Важное
Разделы
Поиск в креативах


Прочее

Было дело:: - Яшка

Яшка

Автор: Александр Гутин
   [ принято к публикации 08:27  02-12-2007 | Бывалый | Просмотров: 1399]
Было это в ту самое время, когда после полутора лет службы в Советской Армии, я наконец мог расслабить булки. Полтора года бешеного ритма выполнения долга перед Родиной на меня нахлынуло многоэтажное цунами чувства свободы и вседозволенности. Последний представитель более старшего призыва, рядовой Сухарев, увольняющийся последним из-за хронического распиздяйства, сдвинув набекрень тюнинговую парадную фуражку и держа в руке дерматиновый дембельский чемодан, сказал мне: «Знаешь почему наш Шарик лижет себе яйца? Нет, дружок, это не онанизм и не дань гигиене. Он лижет себе яйца потому, что может это делать. » Так сказал он мне и шагнул за шлагбаум КПП, чтобы больше никогда сюда не вернуться. Впереди у него были, как мне казалось, незаменимые атрибуты и блага свободы и настоящей мужской жизни, как то, водка, бабы и все такое прилагающееся.
А у меня впереди были еще полгода отдачи долга. Я всегда, к слову, недоумевал, когда использовали сию метафору относительно службы в армии. Долг отдают, когда занимают, а лично я ничего у Родины не занимал. Часто засыпая, я представлял себе большую каменную тетку с Мамаева кургана, которая, обнажив разящий меч, наклоняла ко мне огромное тело из высококачественного булыжника и громогласно вопрошала « Когда отдашь долг, сцуко?» Я заслонялся рукой и лепетал : «Я ничего у вас не брал, тетенька…» Мне было очень страшно, язык немел во рту, и я просыпался…
Так вот, Сухарев ушел, и я понял, что теперь мне, подобно тому самому Шарику, можно все. Я могу забить хуй на службу, на наряды, на долг Родине, могу наслаждаться теми благами, которые дает статус дедушки Советской Армии и, соответственно, Военно-Морского Флота.
Забить хуй на службу получилось довольно быстро. В принципе, я и раньше не слишком усердствовал, но теперь я мог послать в пизду все, что хоть как-то ассоциировалось с несением воинской обязанности, вполне официально. Я форменным образом ничего не делал, реагировал исключительно на физиологические рефлексы. А именно, жрать, спать, срать, сцать, пить, курить, иногда дрочить. Вместе со мной соответствовали статусу еще с десяток таких же, как и я, деградантов.
Прошел месяц. Я все чаще стал ловить себя на мысли, что узаконенное хуепинание мне стало, как бы это…ну, не совсем в радость, то есть перестало приносить эстетическое наслаждение. Меня тошнило от дополнительных порций в столовой, я больше не мог спать по 14 часов в сутки, мне не приносили наслаждение легкие доебки до салобонов, дрочить на несколько, тогда волнующих мой мозг, фантазий, не хотелось, ибо Татьяна Веденеева и Ирина Алферова были выебаны мною в мечтах раз пятьсот, причем каждая во всех существующих и несуществующих позах, а Алферова даже с элементами извращений. Я откровенно скучал, с ужасом думая, что еще пять месяцев такой жизни пресмыкающегося я не выдержу. Я и сейчас не очень отличаюсь отсутствием шила в жопе, а тогда между моих ягодиц находилось миллион таких вот шил, гвоздей и иголок. Мне нужно было действие, экшн…
И я его достаточно быстро нашел. Вернее ее. Напротив нашей воинской части располагался телеграф. Не помню, для чего я туда зашел впервые, но там я познакомился с голубоглазым и золотоволосым существом, которое звали Света. Она работала за прилавком, продавала посетителям марки, конверты, а еще объявляла в микрофон что-то типа « Хабаровск, Степанов, пройдите в пятую кабинку». Окончательно я расположил ее к себе двумя шоколадками из соседнего гастронома. Не буду долго освещать развитие романа, но он произошел.
Я стал часто съебываться в самовольную отлучку, то бишь, в самоход, посещая Свету в частном доме номер один на улице Карла Маркса. Света жила с мамой, но мама работала часто в вечернюю, а то и в ночную смену на местном вокзале диспетчером. Через некоторое время Света напрочь выпиздила из моих фантазий предметы моего фетиша в лице известной актрисы и дикторши телевидения.
Я ебал Свету неистово, практически каждый день, и не могу сказать, что она была против. Наивная девочка, она думала, что ей повезло, что она нашла то, что в этом маленьком приволжском городке было найти практически невозможно. А именно будущего мужа. Все местные мужчины либо спали в пьяном бреду уже к двум часам дня, либо сидели в местах заключения за то, что не вовремя проснулись в четыре часа и заебошили кого-то из себе подобных шатунов. А я был мальчик из приличной семьи, мало пьющий, некурящий, спортивный и вообще, студент из большого города. Прости меня, Света, если ты читаешь эти строки. Я был просто малолетним мерзавцем, который страдал от большого количества тестостерона..
