Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Децкий сад:: - НасекомоеНасекомоеАвтор: Khristoff В детстве я был слабеньким мальчиком. Простужался часто, животом маялся, писался в постель и плохо находил контакт со сверстниками.- Какой он у Вас, однако, асоциальный мальчик, - говорил обо мне профессор, друг семьи Леонид Ильич Бржно. Мама после этих слов обычно начинала плакать и прижимала мое асоциальное тело к своей пышной груди, а папа нервно кусал роскошные усы, незаметно для себя зажевывая их чуть не до середины. - Вы бы так, Андрей Фомич, не кушали бы свои вторичные половые признаки. А то знаете ли, щетина оседает в желудке, образуется комок, потом чертовски сложно оперировать таких типчиков. Папа переставал есть усы и бежал в уборную. Мама сильнее прижимала меня и испуганно трогала себя за верхнюю губу, незаметно проводя указательным пальцем под носом, дабы убедиться, что у нее усов практически нет, и значит, съесть их в таком непотребном количестве, грозящим неприятной операцией, она не сможет. Перед уходом Бржно гладил мою маму по плечу и целовал ее в голову, очень противно скатывая свои жирные губы в дудочку. Затем громко прощался с папой и уходил, чтобы через неделю опять быть вызванным моими родителями среди ночи по причине очередного коварного недуга, пытающегося одолеть мой худой организм. Дни перетекали в месяцы, складываясь в года. Ничего веселого, ничего и чересчур грустного, все серое и с запахом йода. Профессор Бржно старел, мамина грудь становилась все пышней, папины усы, напротив – все больше утрачивали лоск, мочалились и потихоньку оседали в его желудке. Я же продолжал схватку за жизнь, умудрившись к одиннадцати годам переболеть практически всеми известными болезнями, исключая разве что венерические заболевания и болезнь Паркинсона. Зато я был очень умным мальчиком. Ну, во всяком случае, так считал профессор. - Какой он у Вас, однако, умный мальчик, - говорил старик Бржно, неизменно добавляя, - хотя и асоциальный. В тот вечер, папа уже сбегал в уборную, мама всласть поплакала, а доктор, обмусолив мамины волосы, уехал к себе домой. Я сидел на полу в детской комнате и играл с мертвыми тараканами и жуками – насекомых в изобилии водившихся в нашем старом деревянном доме, я любил. Они мне заменяли и друзей и солдатиков. Настоящих оловянных или даже пластмассовых солдатиков мне не покупали – родители были помешаны на идеях ненасилия, а потому игрушки, имеющиеся в наличии, носили исключительно мирный характер. Точнее, должны были носить. Я же довольно быстро приспособил игрушечный экскаватор в настоящую тараканодавилку, а деревянные кубики с намалеванными на них глупыми картинками и буквами - в разделочные столы, на которых покоились оторванные конечности насекомых, причем на каждой букве лежали определенные органы. Так, крылья лежали на букве «к», а глаза на букве «г». На кубике «с» и нарисованным на нем слоненком, я расположил бутылочки с жидкостью из выдавленных насекомых, назвав ее жучиный сок. Этот сок, добытый мной лично, я часто подливал в еду, как биологически активную добавку. Я был уверен, что если принимать жучиный сок, то организму должны передаться сила тараканов, майских жуков, зеленых мух и рыжих муравьев. А они, это ни для кого не секрет, являются самыми сильными животными на планете. Как-то, я попробовал его пить прямо из бутылочки, но он оказался очень горьким на вкус и я просто подливал его в суп или размешивал с соком или с чаем. Итак, я сидел у себя на полу в детской и раскладывал на ковре небольшую армию мертвых насекомых, как вдруг, в углу я заметил, как что-то, размером с мышь юркнуло под кровать. Тут я должен признаться, что давно мечтал поймать какое-нибудь теплокровное, чтобы разложить его на кубиках и детально изучить. Но дома никогда не было никакой живности, ибо мама была уверена, что у меня аллергия решительно на всех животных, к тому же она ужасно боялась, что я подхвачу какую-нибудь редкую и опасную болезнь или меня на худой конец, банально искусают. Она даже упросила соседей не заводить собак или кошек, чтобы я не заразился чем-нибудь от них. Я бросился в угол, надеясь успеть схватить мышь, прежде чем она удерет в какую-нибудь лазейку. Но никакой мыши под кроватью не оказалось. Сперва я вообще решил, что там нет ничего, и то, что могло быть мышью, все-таки ускользнуло от меня. Полежав еще немного в пыльной темноте подкроватного царства, я собрался уже было вернуться к «солдатикам», как тут в самом дальнем и темном углу, под батареей, что-то зашуршало и тускло блеснуло, подобно светлячку. Я решительно