Кибернетический сон (часть два)

Автор: Хазар Хазаров Марк Ларсен был выше Кортезза на полголовы, и по силе не уступал. Как-то раз в баре на Альмарксе, на седьмом стакане вина между напарниками вышел спор. Бар, весь обтянутый в пурпурный бархат (даже стойка), был заполнен наполовину. Пилоты и местные жители создавали шумную, напряженную атмосферу. За стойкой орудовал молодой бармен, неулыбчивый и ловкий. А перед стойкой стоял только один посетитель – белокурая женщина средних лет. Она держала в руке голубой стеклянный стакан с прозрачным напитком. Женщина застыла на одном месте, она как будто собиралась опрокинуть содержимое стакана себе в рот в следующую же секунду, но ее рука не двигалась, замерла посередине, между стойкой и губами. Создавалось ощущение, что она глубоко задумалась о чем-то неотложном, но попала впросак, не зная как остановить ход мыслей и переключиться на выпивку.
Марк, наблюдательный от природы, заметил странную посетительницу и обратился к Кортеззу (их столик располагался в глубине зала, но напарникам стойка была прекрасно видна):
- Корт, посмотри ка, киборг хочет покончить с собой.
- Где?
- Да вон, смотри, застыла у стойки, собирается залить в себя что-то.
- Брось, с чего ты взял, что это киборг, обычная шлюха – Кортезз опустошил стакан с винным концентратом и налил еще. Себе и Марку.
- Нет, серьезно, это киборг, я их сразу вычисляю.
- Брось нести чушь. «Киборг, решивший покончить с собой»,- со времен войны не слышал такого бреда.
- Вот увидишь, через пару минут эта леди окочурится, если конечно выпьет свое пойло.
- Ага, беги вызывать красный крест…
- Ты позволяешь себе лишнее, Кор…
- Даже если так, что с того? Я не могу себе этого позволить?
- Не переходи черту…
- Это винище тебе в голову ударило, что ты начал указывать мне что делать?
В следующую секунду полупустой кувшин полетел в голову Кортезза. Алые от вина и крови осколки стекла посыпались на пол. Оглушенный Кортезз поднялся из-за стола и рухнул на столик. Это была их первая стычка.

Мы бежали вместе по безлюдным (безлюдным, если не считать двух патрульных преследующих нас) улицам, находя неожиданные выходы из тупиков. Было холодно (изо рта шел пар) и скользко, но темпа мы не сбавляли. Неслись как угорелые по проспектам, пересекая пустыри, зоны отдыха и перемахивая через заборы (конечно я помогал ей, откуда только брались силы). Странно, мое тяжелое пальто не мешало, я его даже не замечал, ни разу не зацепился им за какой-нибудь крюк или проволоку, и наоборот, она одетая в легкую спортивную куртку, запыхалась довольно быстро. Но я то был упорен и зол, так что не позволял ей расслабиться. А эти военные хари все не отставали, и хотя расстояние между нами потихоньку увеличивалось, я знал, что моя спутница долго не протянет, поэтому искал места потемней, чтобы спрятаться. В общем, так мы оказались в стареньком нежилом квартале (здесь даже трамвайные пути сохранились) и нырнули в первый попавшийся подъезд. Потом чуть переждали (пока патрульные не пронеслись мимо), и по темным замусоренным лестницам поднялись на чердак. Жестокая одышка мучила и меня и ее. Потом я достал фляжечку с вискарем, и мы здорово приложились, разговорились о том, о сем.
- Я сразу понял, почему они нас остановили, только поначалу верить не хотелось. Вот засада.
- А я часы забыла, но не думала, что комендантский час наступил.
- Угу, никто не думал, давай хлебни еще. Холодно, а нам теперь до утра тусоваться.
Тогда я передал фляжку и посмотрел на спутницу внимательно. Ничего так. Симпатяшка. Брюнетка, стриженная «под мальчика», ямочки на щеках. Мы встретились на вечеринке у друга. Я не знал ее, она не знала меня. Нас даже не познакомили. Но как-то так вышло, что скоро гости пришли в негодное состояние и валялись кто где. Она же хотела домой, а я был не против проводить (компания быстро мне наскучила, и я пил мало). Мы собрались, не успели отойти от дома, а тут родной патруль. Подзывают нас, начинают читать лекцию про чрезвычайное положение и комендантский час, про 15 трудочасов и штраф. Я киваю, соглашаюсь, жду, пока верзила в синей союзной форме сходит за бланками квитанций (растяпа, он забыл их в кабине), хватаю спутницу за руку и мы рвем когти. А дальше эта сумасшедшая беготня и этот вонючий чердак.
- Как тебя зовут – спрашиваю
- Симона (так я познакомился с ней) – отвечает улыбаясь…
- А меня… меня. – Как? В последнее время память подводит меня в самые неподходящие моменты. Как? Не могу вспомнить ни одного имени. Белые пятна. Но время еще есть. Я вспомню. Обязательно.

