апология ташкента

Автор: александр махнёв ПРОЛОГ

Есть города, чей колорит, чьё очарование настолько необычны, настолько ярки и особенны, что знакомы даже тем, кто никогда в них не бывал.
Таков Париж – потому что Эйфелева башня, Монмартр, импрессионисты, шансон, не тот который имени Шафутинского, а настоящий, французский…
Рим – потому что Колизей, римский папа и вообще Вечный город…
Санкт-Петербург – Медный всадник, Эрмитаж, мосты и белые ночи…
Нью-Йорк с его небоскрёбами и предпринимательской мощью…
Одесса с Привозом, Дерибасовской и анекдотами…
В конце каждого ряда многоточие, потому что ряды эти можно продолжать и продолжать. Причём для этого совсем необязательно быть лично знакомым с названными городами.
Ташкент, город, в котором я живу, тоже имеет свои устойчивые ассоциации. Самая известная: Ташкент – город хлебный. Жара пожалуй, в значительной степени «ташкентское» понятие. Но он ведь много разнообразней! Он непохож ни на что другое. И мне кажется, что люди творческие, которые собственно и формируют образы городов, в долгу перед ним.
Это скромное сочинение как раз попытка «легендирования» Ташкента. Такой местный вариант одесских рассказов.
Надеюсь что этот сборник коротких рассказов и зарисовок расширит представление о МОЁМ городе у тех, кто в нём никогда не был. А тем, кто здесь побывал, может быть, послужит поводом для воспоминаний.

Глава первая. ГОРОД.

Рано. На блёклом небе справа ещё видна луна, а слева уже солнце. И то и другое чёткое до деталей. Нигде я больше такого не видел. И чимганские горы, словно в сотне метров.
«Ожидается солнечная погода, лёгкая облачность без осадков»…
Город глотает меня на остановке, криво ухмыльнувшись троллейбусным ртом. «Рогач» ползёт, навстречу подмигивающим светофорам, изредка брызгая искристой россыпью. Вот здесь, пожалуй, сойду. Я иду по городу и слушаю его, и вдыхаю его запахи и пробую его на ощупь.
Из рации ГАИшника стоящего на обочине доносится что-то вроде:
-Первый, первый я второй, отъём! Принимай клиента отъём!
Истерический визг внезапно затормозившей легковушки. Маленький золотисто-коричневый автомобиль «Тико» похож на цыплёнка табака. Из него выбирается весьма объёмный водитель, инспектору: Салам аллейкум, ака. (здравствуйте) Рукопожатие. Кечерасиз, ака. (извините) И в обнимку оба отходят в сторону. Они договорятся. Здесь так принято.
Ворчливо дребезжат трамваи. И уже полно народу, и он всё прибывает, заполняя улицы. Солнечные зайчики рассыпались по фасадам, витринам тёмного стекла, зелёным муравейникам кустов и деревьев, телам людей и машин. Заглянули на задние дворики с непременным атрибутом - мусорной кучей на видном месте. И побежали по серебряным куполам мечетей, золотым крестам православной церкви, огненной меди католического костёла. Лёгкие, перистые облака, ободрали перышки о шпиль телебашни.
А внизу колготится народ. В кафеюшках ошпозы (специалисты по приготовлению плова) раскочегаривают огонь под тяжёлыми чёрными казанами. Торговцы «в разнос», врастяжку, на манер муэдзинов зазывающих на молитву, выводят: Ка-а-р-р-ртощкя, люк, марковькя бо-о-ор! Малина, ябляка есть! Кисьлий –свежий маляко, каймок! Старый вещи покупааааем! Каляськя, раскладущкя берё-оом».
Кто-то терпеливо ждёт общественного транспорта, кто-то небрежно ловит такси. Город вступает в новый день. А вот двое на скамеечке никуда не спешат.
- У тебя есть цель в жизни?
- Нет.
- И у меня нет. Давай купим лотерейный билет, будет.
Базары шумят и суетятся. На тряпичном вам всё расскажут о товарах. Польстят: разбираетесь в качестве. Сообщат, что скупой платит дважды, и сдерут втридорога. Успокоят напоследок: я каждый день здесь. Ну конечно здесь, где ж ещё. Торговый город. Вся Турция, Малайзия и Китай работают на нас. Интересно, а мы на кого работаем?
А на продуктовом! Дунганская редиска, чиназская рыба, сурхандарьинские яблоки, паркентская картошка. Плюс мандарины из Грузии, бананы из Эквадора и киви с ананасами чёрти откуда. И прочее, прочее…
- Почём ваши персики?
- Шестьсот.
- Дорого – говорит покупатель и делает попытку уйти.
Продавец, хватая за рукав: Пятьсот!
Покупатель уходит.
- Эй брат четыреста, дешевле даю! И уже вслед удаляющемуся кричит: Майли ака (ладно), двести пятьдесят будет!
Тут же поесть. Армянский чалагач, корейский суп кук-си, русские пельмени… А как вам понравиться грузинский ресторан в узбекском городе с названием написанным английскими буквами в русской транскрипции? С ошибками конечно.
Поесть здесь любят, и готовить умеют.
Здесь и названия географические подстать всем этим съедобностям. Такие же пряные и ароматные –Сагбан и Лабзак, Чорсу и Бодомзор, Домробад и Дархан...
Вот ряд коммерческих заведений. Адвокатская контора с несколько двусмысленным названием «Галеры». Нечто медицинское с жизнерадостной надписью над входом «Безболезненное лечение. Рвём зубы, протыкаем уши, режем, долбим, зашиваем».
Барахолки. Конечно лукавы и изобретательны. Такое можно встретить! Горн конницы товарища Будённого, потерявший голос на фронтах гражданской войны, баранья челюсть слегка подработанная напильником и выдаваемая за акулью. Шеренга медных подстаканников, успешно пережившая своих более хрупких партнёров.
Обломки чьих-то жизней, остатки чьих-то увлечений.
-Что ты мне говоришь четыреста, когда я сказал окончательную, нормальную цену тысячу двести и меньше чем за шестьсот не отдам, потому что мне нет смысла.
Но вот учреждение. Мне как раз сюда. Чего-то завизировать. Но там он. Чиновник, медлительный как закипающий чайник. А я стою, мнусь, потею, смотрю умоляюще. А он глядит на меня с ленивой подозрительностью и до последнего момента ничем не выдаст своего желания помочь. Где их этому учат? Но вот! Музыка для просителя. Шлепок о поверхность, треск резины отрываемой от листа, внятное шуршание ручки выводящей резолюцию и жёсткий росчерк подписи. Слава Аллаху!
На улицу. Я так не могу. Где тут рюмочная? Пятьдесят грамм коньяку, под обед, ясности мысли не повредит и чёткости шага не помешает. Закусить не решился. Чёрт его знает, из чего изготовлен салат под названием «Экспромт».
Где-то вдали ухающая сирена пожарной машины. Рядом: Закяз сомса бор (имеются пирожки с мясом)! Сбоку: Девушка с севера…. Круто ты попал на ТиВи ты звезда… Келинь, ака, мархамат (заходи брат пожалуйста), дешевле даю…
Попытка познакомиться на улице.
-Девушка!
-Отвали.
-Вы меня неправильно поняли я не с целью меж-половых отношений, вы мне как человек понравились.
-Тем более отвали.

