная ступа уносила меня все дальше и дальше. Костры инквизиции откладывались до лучших времен.
Дуэль с дорогой продолжалась. Ближний свет фар выискивал новых жертв. Только я разогнался до максимума, как неожиданно к обочине подскочила ментовская собака, Содом и Гоммора в одном лице – Его Величество «Предъявите Ваши Документы». Такой шанс нельзя было упускать. Я остановился и вышел:
- Предъявите ваши права! - с садистской ухмылкой сказал он, прикладывая кисть к фуражке.
Как меня возбудили его слова! Он – эдакий жестокий бог своих владений - в униформе, с жезлом, грубый и твердый. Я же - сама похоть, сама мягкость, - нежное, податливое существо, юбка, что всегда задрана, женственный полигон насилия и разврата. Ну, как я мог не отреагировать?
- Какие еще права? У меня вообще нет прав, сладенький! Ты можешь делать со мной все, что хочешь!
Он аж ошалел. Не каждый может такое сразу переварить. Пока garbage путался в словах, и что-то мямлил, я прилег спиной на металлическую поверхность автомобиля, облокотившись двумя руками, и стал смотреть на него исподлобья пристальным взглядом. Моя кофта медленно начала сползать с бледных плеч. Надо было видеть его лицо. Пальчики незаметно выскользнули из туфли, и подкрались к одному из самых чувствительных мест на его теле - промежности. Он резко отпрянул и сделал угрожающий вид, но дальше этого дело не пошло. Мне показалось странным то, что он со мной цацкался. И когда послышалось: «Пройдемте со мной», я решил окончательно его добить:
- А ты меня заставь!
После этих слов, мои ноги приняли форму буквы «А» и все тело, обращенное к нему задом, прогнулось, упав на локти, как в пассивной позе при анальном сексе. Мол, либо бери в меня таком положении, либо проваливай!
Он в очередной раз впал в ступор. Одно только нервное дрожание в голосе чего стоило. Заторможенные движения и какие-то сомнения на лице окончательно меня убедили в том, что что-то тут не так.
Вдруг он решительно выломал мне руку, и развернул к себе лицом. Наступило дикое минутное молчание. В тишине еле слышно цокнули каблуки. Мгновение, и тяжелая мужская рука схватила меня за грудки и притянула к себе. Его губы, жесткие и шершавые, молниеносно впились в мой рот. Секунд сорок они его просто жадно пожирали. Чтобы я не вырвался, он держал меня сзади жезлом и давил им на спину. Это была настоящая животная страсть. Не знаю, что больше всего в той ситуации возбуждало. Скорее общий коктейль из грубой мужицкой силы и моей доступности.
Через несколько минут после такого напора, тяжесть блюстителя правопорядка начала мне надоедать. Я протиснул между нашими телами ногу и со всей имевшейся силой дал ему в живот, благо, брыкаться научили еще в детстве.
Пора было завязывать. Со стороны картина смотрелась очень эффектно. Изолента на ляжках вся изорвана, блеск для губ размазан по щекам. Растрепанный и полуобнаженный, я достал толстую пачку банкнот и бросил ему в руки:
- На! Не забывай, жеребец...
Все. Спектакль закончился. Один из участников стоял со спущенными штанами, хрипло дыша, и смотрел на второго обезумевшим взглядом. Я собрал вещи, прыгнул в машину и только пустил напоследок воздушный поцелуй. Привет!
Опять прочь. И опять в ночь.
Окончательно измученный и уставший я выжигал последние капли бензина. Денег не осталось, телефон разрядился, а пластиковые карты все остались дома. Выход был только один – бросить машину и поймать такси. Остановившись в совсем незнакомом мне районе, я выполз в утренний холод города. 7:42. Каждая мышца ныла и рыдала от боли. Грязная обочина и редкие автомобили не придавали оптимизма. Все мои попытки свалить побыстрее с места, где пахло мочой и людьми-отбросами, не увенчались успехом. Никто не хотел подбирать трансвиститское существо с очень нездоровым видом. Пришлось вальяжно и гордо проследовать к автобусной остановке, которую, к большому моему огорчению, гроздьями облепили целлофановые убогие создания всех мастей.
Медленное шествие мимо каждого из этих интерменшев четко очерчивало невидимую стену между «мною» и «ими». Когда я проходил второго человека, то ощутил легкий толчок откуда-то слева. Вспомнив, что для свиней второго сорта такое хамское поведение всегда считалось нормальным, я сделал вид, что не обратил внимания и проследовал дальше. Но видимо негласный закон выживания чужаков со своей территории взял власть над коллективным сознанием, и примеру одного последовали многие. Задевали как бы невзначай, но ощутимо: то в плечо, то грудь. Чьи-то гнилые зубы из толпы оскалились от удовольствия. Чернь, чернь, чернь… Дряхлая моя старуха... Ты всегда пыталась компенсировать свою ущербность за мой счет. Шестой, уже явно намеренный удар нельзя было оставлять без ответа. Его хозяином оказалась явно пьющая рабочая быдла с лицом, похожим на запеченное яблоко. Я остановил своего обидчика, дал ему в пах коленом и отправил невежественное лицо общаться с железной оградой. В привычную горизонтальную позу. Не успела моя злость насытиться этим бродягой, как я получил в бок новый мощный толчок. Меня явно пытались выпихнуть на проезжую часть, и им это удалось, так как то, что было потом – стерлось из памяти без следа.
Сейчас я лежу на больничной койке, не чувствуя ни рук, ни ног. Рядом стоит капельница. Со слов врача меня сбила машина. Нет причин ему не доверять - скорее всего, так и закончилась моя прогулка.
Иногда приходят медсестры, ухаживают. Чистый белый потолок в палате напоминает о Рае, исправлении, покаянии и прочем. Стены словно говорят: «Очнись, тебе дается второй шанс, измени свою жизнь».
За окном небо тошнит дождем. Смешно.
Ночью мне приснился сон.
Тишина. Полумрак. От плеча исходит теплота и яркий свет. Я поворачиваю голову, и что-то внутри подсказывает, что это мой ангел-хранитель. Он гладит меня по голове, улыбается и, помахав на прощание крылом, взлетает ввысь.
Вновь полумрак. Тишина. Я остаюсь совсем один.
Просыпаюсь.

Теперь меня ничто не сдерживает. Для всех я «вне закона». Больше терять нечего.
Рано или поздно я отсюда выйду, чтобы отомстить. Но пока…пока…
Пока нужно выспаться и набраться сил. Они мне еще понадобятся.
Держитесь, мои хорошие! Когда-нибудь меня обязательно выпишут. Когда…
Ла-ла-ла…