Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - ПонедельникПонедельникАвтор: НевозможнаЯ А!!!Он проснулся за секунду до того, как срабол будильник. Тяжело разлепил глаза и будильник сразу же, словно почуяв, нудно загундел: Добро пожаловать в реальность, сынок! Он рывком сдёрнул туго намотавшуюся вокруг шеи простынь и размашисто хлопнул ладонью орущий будильник по голове. Немного полежал, расслабленно взыхая, ещё пытаясь ухватить какие-то смутные обрывки сна, вытянул ноги, пошевелил пальцами ног, и тут почувствовал, что пропотел насквозь. Что же, блять, такое снилось-то? Сначала вроде удивительно любезный шеф, Людмила со своим слюнявым минетным ртом потом, какие-то чужие всхлипы, жалобы, гулкие слова фоном и какой-то голос. Голос, насильно проникающий прямо в мозг, мягкий, бархатный, обволакивающий. Страшный. И вроде как не отделаться от него никак, неслушать его невозможно и слушать больно. Голос резкий, жестокий и такой… красивый? Голос… Бога? Ладно, надо вставать. Блять, уже полдевятого! Будильник нагло тикал ему в лицо, неумолимо гоня время вперёд. Решив, что посрать ему придётся уже на работе, он две секунды постоял под душем, в три движения руки почистил зубы, в спешке ободрав десну и, одеваясь на ходу забежал на кухню. «Пусик, я на работе. Пожелай мне удачи. Поешь что-нибудь сам. Целую. Галчонок» Записка бодро сообщила ему о том, что жена сегодня наконец вышла на новую работу, о которой трещала ему всю последнюю неделю и завтракать он сегодня не будет. «Пусик! Как же тебя отучить то? Пусик! Понедельник! Пиздец! Притом Полный! Пэ… пэ… пэ… пшланахуй», — чуть не закричал он подрезавшей его перед эсколатором бабке в чебурашковой шубейке, с огромным баулом на хилых колёсиках. Как бы невзначай пнув её баул, перепрыгивая через две ступеньки он помчался вниз. В вагоне тошнотворно пованивало смесью приторносладких дамских ароматов с резким мужским потом. Сзади кто-то большой и мягкий прижал его к сухонькой тётке с сальными волосами, он рывком вцепился в нагретый чьей-то рукой поручень и повис, отвернув лицо в сторону от грязной тёткиной головы. Шпротно набитая толпа суетливо устраивалась поудобнее. «Ну давайте, поехали уже, бляди!» — взмолился он, глядя в треснутый циферблат часов на соседней руке. Ещё успеваем… «Паш, ты с ума сошел», — вдруг сладко проныла в его голове Людмила, — «Клёпа уже в осадке, два раза про тебя спрашивал, где отчёт». «Впизде, впизде, впизде отчёт, бляааааа…». Мурашки побежали по его загривку, в желудке стало волнительно нехорошо, задёргался мизинец на затёкшей руке. «Осторожно. Двери закрываются. Следующая станция — Проспект Вернадского» — словно густой елей, словно бальзам на ноющие раны, чудный женский голос неспешно обволок его, наполнил уверенностью, что сейчас — вот прямо сейчас всё непременно станет хорошо. Вагон, медленно ускоряясь, дёрнулся, по нему прошла волна от плотных дурнопахнущих тел. Тётка впереди него качнулась и ему вдруг совершенно стало нечем дышать — её запах был резким и кислым. Он с трудом сглотнул комок, брезгливо отдёрнулся и вывернул шею в другую сторону. «Проспект Вернадского. Следующая станция — Университет» — голос ложился мягко, успокаивающе. «Ты только быстрее закрывай и поехали, ну давай, милая, ну… давай…». «Осторожно. Двери закрываются. Следующая станция — Спортивная». «Да, вот так хорошо, успею, успею, бля, ты только ещё побыстрее, пожалуйста, быстрее… сука!». *** — Па-аш, ты с ума сошел что-ли? — ярконамазаный рот Людмилы некрасиво искривился, — Клёпа ревёт и мечет, ужас просто — Волобуеву до слёз довёл, Опарина в хлам разнёс, про тебя каждые пять минут… давай быстро. В животе вдруг противно с напоминанием забурчало. Бля, некогда уже. Тяжелая дверь открывалась с явной неохотой. — И как давно, Павел Сергеевич? — вместо приветствия спросил Клёпа. — Что, простите, Александр Валд… Влад… имрч? — Как давно, я спрашиваю, Вы перестали уважать коллектив и меня лично? Сегодня Вы опоздали на двадцать минут. Павел подбирал слова, слова