Мерный стук ударного инструмента и скрежет металла об асфальт. Это кувалда и лопата. Кто-то строится. В таблице предпочтений строительство стоит здесь сразу после еды и торговли. Отдельные граждане, будучи не в курсе социальной политики так увлекаются, что умудряются возвести дома, напоминающие по стилю нечто среднее между дворцом и постоялым двором.

Один любопытный домишко видел. Гляжу - непонимаю; что за стиль такой? Фрагменты фасада отягчённые многочисленными архитектурными изысками, поражающие своей мудрёностью, то и дело сменяются по-солдатски незатейливыми элементами. Потом сообразил: это график поступления денег на счёт хозяина. Вот карниз, пилястр, фронтон – это они были. А вот угловатый выступ без излишеств – это их не было.

А пахнет то как! Свежей зеленью с едва уловимым, больше воображаемым горьковатым привкусом арчи. Амбре цветущего урюка. Одуряющие ароматы горячего хлеба и шашлыков настигнут вас всюду, не оставив никаких шансов равнодушию. В узбекском языке кстати нет такого понятия как «свежий хлеб», а только «горячий». И ещё дымный дух сухой травы «исрык», говорят от сглаза.
Дело к вечеру. По серому ещё не пыльному асфальту, по мягким травяным коврам с жёлтыми кляксами одуванчиков, по недавно появившейся брусчатке цокают элегантные туфельки на каблуках, уверенно ступают ботинки, не спеша, шаркают калоши. Разбредается по своим надобностям городской люд.
Вот уже и смеркается. На фиолетовом теперь небе, алое солнце с ореолом цвета краплак. Но город не замирает, он только перемещается в чайханы, кафе, зелёные дворики, пивные и закусочные. Что бы остыть от дневной жары. Благоухание шашлыков становится ещё интенсивнее. Хотя казалось бы куда ещё? И новый запах прибавляется – запах прохлады.
Нет, конечно, мне не всё нравится в этом городе, но всё любопытно. Любопытны люди, которые здесь живут. Даже те, от которых мне что-нибудь нужно.
Всё что здесь хорошо наше и всё что здесь нехорошо наше, и нам никуда от этого не деться. Если конечно мы собираемся здесь жить.
И я устраиваюсь в небольшом кафе, поближе к дому, и хлопнув предварительно кружечку холодненького пивка заказываю сто водки. Я хочу выпить за этот город и особенно за тех кто будет строить его дальше, за тех кто сделает его лучше. За вас мои земляки!

