Пассажир

Автор: не жрет животных, падаль Tranquillo Tristezza Grazioso
Наблюдая за движением собственной тени по дорожному полотну, я оцениваю уходящее в ожидании время. Я терпелив и умею ждать. Искусство убивать время созерцанием лихо компенсируется стремительностью припасенных у меня сценариев. Тень двигается по асфальту медленно, как будто шурша и тщательно ощупывая каждый мелкий камешек или пылинку на дороге. Здесь проходит основная часть моей жизни. Здесь я жду.

Исследователем пыли, ценителем ароматов придорожного теплого ветра, я стою здесь как обычно. Не важно какой это километр, какой дороги. Двумя распластанными в стороны света рукавами от меня удаляется дорога, конца которой я еще не видел. Вокруг, ни души, ни звука – я безнадежно опускаю руку, хотя слово надежда ко мне имеет минимальное отношение.

Legato Accelerando
Внезапно я слышу звук приближающейся машины, уже обреченно поднимая взгляд на нарушителя моего спокойствия, я заранее готов снова разочароваться – еще один из местных водителей в пьяной хандре укорачивающих путь из одного села до другого. Нет, я жду другого. Я смотрю сквозь лобовое стекла, угадывая силуэт – соревнуясь сам с собой, пытаясь быстрее угадать кто за рулем?

Agitato
Наконец, мое ожидание вознаграждено. За царапинами стекла и плавящейся на солнце пылью мне навстречу едет женщина, одна – ее глаза уже вцепились в меня, столкнувшись с моим взглядом. За долгое время своих путешествий на отрезках разных дорог я научился безошибочно определять исход таких визуальных дуэлей. Это также, как опытный игрок в покер, безошибочно определяет когда оппонент блефует – существует целый ряд ускользающих от невооруженного обывательского взгляда незначительных факторов. С опытом, эта дуэль перестает быть лотереей с неизвестным исходом, постепенно появляется возможность заставлять, вынуждать незнакомого человека.

Mezzo Animando
Она останавливается рядом со мной и необычно гостеприимно настежь открывает пассажирскую дверь, не приоткрывает окно, опасливо оглядываясь по сторонам, а как будто без разговоров приглашая войти. Я приветливо улыбаясь, перед посадкой в сотый раз проверяя все ли у меня готово для путешествия. Я захлопываю за собой дверь, не отрывая взгляд от ее ответной улыбки. Улыбка, которая свойственна только молоденьким девушкам, сбежавшим на выходные из дома, которые внезапно столкнулись с необходимостью в мимолетном собеседнике, которого так же легко выбросить из машины, как и впустить внутрь.
Двигатель вновь оживает и я откидываюсь на спинку кресла, предвкушая ощущение дороги: вновь побегут мне навстречу километры разделительных полос.

Calando Diminuendo
Все равнины одинаковы, а горы всегда разные. Не выдерживая положенной, но такой утомительной, паузы игриво начинает разговор, за что я ей искренне благодарен, потому как сам не люблю подыскивать темы и снимать симптомы общей настороженности водителя и пассажира.
- по работе или так? – спрашивает она, подмигивая мне, как будто зная мою пошловатую тайну.
- по работе – я пытаюсь исказить голос до несвойственной мне умиротворенности и отстраненного спокойствия.
- а я – так, катаюсь, на родительской машине. Вот, спиздила ключи и катаюсь. Еду куда хочу – она думает, что посвятив меня в свое маленькое преступление, сделает меня соучастником детской шалости.
- а так чем занимаешься? – я умею почти все, кроме придумывания интересных вопросов развивающих тему.
- танцую, я люблю танцевать – с какой-то странной грустной нотки и уже искусственной улыбкой говорит она – а ты любишь танцевать.
Я старше ее раза в два, но обращение на «ты» меня не смущает, наоборот играет мне на руку.
- я люблю смотреть как танцуют другие, когда хорошо танцуют, ну ты понимаешь – я чуть-чуть заикаюсь и боюсь, что из-за этого она сможет неуверенно заглянуть в мои мысли о настоящем достойном танце, о том как я любуюсь отблесками движений в отражении на стали, по ту сторону ножа, как хороша музыка из приглушенных криков и сдавленных стонов. Но она не видит или, может, не хочет видеть этого карнавала в тишине.
Я незаметно бросаю на нее скромные робкие взгляды, чтобы она не угадала во мне грубого насильника или просто похотливого алкоголика, охочего до почти детской невинности. Нет, для нее я приготовил другое. Выхватывая взглядом какие-то вспышки ее обаяния, я замечаю несколько продольных довольно глубоких порезов на ее запястьях на одной руке и на другой, некоторые совсем свежие и еще покрыты коркой запекшейся крови. Я обращаю внимание на ее бледную кожу. Что ж, видимо, мы встретились не зря и то, что ты пыталась сделать сама, смогу довершить я. Мне больше неинтересно разглядывать ее и я смотрю на бегущую впереди дорогу.
- достань карту из бардачка, хочу понять куда ехать – небрежно говорит она, как будто представляя меня своим сверстником-дружком.
Я послушно открываю бардачок, откуда на меня немедленно высыпается огромное количество полос с таблетками всех цветов и форм: снотворное, обезболивающее на любой вкус. Видимо, что-то в моей внешности выдало мое удивление, и она это обнаружила
- я плохо сплю последнее время – протараторила она, неловко захлопывая открытый ящичек. Нотки оправдания расположили меня к ней еще больше. Я улыбнулся. О карте мы негласно согласились не вспоминать.

