Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
За жизнь:: - ЭквидистантаЭквидистантаАвтор: Atrey Я заболел. Точнее, не заболел, а, так, прихворнул. И на работу я не пошел лишь потому, что хотел отдохнуть пару дней от бестолковой предпраздничной суеты на фирме. Жена на работе - она преподаватель начальных классов, на мой взгляд, очень женственная профессия - дочка в школе, сынишка в садике - тоскливо. Я не привык быть один. Читать не хотелось - болела голова, телевизор смотреть я не любил. Делать было нечего.Однако, нудное занятие - болеть. Выпив горячего чая с медом, я укутался в шерстяной плед и, как-то бездумно бродил по квартире: осмотрел холодильник, читал по несколько строчек из попадающих на глаза книг, зачем-то открывал шкафные ящички. На прикроватной тумбочке стояла свадебная фотография в золотисто-цветочной рамке. Я взял фото и, поднеся близко к глазам, стал внимательно/ревниво разглядывать наши молодые, уже чужие лица. Со своей будущей женой я познакомился чуть более двенадцати лет назад в клубе любителей эсперанто - «Общение без границ». Название клуба, на мой взгляд, было глупым и малоподходящим, но сам клуб - великолепен: светлая комната, на полу непальский (верблюжья шерсть) ковер, побеленный потолок с очень модным тогда декором по периметру, обои теплых тонов - в общем, уютно было в клубе, по-домашнему так. По окончанию занятий, мы ставили преподавательский стол (мореный дуб) в середину комнаты и садились пить чай. Разговоры на общие темы, обсуждение последних новостей - все это на эсперанто - незаметно перетекали в доверительные беседы, и, уже на русском, мы поверяли друг другу крамольные, для тех времен, мысли, свои сокровенные желания. В общем, молодой тогда был - романтик, потому и занимался всякой хренью. Кстати, сейчас на месте «Общения…» стриптиз-бар, под пошло-липким названием «Конфеточка». Достойный преемник. Нина пришла в клуб в конце осени. Она не была красавицей; симпатичное лицо, худенькая подростковая фигурка; но для меня, на всем белом свете, никого прекраснее не было. Я влюбился с первого взгляда, как пошляк. В клуб я проходил месяцев пять, а Ниночка - совсем мало. Раза три всего была; словно вступила в клуб лишь для того, чтобы там повстречать меня. Через полгода свиданий и уличных поцелуев - свадьба - торжественная солнечная, спустя год рождение дочери, семейные торжества, улыбки дочурки и жены, встречающих меня с работы; через пять лет рождение сына - двенадцать лет счастья. День за днем… В шифоньере я наткнулся на полку с интимными вещами жены. Я всегда испытывал неудобство, легкую брезгливость от предметов женской гигиены. А тут, зачем-то решил (или это за меня, вызванная болезнью, скука решила) покопаться. Стало как-то неловко, словно подглядываешь за голой старушкой, которая проходила какие-то медицинские обследования. Я взял упаковку - на фисташковой поверхности нарисован прямоугольник с куцыми крылышками. Что это? Прокладки на каждый день. Неделька за неделькой до недельки. Под упаковкой лежала тетрадь. Обычная общая тетрадь. Ниночкина. Скорее всего в клеточку. Нина, обычно, составляет в таких тетрадях планы уроков, изобретает, а потом записывает новые методы обучения, ну и т.д. и т.п. Тетрадь была такой - припухшей - наверное, исписанная до конца. Я сел на кровать и, перевернув несколько листов, прочел: «…у них все было хорошо, пока он не ложился на нее. Эта его бородавка, с тремя тонюсенькими волосками, постоянно маячила пред ее взором во время классического секса: она - снизу, он - сверху. Фи. Как не эстетично, не вкусно - ну просто, мерзко!!! Когда он хотел ее на спине, Нинель широко раздвигала ноги и подтягивала их к плечам. Затем она закрывала глаза, чтобы не видеть его отвратную бородавку, с тихим вздохом приоткрывала рот и исполняла свою арию в опере «Доставь мне удовольствие, мой котик». Котик пыхтел, стонал, противно пришмыгивал носом, а она все громче и громче вела свою партию, дабы заглушить его животные стенания. Не иначе как, он принимал ее плотно сомкнутые веки за муки наслаждения, а стоны, которые