И вот однажды, я не вернулся в часть к вечерней поверке. Собственно говоря, я и к утреней не вернулся. Опоздав на вечернюю, я, тупо совершая фрикции над упругой Светиной задницей, трезво подумал, что это попадалово, которое уже произошло и есть объективная реальность, посему терять мне больше не хуй. А поскольку отвечать все равно придется, то какая в пизду разница, вернусь я ночью в часть или нет. Одним словом я успокоился, кончил, лег рядом с тяжело дышавшей Светой и уснул в ее жарких объятьях.
Расплата в виде пятнадцати суток гауптвахты была вполне ожидаемой. Даже командир моего расчета, нетрезвый капитан Сорокин, с которым мы частенько бухали разведенный спирт под видом регламентных работ на радио- локационной станции, только развел руками и сказал : «Шура, йопта, ну чо ты, йопта, ну какого хуя, йопта…».
Меня привезли на полковую «губу» и я стал частью коллектива отбывающих наказание за совершенные проступки военнослужащих.
Не знаю, кто мне сказал, что сержантский состав, находящийся под арестом, освобождается от физического труда, но на «губе» я в этом сразу убедился. Помимо меня там находилось еще два сержанта, Манукян и Еремин. Утром, после завтрака и развода, рядовой состав выгоняли хуярить на общественные работы, насколько я помню, они трудились на разборке старого продовольственного склада, а некоторые подметали аллею у входа в часть, откуда хорошо был виден телеграф, где работала моя любимая труженица связи. Мы же, втроем, возвращались в камеру, где откидывали нары и до одури и ряби в глазах играли в буру и дурака.
Так продолжалось дней пять. Потом Еремин и Манукян, отсидев положенное, вернулись в часть, а я остался в одиночестве. Поскольку играть в дурака самому с собой ужасно неудобно, я раскладывал пасьянс «косынка» или пасьянс «Марии Медичи», которым в перерывах между совокуплениями, меня научила Света.
На седьмой день дежурным по гауптвахте заступил незнакомый лейтенант. У него была очень эффектная фамилия Ломоносов. Он был из той породы военнослужащих, которые мечтали о погонах и каше в котелке еще тогда, когда остальные лепили куличики в песочницах и иногда сцали в колготки. В глазах его был нездоровый блеск отваги и готовности колесовать любую падлу, которая вздумает вздохнуть или пернуть не по уставу. Выгоняя на работу рядовой состав, Ломоносов недоуменно взглянул на удаляющегося обратно в камеру меня и, сжав кулаки, прошипел : «Не поооооняяяял…военнослужащий, ко мне, бля!»
Далее диалог происходил такой:
- Товарищ, бля, сержант, а позвольте поинтересоваться, куда вы направляетесь, когда весь личный состав гауптвахты отправлен лично мною на проведение работ по уборке территории, бля?
- Товарищ, лейтенант, согласно Уставу Вооруженных Сил Советского, сука, Союза, сержанты и старшие матросы освобождаются от физических работ на время прохождения наказания на гауптвахте.
Лицо лейтенанта Ломоносова побагровело, мне показалось, что если у него из ушей и жопы пойдет пар, то удивляться этому я буду вряд ли.
- Ах, ты Устав знаешь охуительно, товарищ сержант?
- Так точно, товарищ лейтенант, знаю.
Я конечно спиздел, ни хуя я не знал, но, как мне показалось, в не существовании упомянутого мною пункта Устава, лейтенант тоже сомневался. Поэтому минуты три сверлил меня выпученными глазами, а в его постриженной по –офицерски голове зрела какая-то мысль. Я еще не знал тогда, насколько она была иезуитской.
-Что ж, сержант. Нет, как говорится, проблем. Раз Устав относит вас к разряду младших командиров, то и задание я тебе дам командирское. На пра-во! За мной ша-гом марш!
И лейтенант пошел крупными шагами по направлению к подсобке, находящейся рядом с комнатой отдыха караульных «губы». Я, естественно, поплелся за ним.
Войдя в подсобку, я увидел большую картонную коробку из - под телевизора «Олимп». Лейтенант, кивнув, в сторону коей сказал:
-Вот, сержант. Ты же сержант? Ну, вот… Назначаю тебя командиром живого уголка гауптической, бля, вахты военной части 03275
- Чо?
-Через плечо, сержант! В коробке живет граченок. Зовут его Яшка. Ты должен о нем заботиться и кормить. Если, сука, будет орать, накину трое суток, ну, а если не дай Бог, сдохнет, то и ты сдохнешь тут же, дожидаясь своего дембеля. Лопату и ведро для добычи пищи в виде червей и прочих насекомых получите прямо сейчас. Желаю успеха, товарищ сержант!
