Выродки (3 часть.)

Автор: Леся Сашка зашла в комнату. Девчонки еще не приехали и, судя по тишине, стоявшей на этажах, общага пустовала. На душе было тоскливо. Она не рыдала, не было всплеска горестных эмоций и, как бы жутко это не звучало, Сашка переживала все, что случилось, по-своему: спокойно и печально. Александра уже не думала о Наталье и маленьком Данилке. Она думала о своем когда-то пережитом горе…
Чтобы избавиться от набежавших мыслей, Сашка выглянула в коридор. Уборщица еще не ушла.
- Тетя Маша, пойдемте пить чай.
- Сейчас, кошечка, руки только помою.
Тетя Маша, почему-то, всех называла кошечками. Видимо просто она не запоминала многочисленных и часто повторяющихся имен.
Сашка достала из холодильника банку земляничного варенья и водрузила ее на середину стола.
- Сама варила? – Спросила уборщица, кивая на банку.
- Угу.
- У тебя родители-то есть?
- Да, мама. С сестренкой в деревне живут. А у Вас как дела? Пенсии не хватает, наверное.
- Да пенсия-то у меня хорошая. Из-за сына работаю: снохе помочь нужно. Он оставил семью, нас с отцом и ушел жить на улицу, по помойкам лазить.
Сашка смотрела на тетю Машу вытрашенными глазами. В своей жизни она ещё не встречала людей бросивших все ради того, чтобы спать где попало и питаться с мусорки. Они долго говорили обо всем на свете. На следующее утро Сашка проснулась от стука в дверь. Это была тетя Маша.
- Вставай кошечка, хватит спать. Я тут тебе принесла кое-что. Ты ешь побольше, а то совсем скоро высохнешь.
- Ага, спасибо.
Уборщица ушла, оставив на столе свернутые кульки. Развернув их, Сашка ахнула. В них была свежемороженая ярко-красная пузатая клубника, маленькая баночка кофе и ломтик сыра. Сначала она обрадовалась. Потом радость перешла в грусть, а грусть постепенно стала перерастать в злость. В злость оттого, что ее взрослую девку пожалела уборщица-пенсионерка, у которой сын лазает по помойкам.
- Та-а-к, надо завязывать с научной деятельностью.
Так Сашка стала работать. Причем учебу она забрасывать не собиралась, почему-то ей очень нужен был красный диплом. Поэтому она всячески подрабатывала, в основном, промоутером.
Прошел год. На одной из акций, а точнее на акции по МТС, Сашка познакомилась с Валентином. Это был тот самый случай, когда два человека смотрят друг другу в глаза и понимают, что попали. Попали конкретно и надолго. Валя оказался не местным. Он жил в пустующем доме друга. Эта избушка напоминала старую, добрую сказку: дом был слегка подкошен, заснежен, с большими тянущимися к белой земле сосульками. Однажды Валентин позвонил Александре и задал очень странный вопрос:
- Саш, если бы мне пришлось уехать на край света, ты бы поехала со мной?
- Ты уезжаешь?
- Ты что, еврейка что ли. Я спрашиваю, поехала бы или нет?
Сашка молчала.
- Та-а-к. Ты меня любишь?
- Ага.
- На край света…
- Да поеду, конечно. Елки палки, на край света так на край света. С тобой хоть в тьму тараканью.
- Ну вот и ладненько.
Сашка думала, что Валентин пошутил, однако, вечером он приехал в общагу.
- Ну что, собирай вещи.
- Как вещи. Куда?
- Как куда? На край света.
Александра закусила губу и в нерешительности собрала сумку. Девчонки загадочно улыбались, как будто что-то знали.
- Там на вашем краю света чайник-то хоть есть?
Валентин задумался.
- Знаешь, а чайника там, действительно, нет.
Добродушные соседки засунули Сашке в сумку железный чайник и маленький радиоприемник.
Краем света оказалась съемная квартира в другом районе города...
…Прошло полгода. Александра идет по тротуарной дорожке. Во всю стоит лето, середина июля. Все цветет и пахнет, все радуется жизни, а ей – плохо. Она идет так быстро, что ее платье и волосы трогает ветер, каблуки мягко стучат по асфальту. Сашка все прибавляет и прибавляет шаг, как будто хочет убежать от своих мыслей или догнать хотя бы одну из них. Но ничего не получается. Она резко останавливается. Она пришла. Вот дом, лифт, 9-ый этаж, железная серая дверь и звонок с огромным черным квадратом посередине.