с каждой секундой становились все глубже, эротичнее, - за истинную страсть. О, глупый, самодовольный потнец! (этим словом, производным от -«потный самец», Нинель в мыслях называла мужа). Вскоре, он бурно кончал, глубоко вжимаясь в нее и круто выгибая спину. Минуты три Нинель гладила его прохладной ладошкой по потной спине - успокаивала, а потом уходила в ванную…» Что это? Рассказы? Моя жена пишет? Вау! Любовь. Эротика. Странно, мне не сказала ни слова. Мы были столь близки, и я думал - у нас давно не было друг от друга тайн. Ан нет. Впрочем, у нормального человека всегда должна быть хотя бы одна маленькая тайна (эдакая - тайничка) что-то скрытое, личное. Я перевернул еще несколько листов: «…когда он был одет, его тело не вызывало отвращения, наоборот - его фигура была подтянутой, казалась спортивной. Но стоило ему раздеться - Господи! - почему же ей! достался этот кусок ливерной колбасы: рыхлой, пахнущей, жирно-блестящей. Иногда Нинель очень хотелось плеснуть на мужа кипящим подсолнечным маслом…» Я закрыл тетрадь. Что-то жутковато. Какая-то эро-патология с элементами поверхностной психологии, извращенной детством. Впрочем, у моей Ниночки есть слог: «…стоя раком перед ним, Нинель могла бы получать огромное, ни с чем несравнимое удовольствие, но, увы, его незначительная финтифлюшка не способна была заполнить ее наслаждением, счастьем. Когда он кончал, спуская ей на задницу (иногда, впрочем, он успевал вставить свой отросточек в ее анус), Нинель почему-то вспоминались его небритые подмышки, и подушка, до этого пахнущая свежестью и ароматом Primi Bukati, вдруг начинала испускать липкий волосяно-потный запах…» Ниночка. Ниночка? Ниночка-Нинелечка!!! Я открыл тетрадь на первой странице. Посередине крупными, заглавными буквами шла надпись - «ДНЕВНИК», под ней - в скобках «(рассказы)»; ниже, смещенные к правому краю, эпиграфом к дневнику, в целом, шли несколько строк - «дневник я решила вести в виде коротких рассказов, / имеющие в своей основе законченную мысль, / но не имеющих законченного оригинального сюжета - / так мне легче писать, сохраняя спокойствие и / разум». Что?! Дневник!!! Я открыл тетрадь, как-то механически, примерно на середине и прочел: «…когда-нибудь она его убьет. Точно. Ну почему, если он так хочет, чтобы она делала ему минет, он не принимает душ, хотя бы раз в день? Почему она должна сосать, услаждать эту его штуку и одновременно вдыхать…» Я вспомнил, с какой загадочной, немного шалой, улыбкой она склонялась над моим пенисом, обхватывая ствол тонкими, с идеальным маникюром, пальцами. Все - неправда. Но зачем? Я еще перевернул несколько листов: «…он не любил бриться. У него была, как он говорил слишком нежная кожа, но на самом деле просто плохая. Поэтому бриться он мог не более двух раз в неделю. Иначе, кожа его воспалялась, краснела, шелушилась и болела. Ничто ему не помогало, ни мази дорогие, ни супер афтешейвы. И он стонал. Нинель успокаивала его, говоря, что щетина ему к лицу, делает его облик мужественным, эдакий мачо (впрочем, тем самым, поддерживая его собственное мнение-заблуждение). В постели он щекотал, колол ее своей щетинкой - словно маленькие ежики катались по ее нежному телу. О-о-о. Нинель вскрикивала, маскируя свое омерзение под неудержимое наслаждение…» Я читал и не мог поверить, что моя Ниночка писала это о нас, о нашей любви. Обо мне: «…интересно, если попросить его удалить все волосы на теле, кроме головы, естественно - он обидеться? Не факт, а вот шокирован будет. Нет, легче - отравить. А вот на голове, кстати, не мешало бы нарастить - залысины, где-то чуть выше висков и ближе ко лбу, выглядели неопрятно…» Я просматривал несколько строк и перелистывал далее, едва не разрывая страницы: «…вон у Вальки Гришковец, наверное, член так член длинный мощный - мужской, а не этот - игрушечный. Моська. Тяф-тяф. Отрезать, что ли, когда спать будет. Может тогда угомонится…» Валька Гришковец?! Неужели? Нет, не может быть. Ну конечно же! Не может! Вот же написано «наверное». И далее: «…после секса, он быстро засыпал. Нинель отворачивалась