полез вглубь, подсвечивая себе маленьким фонариком, лежащим рядом специально для подкроватных путешествий, кои я с регулярностью совершал в поисках свежих муравьев и тараканов. И вот что я нашел: в самом углу, за батареей, среди хлопьев многолетней пыли, билось крыльями огромное насекомое. Таких больших жуков я не видел даже в передачах Дроздова. Несмотря на внушительные размеры насекомого и довольно грозное не то шуршание, не то шипение, исходившее от него, я крепко накрепко схватил его за спинку, и вылез наружу. На свету я смог лучше разглядеть свою добычу. Да, мне определенно повезло – это было самое большое насекомое, виденное мной, а видел я их в своей жизни много. Гораздо больше того же профессора Бржно, а уж его трудно назвать недалеким человеком. Но еще удивительней размеров жука оказалась его раскраска - он был весь серебряно-голубым, причем на спине и голове преобладал серебряный, а брюшко и лапы были голубыми. Крылья же оказались практически прозрачными, едва подернутые розовым цветом. Жук громко жужжал, хищно шевелил челюстями и в целом, вид имел вполне опасный, так что мне пришлось прибегнуть к повышенным мерам безопасности – я насадил насекомое на гвоздь к специальной доске первичного осмотра. Этой доской у меня служили сломанные гусли – когда-то давно мама решила, что у меня прирожденный слух и на протяжении нескольких лет, она на все праздники дарила мне всякие детские музыкальные инструменты на которых мне полагалось играть и которые я приспосабливал для своей научной и военной деятельности, разумеется, втайне от мамы. По вечерам я распиливал на барабане лягушек, и протыкал струнами от балалайки гусениц, а днем с мамой противным голоском подвывал «во поле березка стояла». К счастью, в семь лет эксперимент с моим музыкальным образованием, наконец, окончился предсказуемым и долгожданным фиаско. Знакомый профессора Бржно, известный режиссер какого-то музыкального оркестра Семен Алькович Труба приехал однажды к нам в гости. Поводом стал папин юбилей. На нем Трубу хорошенько напоили шампанским и пользуясь его пьяной мягкостью, предложили проверить меня на слух. Семен Алькович попросил меня пропеть ноты, потом послушал, как я нащипываю на гуслях что-то про лебедей и, глупо улыбаясь, произнес: - Какой, он у вас, однако не музыкальный мальчик. Я простите, сморкаюсь мелодичнее. Мама тогда очень обиделась на музыканта и даже на какое-то время перестала разрешать Бржно мусолить свой затылок. Но с моим образованием было покончено. Пригвоздив жука к доске, я взял лупу и внимательно рассмотрел каждую деталь животного. Скроен он был обычно для членистоногих и вполне мог бы сойти за того же майского, если бы конечно не огромный размер, превышающий пятнадцать сантиметров в длину, необычная раскраска и еще более необычные узоры. Узоры эти были, пожалуй, самым удивительным открытием. Поначалу я не придал им особого значения, решив, что это просто своеобразные разводы, служащие для привлечения особей противоположного пола в период спаривания. А то что насекомые спариваются и для чего они это делают, равно как и другие животные включая людей, я, безусловно, знал. Причем я знал это уже тогда, когда папа мой, сидя на кончике стула в гостиной и самозабвенно поедая свои усы, рассказывал мне, что своим появлением я обязан некой птице, пролетавшей над их чудесным старым домом. Мама весь рассказ стояла рядом, нежно трогая себя за губу, и проводила указательным пальцем под носом. - Да сынок, именно так все и было – говорил ее добрый, глуповатый, немного коровий, если верить передачам Дроздова, взгляд. Лишь внимательнее присмотревшись к этим разводам, я увидел, что линии, принятые мною за повторяющиеся полосы, на самом деле сильно переплетные между собой узоры. Мало того: это были настоящие рисунки! Схематично, но вполне различимо на теле жука были изображены всевозможные виды насекомых: жуки, муравьи, бабочки, стрекозы, тараканы. Не веря своим глазам, я попробовал ножом немного поскоблить рисунки, решив, что это кто-нибудь из чудаков разрисовал жука. Но узоры были не нарисованные. Во всяком случае, рассматривая выдранный из бока жука фрагмент под микроскопом, а у меня был даже этот прибор, ничего аномального, ничего чужеродного в рисунках, кроме самого их наличия, я не увидел. Озадаченный своей находкой, я решил продолжить исследование завтра, а если потребуется, то и обратиться за советом к Дроздову. Тут я должен раскрыть небольшую тайну. Несмотря на то, что Бржно поставил мне, в общем, правильный диагноз и я действительно избегал людей и не имел приятелей среди