НЕСКОЛЬКО ПОЧТИ ЛИРИЧЕСКИХ ПРИЛОЖЕНИЙ к главе первой.

№ 1. Безумный день.
Восемь часов утра. Двое мужчин идут по тротуару – один другого держит под руку. Оба пьяные «в дугу». Но ещё сохраняют остатки соображения. Ещё видать не совсем накрыло. Один, очень высокий, шагает молча, сосредоточенно передвигая ноги. Полная концентрация внимания придаёт всей его фигуре некую величавость. Вне всякого сомнения, именно он ведущий. Ведомый, маленький, плотный мужичок, в пиджаке на голое тело, то поднимает голову вверх, ища сочувствия у товарища, то резко бросает её вниз ударяя подбородком в грудь и с трагической интонацией в голосе время от времени повторяет: «Безумный день!» И через паузу: «Безумный день…»

№ 2. Торговля как искусство.
В некоторых городах, я слышал, торговаться на базаре дурной тон. В Ташкенте напротив, торговля необходимая и даже обязательная прелюдия к собственно акту покупки. Больше того: продавцы на ташкентских базарах покупателей не торгующихся, конечно любят, дело понятное, но всё-таки немного не уважают.
Чтобы выбрать хороший арбуз его надо приложить к уху и простучать. У спелого звук глубокий и звонкий. Мой товарищ музыкант и потому прослушивает арбузы особенно. И стучит как-то необыкновенно элегантно. Его длинные пальцы барабанят по их полосато-зелёным бокам как по чёрно-белым клавишам «Стейнвея». А лицо внимательное, сосредоточенное, как у опытного настройщика.
Продавец, седобородый, шоколаднолицый бабай (бабай по-узбекски «дед») некоторое время косится на привередливого покупателя, но в итоге не выдерживает: Какой ноту ищещ ?
Си-бемоль мажор, отец – отвечает мой друг, не отрываясь от своего занятия.
Дед кряхтя тянется за арбузом и подавая говорит: Мана ака, вот хороший сибамол. Сладкий как сахар.
Миша, так зовут моего товарища, принимает блестящего красавца, прикладывает к уху, простукивает: Хороший. Триста пятьдесят будет?
Зачем триста пятьдесят, – кипятится дед – слушай звук какой, пятьсот!
Майли ака, - примирительно завершает Миша – четыреста, больше не дам. И тут же добавляет: сам послушай, на пятьсот не звучит.
Эээ… бери. - соглашается продавец и оба расстаются довольные друг-другом.

№ 3. Драматургия.
За спиной одного из торгующих на барахолке огромная груда металлического хлама. Хозяин оттуда периодически что-то выуживает и, придав ржавой железяке с помощью абразивной шкурки и керосина некое подобие презентабельности, укладывает её перед собой – «на витрину». А там уже лежат, в том числе и книги. Тоже изрядно потрёпанные, будто вытянутые из той же железной кучи.
Между прочих фадеевский «Разгром».

Глава вторая. В НАЛОГОВОЙ.

Одно время числился я в коммерческой фирме главбухом. Вторая часть этой аббревиатуры в моём случае имела большее отношение к слову «бухать» и гораздо меньшее к слову «бухгалтер». Практически всю бухгалтерскую работу выполняла наша, с остальными учредителями, хорошая знакомая, моя же функция была в основном представительская.
Но вот подошло время первой налоговой проверки. Париться с присланными инспекторами пришлось уже мне лично. Неделю они листали документы. Вздыхали, цокали языками, чего-то спрашивали. Я нёс какую-то ахинею. Но в принципе прицепиться им было не к чему.
Я, с непривычки, жутко трусил и потому старался выглядеть непреклонным. То есть никак не реагировал на их намёки относительно небольшого вознаграждения за тяжёлый труд налогового инспектора.
Наконец они поняли, что намекать бесполезно и (у нас не отвертишься) потащили меня к своему начальнику.
Классический кабинет бюрократа, с дубовыми панелями и огромным столом. Начальник в тёмном костюме «с иголочки».