к стенке, даже в жару закрываясь одеялом до подбородка, и тихо плакала…» Тихо плакала?! А ее улыбка, светлая мечтательная; радость в ее, потемневших от удовлетворения, глазах; ее тело - теплое, нежное, такое отзывчивое на мои прикосновения. Притворство? игра? …: «…”скоро я совсем перестану ходить с ним в гости”, - подумала Нинель. Он начал лапать ее уже в лифте. Алкогольно-сигаретный запах и чего-то чесночного изо рта; холодные, мокрые? руки; сдавленное дыхание, хриплое, как у астматика - Нинель с трудом сдерживала крик отчаянья, разрывающий грудь. Опьяненный, он долго, нудно не мог кончить, и ей приходилось рабски терпеть его извращенные фантазии. Завтра будет легче. С похмелья он любил вставить Нинель, но кончал мгновенно, почти незаметно для нее…» Она - актриса. Не преподаватель начальных классов. Нет. Актриса - гениальнейшая. Одно непонятно - почему она все это держала в себе? не открылась? не шепнула мне? не доверилась? Что ей помешало? Что!? О таком не говорят? А как же жить? Я открыл последнюю исписанную страницу: «…она трижды ударила уже лежащего мужа ножом в грудь. Нинель присела рядом с трупом. Откинула со лба рыжую прядку волос, обхватила ладонью опавший бледный член, наклонилась и поцеловала его мертвую плоть; а затем, прикусив от напряжения кончик язычка, отрезала мужнин пенис. Она любила мужа - его духовность и жгуче ненавидела его тело, породившее в ее душе отвращение, что сводило с ума. Нинель кровью написала на лбу мужа - «мудак» - и засунула ему в рот член» ОХЕРЕТЬ!!! Любовь, выскочив из-за угла, поразила нас ножом. Что же стало с убийцей? Её казнила действительность. Двенадцать лет счастья, рая обернулись смердящей помойкой, заваленной гниющими трупами. Я аккуратно положил тетрадь на место и прикрыл упаковкой, постаравшись, чтобы все выглядело так, как до моего вмешательства. Интересно? жена хотела, чтобы я нашел дневник? Нет. Вряд ли. Скрытность Нины в интимно-гигиенических вопросах гармонировала с моей брезгливостью к женским предметам. Она понимала, что я никогда не полезу в этот ящик. И, если бы не болезнь… Я прошел в зал, лег на диван и включил телевизор. Очередная ток-шоуная жвачка. Сексо-любве-психо-затупленное действо, совершенно ненужное ни человеку, ни человечеству в целом. Начало второго, скоро должна прийти Нина. Я почти заснул и уже сквозь сон услышал звук открывающейся двери и… - Милый, я дома. - Как странно искренняя радость в ее голосе уживалась с черной ненавистью, спрятанной глубоко в душе. Я не собирался составлять какой-либо план реконструкции своего тела. Для меня все было понятно. Все было учтено. Темно-синие слова, написанные красивым разборчивым почерком преподавателя начальных классов, надолго врезались в мою память, мое ошпаренное сознание. Вопреки моим ожиданиям и моей невосприимчивостью к болезням, я проболел более трех недель - что было мне на руку. За все время своей болезни я не прикоснулся к своей Нине ни разу, отговариваясь тем, что боюсь ее заразить (а ведь она с маленькими детишками работает). Впрочем, как я смог заметить - она не очень-то переживала. И, вообще, старался попадаться ей на глаза, как можно реже. Первое, что я сделал - это обратился в клинику по вопросу удаления бородавки. Углекислотный (СО2) лазер испарил излишние отвратные клетки на моей коже до полного выравнивания поверхности. Я придирчиво исполнял послеоперационные рекомендации врача: избегал контакта с водой, регулярно три раза в день смазывал 5% раствором перманганата калия корочку и, как следствие, струп, под которым происходило послеоперационное заживление, отторгся на пятый день. «Я думала - после смерти главного героя моих дневников - сам дневник мой умрет. Но нет. То, что происходит с моим мужем в последнее время, потрясло меня и пугает. Страшит!» Второе - я решил разобраться со своей телесной растительностью. Всего пять процедур (рубиновый лазер с длиной волны 694нм) и мое тело освободилось от гнета излишних волос. Лишь гениталии и голова остались, по-прежнему, покрыты естественной растительностью. Впрочем, голова - нет. На