Надо сказать, что на деревьях той самой аллеи, которую подметала часть арестованных, гнездились в охуенном количестве грачи. Иногда из гнезд выпадали птенцы, видимо одним из этих парашютистов и был вверенный под мою опеку Яшка.
Сначала я не понял той инквизиторской жестокости, которую неблагородно проявил ко мне этот ебаный однофамилец Московского Университета. Более того, я подумал примерно так: «Ха! Хуйня-то какая, подумаешь, накопать пару червяков этому пиздюку….» . Что я и сделал. Более того, я аккуратно порубил лопатой червяков на мелкие части, чтобы моему подопечному было легче глотать.
Яшка захуярил антрекот из рубленого червяка с крейсерской скоростью, посмотрел на меня, широчайше открыл желтоклювое ебало и заорал. Тогда я нарубил ему еще несколько червяков. Потом еще. Через несколько часов, червяков я уже не рубил, а бросал их целиком, в бездонную пасть Яшки, слезно умоляя заткнуться пернатое уебище. Но Яшка не затыкался. Я отдавал ему хлеб из своего пайка, отобрал еще пару кусков у молодых арестантов, я ловил ему мух и даже однажды ухитрился поймать бабочку.
Но Яшка орал, как клюнутый в жопу сородичем, требуя пищи.
За два дня я вспахал большую часть территории двора гауптвахты. Червей больше не было нигде. Видимо бесследно исчезнувшие в грачиной пасти червяки успели каким-то образом передать оставшимся, что, мол, уебывайте на хуй отсюда, тут пиздец. Мухи, наверное, сделали тоже самое, так как не прилетали даже на гавно, которое я вычерпнул из летнего клозета лопатой. Я похудел, осунулся, я недосыпал, руки мои покрылись кровавыми мозолями, а авторитет в глазах однополчан был подорван. Они показывали на меня пальцами, ржали, как подорванные, называли меня «юным натуралистом», «мичуринцем» и «дроздовым». Я был близок к панике. Да что там близок, я был в панике. Я отдал Яшке все, у меня больше ничего не было, а эта тварь орала, не затыкаясь ни на минуту.
Тот самый фашистский лейтенант Ломоносов должен был в следующий раз заступить на дежурство уже через день.
Не знаю, чем бы это все для меня кончилось, если бы не совет моего сослуживца Джамбулата.
Следуя его рецепту, я на спичках растопил крем для обуви, схватил орущее чудовище и влил растопленный гуталин прямо в ненавистную распахнутую пасть. Я знаю, что кто-то обвинит меня в жестокости, что кое-кто начнет меня презирать, но, если честно, тогда мне это было просто по хуй. Это была война. Либо я, либо Яшка. Кто-то должен был погибнуть, а кто-то победить. На войне, как на войне. А ля герр ком а ля герр, бля… Будучи человеком сентиментальным, я ни на секунду в последствии не пожалел в содеянном убийстве. И сейчас не жалею.
Итак, я влил расплавленный гуталин прямо в ненавистную распахнутую пасть. Яшка вылупился своими круглыми немигающими глазами, пискнул и сдох. Он лежал на дне ящика, даже мертвым раззявив клюв-бездну, а его живот неестественно раздут до состояния бильярдного шара.
На следующий день на дежурство заступил лейтенант- инквизитор и, естественно, первым делом пошел проведать моего питомца.
- Сдох? – потирая руки и гадко улыбаясь, обратился он ко мне…
- Сдох, товарищ лейтенант.
- Ну и что мне с тобой теперь делать, сержант?- он не скрывал своей радости по поводу смерти птенца даже, по-моему, больше, чем я.
- Так он, это… переел, товарищ лейтенант, организм молодой, не выдержал больших нагрузок.
-Как это? Как это переел?- лейтенант, видимо не ожидал такого развития беседы, и тень охуения промелькнула в его глазах.
- А вы живот потрогайте, товарищ лейтенант, вон как разнесло-то…
Лейтенант ткнул пальцем в живот пернатого трупа, убедившись в том, что он огромен и тверд, как осетинский барабан.
Он понимал, этот лейтенант, что есть подвох, но не понимал в чем. От этого его пучило, он опять покраснел как рак. Он встал с корточек, заложил руки за спину и стал качаться на каблуках, в упор глядя на меня. Я же, наоборот, смотрел на него абсолютно невинным взглядом опытного птицевода и ждал развязки.
- Ну, что ж, товарищ сержант…у тебя, я смотрю, нехуево получается. Ну, не сцы, я тебе нового питомца сейчас принесу. А этого похорони с почестями.
Я понял, что второго Яшку я не вынесу, и попросился на работы. Не знаю почему, но лейтенант разрешил. Я подметал аллею напротив телеграфа. Я любил Свету, которая находилась на расстоянии ста метров от меня, и ненавидел орущую и срущую ораву грачей, свивших гнезда над моей головой. Противоположные чувства боролись во мне. Я любил и ненавидел.