- Здравствуйте дорогой Александр Николаевич! – начинает он с видом доброго знакомого, хотя видимся мы с ним впервые.
- Добрый день многоуважаемый Бахтиёр-ака!
- Как Ваше здоровье Александр Николаевич!
- Спасибо Бахтиёр-ака, хорошо.
- Слава богу, а то я уже стал волноваться.
- Ну что Вы, что Вы. Стоит ли беспокоиться.
- А как же Александр Николаевич, мы ведь проверочку то, закончили.
- И?
- Ну?
-Что?
- Какие Ваши предложения Александр Николаевич?
Я конечно не полный идиот и чего от меня хотят знаю. Одного я не знаю – КАК это делается. Но, глубокий вдох, и как в омут: Надо?
- Обязательно – говорит Бахтиёр-ака и пододвигает ко мне настольный калькулятор.
Я смотрю вопросительно, он кивает и до меня, наконец, доходит. Вывожу на дисплей цифру «100» и возвращаю калькулятор в исходную позицию.
Длинная пауза. Начальник строго смотрит на калькулятор, потом на меня, тепло, по-отечески почти. Он уже понял, с кем имеет дело, и мягко пытается объяснить: Александр Николаевич только Вы не обижайтесь.
- Я не обижаюсь.
- А Вы и не обижайтесь. Ваше предложение задевает мне честь налогового инспектора (услышав эту фразу я честно говоря едва со стула не рухнул). Мне Александр Николаевич к начальнику неудобно будет зайти. Он меня, Александр Николаевич, (здесь его голос приобретает заговорщицки-доверительную интонацию) даже уважать не станет.
- Как я Вас понимаю.
- Спасибо. Надо мной ведь ещё семь человек.
- Извините уважаемый Бахтиёр-ака.
- Ничего.
- Понимаете Бахтиёр-ака…
- Понимаю Александр Николаевич.
- Дело в том Бахтиёр-ака…
- Надо Александр Николаевич.
- Никак Бахтиёр-ака?
- Никак.
- Двести?
Бахтиёр-ака тяжело вздыхает и печально произносит: Триста. (мне сразу вспоминается Ильфопетровский Альхен)
- Может быть…
- Не, не, не. (торопливо прерывает он) А зато мы Вас уважать будем, и в следующий раз не раньше чем через два годика.
- Ну, если уж никак…если через два годика…
- Вот и славненько, вот и чудесненько. Вы Александр Николаевич удивительно милый человек.
- Приходится Бахтиёр-ака.
- Всего хорошего уважаемый. С Вами очень приятно общаться.
- Ну, дак … А как же иначе то?

ПРИЛОЖЕНИЯ к главе второй.

№ 1. В чайхане, время обеденное.
Стоим на раздаче. Прибегает официантка, симпатичная девчонка в мини-юбке, с глазами по пятаку. С трудом отдышавшись, почти кричит:
Карим-ака мне шурпы и мяса побольше.
ТАМ… (глубокий вдох) ИЗ МИНИСТЕРСТВА!
Идём дальше, за чаем. Опять прилетает эта длинноногая:
-Пиалушки, чистые, покрасивее. ТАМ ИЗ МИНИСТЕРСТВА!
Сели кушаем, прямо напротив нас шинкуют салаты. И опять наша знакомая суетится:
Не трогайте эти салаты! ЭТО министерству!
Пообедали, садимся в машину, мимо нас проносится всё та же девчонка с минеральной водой. Видать в магазин заслали.
Тут я не удержался: Это министерству?- острю вслед.
Она на ходу оборачивается и устало улыбается.
Какие у нас люди в министерствах работают. Легкоранимые, плохо питающиеся эстеты.
А нам, между прочих блюд, предложили салат «Дружба». Мы отказались. Ассоциации нехорошие. «Дружба» - пила- лесоповал. Ещё чего доброго опилки попадутся.

№ 2. Культура поведения.
Вечер. Мы с товарищем ужинаем в прибазарной "кафешке". На столе салат, шашлык и водка, проданная нам тут же в кафе, совершенно законно. Выпиваем. Неожиданно появляется милицейский патруль.
- Эй брат, культур-мультур немножко есть?
Не сразу сообразив, что это нам, мы поднимаем свои удивлённые физиономии. На лице сержанта выражение уязвлённой добродетели. Которое впрочем, тут же меняется на начальственно- раздражённое: Убери бутылку под стол!
Уличённые в отсутствии культуры допиваем водку уже из-под стола.

№ 3. Заботы.
Элитные дома в городе обычно плотно, со всех сторон, облеплены многочисленными адвокатскими и нотариальными конторами, где предлагается и такая загадочная для меня услуга как «легализация». Центрами обучения иностранным языкам и оформлением выездов за рубеж. Разумеется супермаркеты, бутики и (вот это уж безо всяких исключений) аптеки.
Господи как много им, обеспеченным гражданам, надо. И оформиться и защититься и легализоваться и выехать. Да плюс на стол чего-то деликатесно-недоступного и на себя остромодно – недешевого. Заботы, заботы… Ну как тут не заболеть?

продолжение как скажете)