голове волос наоборот прибавилось (всего-то 50 тысяч, Чёрт!). «Мой муж из человека, живого реального, из мужика постепенно превращается в непонятно кого. Бесполого андроида? Лишенный естественных для мужчины, и что там скрывать - столь возбуждающих, волос на теле, лишенный человеческого запаха (легкий цветочный аромат его дезодоранта лишь раздражает своей искусственностью) с матовым крепким торсом робота, белыми пластмассовыми зубами он (муж) производит впечатление стерильного автомат. Мне страшно…» Далее: я начал одновременно бороться с неприятными запахами, старением-ожирением организма, а также, озаботился увеличением своего мужского достоинства. Блядь! Я так люблю свою жену. Душ два раза в день - утром и на ночь, обязательное использование после душа дезодорантов, содержащих хлорид алюминия, который сжимает поры кожи и блокируют выделение пота - это, что касается запаха (кстати, помогает). Ежедневная гимнастика, упражнения с гирями; через день - тренажерный зал. Я чувствовал, как мое тело крепнет, избавляясь от жира. Мышцы сжигали ненавистное сало в смертельной схватке за утраченную любовь. Для увеличения члена мною был куплен «Колоссальный секс крем» - 90% гарантия успеха; а также, увеличение - посредством прибора Super-Penis, основанное на принципе постоянного растягивания. И…Voila. Дело в шляпе. Полгода. И я преобразился. «О, Господи! Что с ним происходит? Я не могу понять. Я вижу, чувствую, что что-то не так с ним, его телом, сущностью. Как же я его боюсь! Такое тело не может иметь души. Но как нелепо - я и страшусь его и в тоже время он мне смешон (андроид, неудачно закосивший под мужика). Он просто жалок…» Несколько раз, в течение реконструкции тела, я порывался почитать дневник жены - Что теперь она думает обо мне? Но, несмотря на величайший соблазн, не решился. Ну, его… Слова - это не одиночество. Слова - это потеря. Убийцы счастья. Надеюсь, моя жена теперь полностью счастлива и в ее душе, разуме гармония и спокойствие. По крайней мере, я себя убедил, что это ТАК!!! Теги:
-6 Комментарии
из серии: рассказы после которых хочется ознакомиться с другими произведениями автора хуедистанта блядъ, ебать-ебать..автар сука, ты нахуйа вот скажи мне искренне приплйол в писульки сваи евклида и всйу четверть гиаметрии ыггы..пиздануцца ёпт а не читабельнасть одуплился, мараторий? бля,кнут,я тибя умаляйу йоптъ,не лепи сегодня апять череду чепухаабразного набора реплик, ...меня да сих пор прёт есчо после тваихъ вчирашнихъ изысканно-кулинарных менжевух. кстати,прачитаешь текст,вкратце для публики пропиаръ а чём,пачём и за чем сейная повыстъ гыгы. Ну да. Такая исповедь подкаблучника. Несмотря на выёбистое название, текст понравился. Еше свежачок Под колпаком воды
Станции стекло-бетонный аквариум, За колпаком воды Ветхозаветный океанариум. Треснет аквариум пить-дать, Сверху посыпятся капелюшки, Но не привыкли мы утирать Из под опухших носов сопелюшки. В изделия номер один Пакуем лысеющих головорожек, В изделия номер два Спускаем живительных капитошек.... Да, когда-то щёлкнет тумблер,
Сбив сознания поток. Засвидетельствуют: умер. Я узнаю, есть ли Бог. Ну а если не узнаю, То тогда и не пойму, Почему душа больная Так боится эту тьму. Если есть — подумать жутко О масштабности огня!... Не снятся мне синие горы,
И дОлы, не снятся, в туманах А снятся - друзья мои вОры, И деньги, мне снятся, в карманах Не снится, что утречком рано, Я встал, чтоб подругу погладить А снятся мне рваные раны, Желание, снится, нагадить Страдания неотделимы, От крепких телесных устоев Не снится - чтоб прямо, не мимо, А снится всё время - пустое Весь вечер провёл я, тоскуя Хотел чтобы море приснилось Приснились - два жареных хУя, В тарелку едва уместились Звенит тяжёлая монетка.
Идёт безбожная игра. ...Молчит дешёвая планетка. ...Кричит истошное — ура-а! Ведь у монетки той две части, и участь тоже не одна; твой аверс — это мир и счастье, мой реверс — горе и война. А жизнь — игра блаженства с болью, мышиной глупости с совой, игра жестокости с любовью, игра судьбы с самой собой.... |
Вроде ничо.