Валентин открыл дверь. Он был серьёзен как никогда. Сашка взглянула в его глаза – не её, не родные.
- Ну что?
- Пойдем на кухню.
Кухня была практически пустой. Из предметов мебели здесь старая плита, раковина, маленький стол с цветастой, когда-то купленной Сашкой, клеенкой. Они сели напротив друг друга. Стояла тяжелая тишина. Валентин ждал. Наконец-то Сашка решилась.
- Да, Валя, врач подтвердила, я беременна.
- Они же, кажется, говорили, что ты не можешь иметь детей.
- Значит, они ошибались.
- Ты спросила про аборт. Насколько он опасен при первой беременности?
Сашка сглотнула подступивший к горлу камок.
- Нет.
- Тогда какого хуя ты ходила к врачу?!
- Валя…Я хочу этого ребенка.
- Лап, я тоже хочу, но не сейчас. Ты же понимаешь, что сейчас не самый подходящий момент.
Валентин нервничал. Момент, действительно, был неподходящим. Им негде жить, некому помогать. У Сашки мама не работала, а Валина мама – пенсионерка, так же как и он, мыкалась по съемным квартирам. Единственным доходом была Сашкина стипендия и зарплата. Валентин занимался сетевым. Из-за отсутствия документов он не мог найти нормальную работу. Документов не было потому, что Валя не обменял старый паспорт по причине отсутствия прописки. А прописку сознательно не искал, чтобы не вставать на учет в военкомат. Он не собирался идти в армию, защищать Родину, которой у него не было. Да и отупление мозгов в его планы не входило.
- Да, Валя, ты прав. Сейчас действительно не самый подходящий момент.
- Я тут поговорил кое с кем. От ребенка можно избавиться самой без операционного вмешательства. Достаточно выпить стакан водки и посидеть в горячей ванне. Все само выйдет.
Сашка побледнела. Ошарашенная его словами, она мотала головой из стороны в сторону.
- Нет.
- Что?!
- Я не буду этого делать…Валя, я не смогу.
- Тогда какого хуя, ты ходила в больницу, если не хрена ничего не узнала?! Какого хуя, я тебя спрашиваю?!
От его крика у Сашки потемнело в глазах. Низ живота пронзила острая боль. Она прислонила ладони к еще не выросшему животику.
- Маленький мой, ты все слышишь…Прости меня, пожалуйста…Я тебя очень люблю…Прости меня. Прости!
Последнее «прости» Сашка выкрикнула. Она закрыла ладонями лицо и зарыдала горестно и отчаянно. Валентин замолчал. Казалось, в его голове что-то щелкнуло. Через минуту он бросился к Сашке в ноги. Стал целовать ее колени, руки, мокрые щеки, гладить волосы, быстро вытирать слезы, то прижимать ее к себе, то отпускать.
- Прости меня. Девочка моя, моя ласточка, я люблю тебя. Давай сделаем так, как ты хочешь. Только не плачь. Слышишь? Давай оставим все как есть. У нас все получится. Слышишь? Все получится…
…И у них получилось. К моменту рождения ребенка Александра закончила таки университет с отличием, а Валентин, не имея документов и прописки, стал коммерческим директором быстро развивающегося рекламного агентства.
И вот Сашка лежит в операционной. Рядом в кроватке плачет маленькая девочка. Александра хочет встать, но острая боль пронзает все тело. Сквозь темноту она видит, что к ее венам идут многочисленные трубки, вокруг кровати куча капельниц.
- Да-а-а. Плохо дело.
Сашка зовет медсестру, но никто не подходит. Малышка плачет.
- Доченька.
Ребенок прислушивается.
- Привет. Привет моя хорошая.
Девочка успокаивается. А Александра начинает читать ей стихи о пушистом снеге, белых медведях, крошках светлячках. Голодная, но довольная малышка засыпает. А по коридору ходят равнодушные врачи: кто-то кричит в палате, кто-то стихи вон читает; мало ли как человек от наркоза отходит.
Сашка терпеть не могла людей в белых халатах. Сначала они сказали, что она бесплодна. Теперь, что-то натворив, утверждали, что Александра плохо перенесла операцию.
Прошла неделя. В то день Сашка проснулась с хорошим настроением. Еще бы, у нее день рождения и их с дочкой обещали выписать. Раздался телефонный звонок. Это был Валентин.