Morendo Minore
- знаешь мне неинтересно жить, скучно и глупо, одно и то же, каждый день – переосмыслив весь наш диалог и безмолвные взгляды, она решительно избавляется от маски. К сожалению я не лучший оратор, способный доказать ценность жизни, поэтому я с миной понимания на лице молчу, приглашая ее продолжить.
Но тема исчерпана и она снова становится беззаботно рассеянной и улыбчивой.
- надо заехать в магазин купить чёнть пожрать, я давно ничего не ела, а дорога нам, видимо предстоит длинная – указывая пальцем на приближающийся магазин, она вот так запросто закрывает быстро надоевшую тему.
В ином случае, я бы запротестовал, придумал бы что-нибудь про спешку, но не здесь и не сейчас, поэтому машина останавливается на обочине. Достав ключи, она бежит в магазин, всем своим видом источая какую-то детскую непосредственность, доставшуюся ей, наверное, немалой ценой.
У стеклянных дверей она останавливается, глядя на прилепленный к зеркальному покрытию листок бумаги, традиционный для периферийных околодорожных забегаловок.

Rallentando Risoluto
В ином случае, я бы выбежал из машины и дернулся бы подальше от этого места, чтобы мой след простыл до того, как она обернется, но не здесь и не сейчас. Она смотрит на листок, узнавая на нем мое лицо. Я наблюдаю за ее реакцией. Секунды ее остановки у зеркальных дверей отбиваются моим сердцем, метроном – удар за ударом. Она оборачивается, и я ищу испуг в ее глазах: громкие резанные, отчеканенные формулировки – убийца… жертвы… разыскивается… обычно производят неизгладимый эффект – шок? Она улыбается, подмигивая мне, и заходит в магазин.

Sforzando Lamento
Я странно спокоен, чувствуя себя в полной безопасности. Ничто мне не угрожает. Для формальности, забыв о предосторожности я заглядываю в окна местного магазина, пытаясь разглядеть, что происходит внутри. Она, неспешно прогуливается между нагромождением полок, пытаясь что-то найти в почти пустых витринах.
Скучавшая до этого момента распаренная от дневной жары продавщица увидев меня, некоторое время тает в нерешительности, секунду помедлив она бросается в мглу, скрытую от меня окнами. Сейчас дрожащими пальцами она набирает единственный возможный номер и скоро начнется охота. Я неохотно разворачиваюсь и иду к машине, чтобы расположится поудобнее на пассажирском кресле. Раскрытые глаза циферблатов на приборной панели, кожа сидений грубовато обнимающих ее за талию, все эти хромированные поверхности – все они станут немыми свидетелями нашего танца.

Она выходит с бутылкой минеральной воды.
- я подумала, что много еды нам не понадобится – заключает она, садясь за руль.
День сменился вечером и стало по-летнему темно.

Dance Macabre
Она поворачивает ключ, и машина покорно срывается с места. Оставляя за собой взвешенную в воздухе пыль, мы уезжаем в лунную ночь, в одной машине, каждый к своему концу дороги, каждый танцевать свой смертельный танец в блеске луны, отраженном на побагровевшей стали.

Не жрите жывотных – они вас тоже не любят