сверстников, один друг у меня все-таки имелся. Это был, как ни странно это звучит, известный ученый и ведущий программы «в мире животных» Николай Николаевич Дроздов. Познакомились мы с ним у нас дома, куда его привел все тот же профессор Бржно. А вот сам доктор познакомился с Дроздовым, когда был на приеме в Кремле. Тогда самым старшим в нашей стране был Леонид Ильич Брежнев, который, как известно, любил выпить, болел за команду Спартак и коллекционировал автомобили. Еще он иногда работал – целовался со стариками и героями и вешал всем ордена. Именно на такой церемонии и познакомились двое ученых. Профессор Бржно стал лауреатом Ленинской премии и Героем Социалистического Труда за революционный метод постановки диагноза шизофрении у новорожденных. Раньше, чтобы понять, болен ли ребенок этим страшным недугом, требовалось длительное время и проведение большого количества трудоемких и дорогостоящих анализов. Профессор же предложил совершенно уникальную методику, благодаря которой больной шизофренией младенец определялся уже при рождении. По причине своего возраста и в силу ограниченного набора знаний в области медицины, я не могу сказать в чем конкретно заключался этот способ, но факт, что количество определяемых больных шизофренией детей выросло в десятки раз и это позволило начать курс лечения, а там где это необходимо и стерилизацию, уже в первые дни жизни больных. Дроздов же был приглашен за открытие, связанное с рептилиями. Как известно, Николай Николаевич питает страсть к змеям и даже дома у него живет пара питонов, одна гадюка и уникальный арктический уж, которого открыл сам ученый, в одном из путешествий по льдинам Арктики, снимая передачу про белых медведей. Уж этот уникален не только тем, что живет в экстремальных и непригодных для хладнокровных рептилий условиях, но еще и тем, что он в отличие от своих собратьев ужей, чрезвычайно ядовит. Самое же удивительное, что яд этот, одна капля которого способна убить слона, змея использует как средство отопления! Она впрыскивает его себе в тело, кусая сама себя в хвостовой части, отчего кровь в организме разгоняется и это позволяет гадине выжить даже в самые лютые холода. Питается арктический уж рыбой, которая в изобилии водится в холодных водах Северного Ледовитого океана. За это мировое открытие Николай Николаевич также был удостоен Ленинской премией и награжден звездой Героя Социалистического Труда. После награждения, все участники были приглашены на банкет, который устроил для лауреатов и героев на одной из своих дач главный руководитель страны. На банкете Брежнев хорошо выпил и пошел в народ. Там он и сошелся с профессором Бржно. Беседа завязалась вокруг такой удивительной схожести их фамилий и полной тождественности имен. К тому же, как выяснилось, профессор тоже воевал на Малой Земле. На радостях от таких совпадений, подвыпивший Брежнев велел вручить своему тезке еще одну звезду Героя, на этот раз Советского Союза. В пылу лобзаний и теплых почти интимных объятий генсек не рассчитал свои силы и упал на стол, рискуя повредить голову. По счастью его вовремя подхватил профессор Бржно и сидевший рядом Николай Николаевич. - Просрем вождя, поедем в лагеря! – сострил Дроздов, ныряя под тяжелую руку генсека. - Ох, не приведи Господь, голубчик! – вздохнул под другой рукой Брежнева, профессор. Так вот под телом главного руководителя страны и познакомились двое известных ученых. Ну а когда об это знакомстве стало известно моей маме, то приезд известного зоолога в наш дом был всего лишь вопросом времени. Больше всего в жизни мама любила меня и заводить знакомство со знаменитостями, чтобы потом в кругу домохозяек небрежно ронять, например, о Высоцком: - Ох девочки, у Володи очень не простой характер! Итак, в нашем доме появился известный на всю страну Николай Николаевич. В разгар веселья ему потребовалось сходить в туалет. А в туалете мои родители устроили импровизированную галерею моих детских рисунков, на которых я рисовал бабочек. Вообще-то рисовать я больше любил тараканов и горящие самолеты, но такие картины показывать пацифично настроенным родителям не стоило. Подвыпивший Дроздов так заинтересовался моими работами, что даже позволил себе написать мимо унитаза. - Какой у вас, однако, талантливый мальчик! – заявил он маме застегивая брюки. Польщенная и тоже подвыпившая мама, бросилась за мной в детскую комнату. - Вот, - сказала она, задыхаясь от счастья и шампанского, - познакомься Володя, это Николай Николаевич Дроздов. - Здрасьте, - буркнул я. - Вовочка, ты очень хорошо рисуешь бабочек, но позволь тебе