- Привет, солнышко. С добрым утром тебя и с Днем рождения.
- Спасибо. Валя, нас, наверно, сегодня выпишут.
- Я не смогу забрать тебя.
- Как?
- Вот так. У меня работы много, некогда мне. Придумай что-нибудь, скажи, что плохо себя чувствуешь. Пусть тебя оставят еще денька на два. Или так и скажи, что тебя забрать некому.
- Ты что издеваешься?
- Нет, я серьезно.
- Ты кроватку купил?
- Нет.
- Ясно. Привези мне, пожалуйста, вещи. Будь любезен, найди на это время. Я сама на такси уеду!
Сашка отключила телефон и заплакала. В самые важные моменты в ее жизни никогда никого не было рядом. Даже мама не приехала. Валентина она как-то не взлюбила и была против всего этого.
…- Ты кого себе нашла? У него ни образования, ни жилья своего, ни работы приличной! У него даже документов нет. Он бомж!
- Мам, перестань. Ты же знаешь, Валя не виноват, что у него жизнь так сложилась. И, вообще, я люблю его.
- Ага. Только нищета тебе когда-нибудь надоест. И вся любовь твоя тогда поперек горла встанет…
Сашка быстро вытерла слезы и взяла малышку на руки.
- Я тебя никогда не оставлю одну. Слышишь? Никогда!
В тот день их не выписали. Вечером в роддом приехал Валентин с огромным и безумно красивым букетом цветов. Утренний разговор забылся.
Через неделю Сашка с дочкой поехали домой. Было 13-ое марта. Вовсю светило солнце, однако, погода стояла промозглая и сырая. Оголделые воробьи что-то пели, а под ногами хлюпала снежная каша. Собралось много друзей и родных. И вот они уже дома, и все у них хорошо.
Когда на улице стемнело, в квартире зазвонил домофон. Трубку сняла Александра.
- Милиция, откройте.
Ничего не подозревающая Сашка нажала на кнопку.
- Кто там?
- Да милиция к кому-то, просили открыть.
Но стражи порядка шли не к кому-то. Через минуту в квартире трелью раздался звонок. Валентин открыл дверь.
- Александра такая-то здесь проживает?
- Да, здесь.
Оболдевшая Сашка вышла в коридор.
- Александра?
- Да.
- Ребенка покажите.
- Вон, в кроватке лежит. А что случилось?
- В Вашем квартале в мусорке младенца нашли. Теперь проверяем всех рожениц. Извините за беспокойство.
- Всего хорошего.
На минуту все гости замерли. Но только на минуту. Опьяненные спиртным и счастливой обстановкой дома про случай забыли. Сашка смотрела на малышку. Она была счастлива, но в душе остался неприятный осадок. На сколько все же может очерстветь человеческое сердце. То, что случилось было за границами ее понимания. Она не знала, как можно носить девять месяцев ребенка, перенести роды и бросить свою кроху. Даже не бросить, а выкинуть как ненужный хлам, вещь на улицу, в поганые вонючие помои. Это не женщина. Это даже не человек. Это ВЫРОДОК!

***
По петляющей дороге, идущей через сосновый бор, который скрывал один район города от другого, ехала маршрутка. Маленький мальчик канючил:
- Мам, я хочу писить. Ну очень хочу, мам.
Женщина попросила водителя остановиться. Выйдя с ребенком на улицу, они скрылись в придорожных зарослях. Через минуту раздался пронзительный женский крик. Пассажиры кинулись на помощь.
Мама с сыном наткнулись на дерево с повешенным ребенком. Мальчика вытащили из петли. Ему от силы годика четыре. Ребенок был жив, но от перенесенного шока и боли, говорил с трудом. Маршрутка двинулась до ближайшего медпункта. Впереди на дороге мужчина и женщина ловили попутку. Водитель остановился. Парочка села в салон. Маленький мальчик испуганно и жалостно смотрел на вошедшую женщину. По его щекам текли наивные слезы.
- Мама, ты же говорила, что мне не будет больно…
Водитель резко затормозил, схватив монтировку. Большинство пассажиров бросилось избивать выродков. Остальные, шокированные услышанным, сидели на своих местах. Но всем без исключения хотелось харкнуть в рожу женщине, повесившей своего
ребенка.
Сашка отвернулась к окну и заплакала. «Что за проклятое время. Время хамов, время невежд, время выродков».