Дозорное судно Китобой-1 словно маленький метеорит ворвалось в атмосферу планеты Зет-7. Плотная завеса из пыли и тумана, мешала Кортеззу вести корабль вручную, поэтому он доверился автопилоту и, откинувшись на спинку кресла, внимательно следил за показаниями приборов.
- Сейчас, должно быть середина осени, поэтому так гадко в верхних слоях – услышал он из динамиков приглушенный голос Марка – спустимся ниже, там будет посвежей.
- Ага, может тебе в метеорологи податься…, шаришь в погоде… – Кортезз достал зубочистку и запустил ее в рот, он любил расслабиться, когда другие на его месте напрягли бы все силы, чтобы целиком контролировать ситуацию. Вихри серого порошка бились в лобовое стекло, капли воды рождались и тут же высыхали на его поверхности. Иногда корабль потряхивало от перегрузок, но Кортезз, внутренне готовый к любым неприятностям, внешне оставался спокойным, казалось, в следующую секунду он задремлет.
- В академии выписывал «Национальный справочник исследованных планет». - Марк рассмеялся своим воспоминаниям и отключился.
Китобой-1 преодолел пыльный слой ровно, без нареканий. Кортезз переключился на ручное управление, включил приборы ночного видения (на планете стояла ночь). На мониторе показались темно-зеленые инфракрасные очертания поверхности Зет-7. Гигантские валуны и скалы, русла высохших рек, воронки, трещины. Кортезз сбавил скорость.
- Здесь располагается заброшенная исследовательская база, уверен, источник сигнала – на ней – Кортезз кивнул словам напарника и запросил в компьютере схему маршрута.

- Исследования показали, что даже после смерти человека, структура некоторых нейронных связей головного мозга сохраняется. А именно тех из них, на которых при жизни была сфокусирована энергия психологических застреваний индивида, я имею ввиду, стрессы, фрустрации, наиболее счастливые воспоминания и так далее, – доктор Джеккил облизал тонкие бескровные губы, и запустив руки в карманы медицинского халата, продолжил – поэтому мы стараемся использовать мозг только деградировавших личностей. Стирать воспоминания таких субъектов не составляет труда, они почти стерты еще при жизни, соответственно, при сборке андроидов возникает меньше проблем с самоидентификацией.
Джеккил подошел к операционному колпаку продолговатой формы, под которым находилось тело немолодого истощенного мужчины. Студенты в белых халатах, с синими эмблемами в виде спиралевидной раковины на нагрудных карманах, обступили колпак со всех сторон. В просторном лекционном зале их движения сопровождались тихим отраженным шелестом. Создавалось ощущение, что по аудитории бродят призраки.
- По внешним признакам вы можете заметить, что данный субъект, - Джекилл включил оптическую указку и показал ею на тело – вел асоциальный образ жизни. Его нашли на городской свалке, в крайне неудовлетворительном состоянии. Через час, в результате алкогольного отравления наступила смерть. Я думаю, он не помнил собственное имя, не говоря уже о прожитой жизни.

В корпусе прививался порядок, но конечно, будущим пилотам хотелось чуть-чуть свободы. Мы не видели гражданских полгода, и становились похожими на хорошо отлаженные механизмы. Каждый вечер я проводил в воспоминаниях. Грустные и смешные картины мирной жизни представлялись мне в виде недостижимых миражей. Я тосковал по всему обывательскому и скучному, по всем этим житейским проблемам и неурядицам, а еще по вредной пище и по своей женщине. Да, по Сюзанне я тосковал больше всего. Она даже являлась мне в галлюцинациях. Дело в том, что один из бойцов достал на складе упаковку сильнодействующего галлюциногенного препарата Тори-7, который применялся для снятия шока у пилотов попавших под психоатаку. Предполагалось, что его необходимо принять в критический момент, тогда действие оружия на мозг максимально ослабнет. Конечно нас обманывали, психооружие, за считанные минуты превращающее человека в овощ, не могло быть побеждено одной розовой таблеткой. Наверно, наверху считали, что с галлюцинациями деградировать интереснее. Вечером я решился принять две розовых для разрядки, хотя и знал, что эффект от Тори всегда неожиданный и пугающий. Лег в капсулу и попытался погрузиться в воспоминания, но понял, что неспособен мыслить, как будто моя голова была забита инородным материалом, похожим на стеклоутеплитель. Так, с ощущением острой тяжести в голове, я пролежал несколько часов, пока не решился встать, и пойти в сектор отдыха. Стояла глубокая ночь, в корпусе тишина, лишь со стороны дежурного поста за моей спиной доносились осторожные отголоски разговоров. На цыпочках я прокрался в сектор отдыха, медленно открыл дверь и зашел. Там меня ждала моя Сюзанна. Она стояла ко мне лицом, молчала и улыбалась. В сером длинном пальто, с сумочкой через плечо, с распущенными, до плеч, русыми волосами, такая какой я ее помнил. Я замер на месте и не мог произнести ни слова, подумал, что раз она преодолела 7000 километров, ради встречи, значит действительно любит меня. Она улыбалась мне и я улыбался в ответ, и так мы стояли, не решаясь приблизится к друг другу, сжать друг друга в объятьях. А потом она исчезла, и с тех пор ощущение, что все потеряно меня не отпускало.