Теги:





1


Комментарии

#0 11:21  02-12-2007Kambodja    
продолжение следует?

хорошо написано. только непонятно, почему в первом абзаце написано, что герой просто охуел от работы, а в четвертом - то он не делал нихуя, а в последние полгода не делал даже больше чем нихуя? нестыковка

#1 14:13  02-12-2007Александр Гутин    
Дело в том, что охуеть от работы и не слишком проявлять в ней усердие- это не одно и тоже. Наверное, я не совсем был понятен. То бишь, работа в армии, конечно же была, но жопу я на ней не рвал. Бля... опять запутался.
#2 14:35  02-12-2007Файк    
Хороший рассказ.
#3 01:50  03-12-2007    
весело.
#4 13:05  03-12-2007Нафигатор    
С удовольствием прочел и поржал.
#5 19:14  14-12-2007Игорёк    
nishhhhhhhhhhhhtyag
#6 19:24  14-12-2007Шизоff    
Хорошо

Комментировать

login
password*

Еше свежачок
10:16  23-11-2024
: [3] [Было дело]
Когда молод в карманах не густо.

Укрывались в полночных трамваях,

Целовались в подъездах без домофонов

Выродки нищенской стаи.



Обвивали друг друга телами,

Дожидались цветенья сирени.

Отоварка просрочкой в тушке продмага....
21:43  22-11-2024
: [2] [Было дело]
Однажды бухгалтер городской фирмы Курнык поссорился с Черным Магом Марменом. Мармен был очень сильным и опытным.

И вот Черный Маг Мармен проклял Курныка. Он лелеял проклятье в глубине своего сердца целый месяц, взращивал его как Черное Дитя – одновременно заботливо и беспощадно....
15:28  19-11-2024
: [3] [Было дело]
Поэт, за сонет принимаясь во вторник,
Был голоден словно чилийский поморник.
Хотелось поэту миньетов и threesome,
Но, был наш поэт неимущим и лысым.

Он тихо вздохнул, посчитав серебро,
И в жопу задумчиво сунул перо,
Решив, что пока никому не присунет,
Не станет он время расходовать всуе,
И, задний проход наполняя до боли,
Пердел, как вулкан сицилийский Стромболи....
18:55  16-11-2024
: [10] [Было дело]
Как же хуй мой радовал девах!
Был он юрким, стойким, не брезгливым,
Пену он взбивал на влажных швах,
Пока девки ёрзали визгливо,
Он любил им в ротики залезть,
И в очко забраться, где позволят,
На призывы отвечая, - есть!
А порой и вычурным «яволем»!...
17:35  10-11-2024
: [2] [Было дело]
Серега появился в нашем классе во второй четветри последнего года начальной школы. Был паренёк рыж, конопат и носил зеленые семейные трусы в мелких красных цветках. Почему-то больше всего вспоминаются эти трусы и Серый у доски со спущенным штанами, когда его порет метровой линейкой по жопе классная....