заметить, что махаона ты разрисовал неправильно. У него нет такой раскраски. - Есть, - неожиданно для всех сказал я, потому как точно знал, что такие махаоны есть и водятся они на острове Калимантан. Я про них смотрел в передаче того же Дроздова. Когда я объявил ему об этом, все рассмеялись и стали хлопать меня по плечу и говорить, какой я умный мальчик. А Николай Николаевич извинился и пообещал подарить мне микроскоп. Обещание свое ученый выполнил, хотя и не без подсказки мамы. И с тех пор я время от времени высылаю ему свои рисунки с бабочками, а он мне в ответ присылает книжки про насекомых. В общем, думаю, что это можно назвать дружбой, ну, если, учесть все особенности моей личности, конечно. Как я уже говорил, исследования было решено перенести на завтра, а пока я позаботился о сохранности своей драгоценной находки. Я приклеил лапки и усы жука к доске и пригвоздил его крылья. Уверенный, что теперь он никуда не денется, я отправился спать. Теги:
1 Комментарии
да это гиггз ведь напесал! а? што скажете? хуета какая А жабы разьве стока срут? я не знаю про какого гигза ты говоришь, но нопесал это не он. Юся, киска, што у тебя сегодня на обед? Мажористое детство + недавно прочитанная "Осиная фабрика" господина Бэнкса. Слог однако неплох. Охуительно! Просто пиздец, как охуительно. Либо этот клоняра кого-то из мощняков, либо действительно нихуевый автор. На Гигза вообще не похоже. Психапатриев решил...согласен... Осиная Фабрика?? не согласен, думаю она не причем Вроде как, по интонации обрыва на полуслове, должно быть продолжение, но почему-то оно не проанонсировано... Кристофф? Фениксс, а я тебе говорила.... похоже все-таки именно он. а продолжение то будет? обязательно, уже работаю над ним. Завтра думаю закончить вторую часть. жабно а на первый вопрос ответить? Блять...тягомотина какаято...ктонить осилил? АЛУ ЗЕФ осилила. вердикт- ахуенно! Фениксс Понял...зная твой фкус, читать не буду вообще, ибо дорожу психикой. Спасибо за предупреждение. Совершенно не согласна с выбором рубрики. как минимум "литература" слог хорош, содержание - тягомотина ща, проблююсь с жучиного сока и буду дальше четать. Не песдеть! Ахуительно написано, блябуду. Жду продолжения. Вполне увлекательное чтиво. Посиотрим, что будет дальше. Наина Трефф (NT) Дорогая, в каком месте тут охуительность то? Может покажешь, где я недосмотрел? Эй, дорогой АЛУЗЕФ, тут же только начало! Пойми, щас события будут развивацца только в держись. А пока завязка. Все как полагаеццо. Хочешь, допиши ее сам, если угадаешь, то я тебе подарю майку АЛУЗЕФ слог хорош. немношко мерзостное впечатление производит герой, но это явно плюс к способностям автора. Децкий сад - это наверно потому что про детство Эй, дорогой жабно, судя по началу, продолжения не надо! Хватит и завязки. Какой на хуй Децкий сад!У меня абссчусчение,что в литературу мона попасть толька под раскрученным ником.Пиши,аффтар,се заибись! чудно-чудно. Пошла читать продолжение. немного растянуто, но в цэлом - пиздато... автыр, гони продолжение! Еше свежачок Морг небольшого районного центра С., застрявшего между Волгоградской и Ростовской областями, давно уже оброс слухами и небылицами. Пожалуй, о таком даже в передаче "человек и закон" не расскажут, а любитель ужасов Стивен Кинг нарочно не придумает.... Я дрочу с утра до ночи,
Надоело это, блять, Даже если ты захочешь, Не возьмусь тебя ебать. Головою бьюсь об стену, Издаю надрывный вой, И захочешь - не раздену, Если рядом ты со мной. Твой цветок увял меж нами, Тот, что прячется меж ног, Вы его целуйте сами, Я же как-то вот не смог.... О, как сосала покойная Татьяна, вы бы знали, как она сосала...коли вы бы знали как, то сейчас не стояли здесь и не причмокивали своим губами, делая вид, что хоть что-то в этом понимаете. Покойная Татьяна была большой любительницей и одновременно рекламным лицом магазина леденцов на палочке.... Каждый в своей жизни может войти в лес, но не каждый сможет выйти из лесу. Дед мой, Иван Израилевич, говорил, что в лесу всё не по-настоящему, метафизически. И дятел, и заяц, и деревья, и грибы. Особенно, грибы. Знатный был грибник. Все его уважали, советовались, какой гриб съедобный, а какой, метафизический.... Я столько раз ходил на "Леди Джейн",
Я столько спал с Хеленой Бонем Картер, Что встретив, воплотил её в тебе Моя хитана, о цингара, гордый ангел. Троллейбус шёл с сеанса на восток, Других троллейбусов по Цою не бывало, Шёл тихий снег, кружил Владивосток, Ты в полушубке белом ослепляла.... |
Для того, чтобы ее потерять, бывает достаточно одного мгновенья.
Берегите любовь...