Штаны

Автор: Дикс Эту, беспесды грустную и поучительную историю я начинаю стирая глаз со слезы.
Или, блять, наоборот.
А началось всё с того, что Наум порвал себе штаны.
Нехуёво так порвал, на одно мясо врачи тока моток капроновых ниток извели.
И через три месяца, когда седого выписали, встала небольшая, но твёрдая как ослиный хер,
задача: в чём идти в школу?
Наум грустно посмотрел на ворох лоскутов в углу комнаты и вздохнув полез в шкаф за иголками.
Срок годности истёк, иголки ломались как сахарные и крошились в руках, поэтому седой, недолго
думая вооружился иголкой из использованного шприца, который он вчера нашёл за батареей в подъезде.

Разложить ворох лоскутов так, чтобы придать им первоначальную форму, было нелёгкой задачей
и седой натянул их на себя, чтобы штопалось ровнее.
Ловкое движение пальцев - и шерстяная нитка крепко обмотала иголку.
Второе, не менее ловкое - и игла, соскользнув, ушла под штанину, а Наум с визгом свалился
на пол и закатился под стол.
Заклеив дырку в ноге скотчем он стал чуток мудрее, поэтому скрепил края лоскутов прищепками,
ощетинился как пластмассовый ёж и снова взялся за иглу.

Не доведут тебя иглы до хорошего, часто повторяла мамка, когда снаряжала Наума строить ледяную
горку во дворе.
Укутала тогда в четыре шубы, щели пенополиуретаном из отработавших своё топливных баков Су-24мк позатыкала,
шлёпнула, пнула и выставила во двор. Седой тогда неслабо приложился чугунком об лёд и неделю лежал
контуженный, подвывая и гадя под себя.

Ближе к делу.

Пальцы слегка подрагивали, Наумко потел и чихал, но игла ловко ходила в штанах, гуляла можно сказать,
стягивая ровные края лоскутов, некогда бывших его штанами.
Всего четыре часа напряжённой работы и кудрявый батан уже крутился перед трельяжем, восхищаясь
результатами проделанной работы.
Новоявленные штаны придавали Науму вид позорного трутня-шелкопряда, все гармошкой, одна
штанина едва до колена дотягивает, вторая как у прожжённого реппера, метёт по полу, собирая плевки и окурки.
На заднице огромный выхват - материала не хватило =

Наум поднял глаза к настенным часам - пора отправляться на занятия.
И день пролетел.
Вечером, обсмеянный Наум долго ревел в подушку, пускал сопли и обидчиво хрюкал.
А на следующий день выдрал из лоскутов шерстяные нитки, выкинул из кармана гнездо,
свитое мышами за ночь и снова принялся за работу.
В этот раз он использовал острое бабушкино шило, которое проталкивал в отверстия вместе с ручкой,
шерстяные нитки были заменены на 0,8 12Х18НТ, поэтому в итоге
кудрявый мужчинка получил кучу шматья, стянутого нержавеющей проволокой.

-Ну что за херня? - седой сделал бровки домиком и выкинул кучу в мусорное ведро.
Напоследок куча ещё выглянула и хитро подмигнула.
Наум закрыл ведро крышкой.

Надо было что-то решать, потому что в школу не пускали без штанов, или если ты к примеру дома телевизор
не выключил, и Наум двинул на птичий рынок с золотой монеткой, найденной давеча в помойке.
Вернулся щастливый, весь обкиданный куриным помётом, зато с ворохом мятой целлофановой плёнки.
Аккуратно разложив её по полу, седой взял маркер и, проведя сорок минут в поползновениях по полу,
весь измазанный в чёрной краске, зато весёлый, поднялся с колен.

Следующим этапом создания этих чудо-штанов была нарезка нужных и весьма сложных геометрических фигур.
Кудрявый дико вспотел, но выполнил эту работу. Осталось всё это примерить.
Плёнка являло собой передовые идеи китайских химиков, воняло так что кружилась голова, пару раз Наум
опирался рукой на стену и вращал головой, сдерживаясь от того, чтобы не наблевать,
наконец сообразил открыть окна.
Февральская стужа с диким воем ворвалась в комнату, посметав с подоконника все горшки, сбив Наума
с ног и посрывав ковры со стен, взвыла волком голодным и закружила под потолком.
Ловко упав на затылок, плечом Наум содрал с комода глиняного будду, а тот в отместку покарал его
пятичасовой потерей сознания.

.. Проснувшись, седой решил что он в заполярье. Всё вокруг было завалено сухим искрящимся снегом.
В открытом окне ярко сверкало ослепительное утреннее солнце.
Немного постонав от дикой головной боли, он сообразил что по прежнему находится у себя в квартире.
Это можно было понять по обледенелому чучелу кота Муржика, стоящему в углу.

С трудом выбрав из-под снега целлофановые лоскуты и изрезав все пальцы об острые ледышки, Наум
перенёс всё в другую комнату, развёл костёр под батареей и натянул тёплый синтетический трёхслойный свитер
с таким высоким горлом, что сверху торчали только седые кудри.
Через час согрелся включенный утюг и Наум принялся за финальное действо развернувшей в его квартире драмы -
поклейкой штанов из целлофановых выкроек.
Некое подобие рейтуз было готово уже через три дня.
Приклеив по бокам карманы, седой с удовлетворением поднял штаны и примерил к груди. Улыбнулся усталой
улыбкой доярки, отдоившей стопятьдесят коров-пенсионерок.

И вот - триумф.
Кудрявый бодро шагает к школе в новых брюках. Он не боится опозорится, ведь он старался.
Шагает на последнюю пару, потому что всё проспал к чёртовой матери из-за бессонной ночи.
Прозрачные целлофановые штаны сверкают на солнце и хрустят, задевая об сугробы.
А худые волосатые коленки хитро подглядывают за прохожими через прозрачные тряпицы.

Однако казус таки случилсо.
И что обидно - уже ведь на подступах к учебному заведению.
Горбатый дворник Иезекииль охреначил Наума палкой, черенком от метлы выбил передние зубы,
скормил очки собакам и вдогонку крикнул о том, что его мать шлюха,
что ещё и удивило перепуганного Наума, доселе считавшего что мать дворника давно померла под колёсами
грузовика с подушками.

Убегая, Наум плакал в кулаки, отчаянно пытаясь понять, почему же всё так как никак.
На следующий день он пришёл в школу голый, с ранцем за спиной и тросточкой из бамбука в руках...