разбегались кто куда, как тараканы. — Квартальный отчёт! — сухо бросил Клёпа, отворачиваясь к монитору. — Отчёт… э… дело в том… у меня в пятницу, понимаете… там что-то в компе, в компьютере то есть… я востановлю сейчас… — Хватит! Любое терпение, Павел Сергеевич, рано или поздно подходит к концу. Особенно, когда его постоянно, буквально каждый день испытывают. Я понятно излагаю? — Но… я… пожалу… — Я всё сказал, Павел Сергеевич, спасибо, наша фирма в Ваших услугах больше не нуждается. Все дела передадите Опарину. Всё. Он всегда думал, что готов к этому, много раз проигрывал в голове этц ситуацию, твёрдо зная как и что он будет говорить. Ты полное уёбище, Клёпа! Козёл, бля, тупорылый! Я ебал вою маму, скотина, ебал любое твоё мнение обо мне и ещё твою секретутку Люду я тоже ебал не раз. Я просто хотел, чтобы ты, бля, это знал. И гордо уйти, с размаху пнув дверь. Но вдруг почему-то, совсем как частенько бывало в детстве, его захлестнуло волной каких-то совершенно дурацких обид на Клёпу, на коллег, на себя, на весь мир. Голова стала пухнуть, наполнятся этими обидами, которые сотнями одновременно всплывали в его памяти, он приказал себе «Держатся, держаться, бля!», но уже со стыдом почувствовал, как тяжело набухли гланды, как блядские слёзы исказили красное и спамодовольное клёпино лицо, вот-вот уже готовые брызнуть из глаз. Стоп! Глубоко вздохнуть и медленно выдохнуть. Вот так, молодец. А теперь три быстрых шага к столу, вскочить, подбежать и пнуть носком ботинка в ебло. И ещё раз! Потом ещё! Скинуть тушу с кресла на пол. Долго пинать в мягкий и рыхлый живот. Потом прыгнуть обеими ногами на голову. Снова прыгнуть. И не забыть вытереть туфли, уходя. Голову сжала цепкая холодная рука ненависти. Су-у-ука-а… Он резко дёрнулся. «Осторожно. Двери закрываются» мягкий женский голос в его голове издевательски-нежно прокомментировал как он закрывает за собой тяжелую дверь. «Проспект Вернадского. Следующая станция — Юго-Западная» — голос был издевательски спокойным. Заткнись ты, сука! Вези давай! Быстра, бля! Старушка, сидящая рядом, подскочила и, боязливо глянув на него, засеменила в конец вагона. Слабак! Надо было всё же дать в морду! Как щенка веть, бля… Не надо было сегодня вообще ездить позвонить заболел отмазаться полюбому всё бы как-нибудь рассасалось и сон блять веть этот сон и голос был же голос что же ты блять так издеваешься то надо мной веть я просил побыстрее я что ли много просил просто ехать чуть быстрее тварь чуть-чуть побыстрее… «Станция Юго-Западная. Конечная. Поезд дальше не идёт. Просьба освободить вагоны» Что что ты сказала сука заткни свой рот и давай езжай блять мне ехать дальше ты поняла нет? Закрывай нахуй двери и мчи ха-ха тварь бля лети ракетой только не так «быстро» как утром бля давай сука поехали чего стоим? Я сказал поехали блять такая заткнулась и быстро поехала твою мать и только раскорой свою ёбаную пасть… *** — Паша, что случилось? Что, милый? — голос жены стал совсем другим. Нет, он, конечно же, всё ещё был и мягким и нежным, но уже совсем не тем спокойным и хладнокровным, который всю дорогу издевался над ним в метро. Он молча прошел в туалет и поковырявшысь, вытащил из бачка свёрток в полиэтиленовом пакете. Немного подержал в руке холодный 'тт', смыл воду и вышел из туалета. Жена стояла в коридоре, взволнованная, бледная. Увидела пистолет. — Паша, Паш, ты чего? — завизжала, противно, резко. Как ловко она умеет изменять голос, сука. Он поднял пистолет и ткнул ей в лоб. Она закрыла глаза и мелко тряслась: — Милый, — голос скрипел и умоляюще визжал, — Пашенька, Пусенька, не надо! Пожалуйста, не надо! Ай, осторожно… — Двери закрываются, сука. Следующая станция — твоя конеч… Грохот заложил ему уши. Тело её смешно дёрнулось и резко завалилось набок, неестественно подогнув ногу. Он посмотрел на стену. Красные сгустки неспешно стекали по ней вниз. Голова будто сразу сдулась, но легче не стало. В дверь кто-то стучал. Он приставил ствол к виску, усилием воли расслабил мозги и сильно сжал указательный палец. *** — Марина, а где у нас сегодня Леонтьева, как её, Галина? — Я не знаю, Станислав Михалыч, домой звонила, нет никого. — Ну надо а? На второй день уже загуляла! Записать то успели вчера? — С утра и записали, Станислав Михалыч, по нашей линии все станции и зелёной половину. Сразу и машинистам раздали. Хорошо получилось, кстати. Красивый у неё голос. Ровный, бархатный. Теги:
2 Комментарии
#0 14:53 12-10-2003Сергей Минаев
Ахуительно. Невозможная решает ну и чё? типерь,небось, эту хуйню на удаф запостишь? ты сафсем ахуела, патстилка двудырчатая! афторше я думаю, что публике будет интересно узнать, почему герой сего крео жил именно на югозападной, а, скажем, не в текстилях. И откуда у него взялся тт в сортире. креатиф гавно, не читал, видел сиськи афторши на фотографии, ахуееные, хачу патрогать. уже драчил на нее. Хорошо, я беру назад свои слова, и все же постораюсь прочесть все твое творчество...бля, да я думаю ровно как ты, пишу почти так же, хотя и не баба...РИСПЕКТ, тебе... hz - Я живу на Югозападной, меня зовут Павел и у меня реально ТТ, тока не в бачке, но я не такой слизняк как герой креотива... пездатое произведение. и нописано пездато. to Locust: Да это сорняу ебаный какой то. Алкозельц падла притащил. Водки выпьет, запьет колой и говорит "Кола решааает". Блять...привязалось. Но ваще такое смешное словечко то гыгыг понравилось блять, все вотку запивают.. ну откуда же ето пошло? ее закусывать надо! хотя я пию ее ни закусывая низапивая мелкими глотками.. может как нибудь на какой нибудь тусе покажу как ето делаеца В метро обьявления произносятся мужским голосом,если поезд идет в центр,и женским,если из центра(или наоборот...не важно,голоса разные,чтоб слепые ориентировацца могли...).Видать,в метро только на экскурсии была? Очень хорошо. Понравилось. А Я ВАЩЩЕ НА ЭТИХ СТАНЦИЯХ РАБОТАЛ МОНТЕРОМ ПУТИ...ТЫ ТОКА ЗАБЫЛА КОЕ ЧТО...ЕСТЬ ТАКАЯ СТАНЦИЯ-ВОРОБЬЕВЫ ГОРЫ...ТАК ВОТ ОНА ПЕРЕД СПОРТИВНОЙ... МЕЛОЧИ РУЛЯТ...ТЬФУ ТЫ...Т.Е. РЕШАЮТ ГЫГЫГЫГЫГЫ я вот тоже монтёром пути работал... бред параноидальный!но зачот!))) Еше свежачок вот если б мы были бессмертны,
то вымерли мы бы давно, поскольку бессмертные - жертвы, чья жизнь превратилась в говно. казалось бы, радуйся - вечен, и баб вечно юных еби но…как-то безрадостна печень, и хер не особо стоит. Чево тут поделать - не знаю, какая-то гложет вина - хоть вечно жена молодая, но как-то…привычна она.... Часть первая
"Две тени" Когда я себя забываю, В глубоком, неласковом сне В присутствии липкого рая, В кристалликах из монпансье В провалах, но сразу же взлётах, В сумбурных, невнятных речах Средь выжженных не огнеметом - Домах, закоулках, печах Средь незаселенных пространствий, Среди предвечерней тоски Вдали от электро всех станций, И хлада надгробной доски Я вижу.... День в нокаут отправила ночь,
тот лежал до пяти на Дворцовой, параллельно генштабу - подковой, и ему не спешили помочь. А потом, ухватившись за столп, окостылил закатом колонну и лиловый синяк Миллионной вдруг на Марсовом сделался желт - это день потащился к метро, мимо бронзы Барклая де Толли, за витрины цепляясь без воли, просто чтобы добраться домой, и лежать, не вставая, хотя… покурить бы в закат на балконе, удивляясь, как клодтовы кони на асфальте прилечь не... Люблю в одеяние мятом
Пройтись как последний пижон Не знатен я, и неопрятен, Не глуп, и невооружен Надевши любимую шапку Что вязана старой вдовой Иду я навроде как шавка По бровкам и по мостовой И в парки вхожу как во храмы И кланяюсь черным стволам Деревья мне папы и мамы Я их опасаюсь - не хам И скромно вокруг и лилейно Когда над Тамбовом рассвет И я согреваюсь портвейном И дымом плохих сигарет И тихо вот так отдыхаю От сытых воспитанных л... Пацифистким светилом согреты
До небес заливные луга Беззаботная девочка - лето В одуванчиков белых снегах Под откос — от сосны до калитки, Катит кубарем день — карапуз, Под навесом уснули улитки, В огороде надулся арбуз Тень от крыши.... |