Про Мишу, Надю и социальную несправедливость

Автор: Александр Гутин Не понятно, с хуя ли он тусил в нашей компании хулиганов, алкоголиков и тунеядцев. Наверное он таким образом пытался влиться в коллектив первокурсников, с которыми по несчастью, приходилось, в теории, существовать пять лет. Еще более не понятно, с хуя ли мы позволяли ему это делать. Скорее всего непохожесть на нас, а также возможность с легкостью найти объект для стеба, это и есть те самые причины.
Миша был ботаном. В то время, когда мы "доставали" необходимые дивайсы того времени, как то, штаны-слаксы, кроссовки с тремя полосками и футболки "типа Гуччи", Миша ходил в тщательно отутюженных брюках модели "мама я вырос" от дизайнеров швейной фабрики имени матроса Железняка. Когда мы по-взрослому заливали свой ливер водкой, пивом и дешевым "Плодово-Ягодным", Миша пил лимонад "Буратино" или "Дюшес". Когда мы старались хотя бы на зачетах и экзаменах не использовать русский фольклор в виде слов "бля, пиздец и йоптыть", Миша изъяснялся на языке князя Волконского, зашедшего в Императорский Дворянский клуб с примесью научных формулировок, терминов и прочей хуйни. Когда мы, с присущим нашему возрасту энтузиазму в попытках доказать свою невъебенную самцовость, совокуплялись с однокурсницами и не только, Миша читал русскую классику и искренне верил, что ту, кого ебут обязательно надо любить. В добавок ко всему, как и полагается классическому ботану, Миша носил очки с охуенными диоптриями. Не помню в минус или плюс, но какая хуй разница?..
Одним словом, таким вот был Миша. Не формат.
А еще я не помню, кому из нас пришло в голову попытаться его отформатировать. Ну, говоря коротко, сделать из этого инопланетянина если не просто нормального с нашей точки зрения, человека, то хотя бы космонавта. Опять не понятно? Ну хули не понятного-то? Мы решили его научить радостям нашей жизни, пить что-то покрепче ситро и, главное, разубедить его в теории "люблю-ебу". То есть, чтобы он банально кого-нибудь выебал. Без теории.

Момент был выбран самый подходящий. Мы всем курсом уехали в колхоз. Гипотетически- мы должны там были полоть какие-то сельскохозяйственные культуры. Но знаете, ведь как бывает? На практике, что это за культура мы так и не узнали, ибо для этого надо было элементарно протрезветь и каким-то образом дойти до поля, где эта культура произрастала. А как раз этого нам ни хуя не удалось. Поэтому, что там росло, репка или ананасы, не знаю, пиздеть не буду...
На второй день по прибытию, мы засобирались на местные танцы в деревне, где мы были расквартированы. Танцы- это перекосоебившийся сарай, выкрашенный в спешке пьяным маляром в жуткий желтый цвет. Там, под огнями самодельной цветомузыки в три цвета, стояли у стен десяток сельских гопников и кушали семечки. В центре исполняли немыслимые движения, подсмотренные по телевизору, крепкожопые румяные свинарки и доярки с пергидрольными начесами на головах. Они тоже кушали семечки. Причем все эти пугающие мой мозг люди, были пьяные в жопу, либо приближались к этому состоянию. Придти сюда трезвым считалось моветоном, да, собственно, трезвый человек не смог бы выдержать этого антуража более чем пять минут.
-Миша, бля, давай...пришло время. Покажи, сцуко, что ты мужик, ебани с нами водки!
-Ну, друзья мои, вы же знаете, что я не употребляю алкоголя. Я не сторонник такого экстремального тонизирования организма...
-Миша, если не будешь разговаривать нормально, получишь пизды, Миша. Кто тебе предлагает онанизировать организм, а, Миша? Тебе предлагают выпить водки.
-Я разве выразился не достаточно доступно? Прошу прощения. Но я воздержусь от предложения.
-Миша, тогда я не воздержусь от пиздюлины в твой адрес. Потому что делаю вывод, что тебе, Михаил, йоптваюмать, западло выпить с друзьями. Мы ведь друзья? А, Миша?
И такая вот бодяга длилась часа полтора. Он не соглашался ни в какую. Не помню, опять таки, подробностей, но мытьем и катаньем мы уговорили его на одноразовые сто грамм. И они были им выпиты.
Прошло пять минут и мы поняли, что этой дозы Мише вполне хватит. Странные метаморфозы произошли с ним. Он покраснел, начал производить не свойственные ему телодвижения и даже в какой-то фразе употребил слово "блин". Не "блядь" конечно, но несомненный успех. И мы решили, что вполне естественно, этот успех развить.
Мы взяли его на дискотеку. Все просто. Миша, в глазах наших однокурсниц эротического интереса не вызывал в виду своего ботанизма, поэтому мы, реально оценив его шансы, пришли к выводу, что если какая-то тетка и согласится хоть на какие-то сексуальные инсинуации с Мишей, то это будет местная селянка. По представлению тутошних фермерш любой "хлопец с города" охуенен и практически такой же "классный, как Влад Сташевский". Это давало нам повод думать, что и Миша проканает в этом слое социума за горячего жеребца.
И вот, Миша, абсолютно распоясавшийся до такой степени, что даже растегнул две верхних пуговицы на белой сорочке, в компании друзей появляется в невероятном желтом очаге культуры. Танцы в самом разгаре. В единственном динамике поет Казаченко, все три лампочки цветомузыки приветственно мигают, а селянки, увидев "городских хлопцев", спешно усиливают амплитуду движений в такт музыки и поправляют выжженые начесы. В их глазах зажигается хищный огонек, в свободном месте их мозга, то бишь практически во всем мозге, азбукой Морзе отбивается телепатический месседж: "забери меня с собой, мой министрель, я не хочу доить коз, я хочу кататься в городе на трамвае и троллейбусе и кушать пломбир". Но внешне, естественно, они делают вид, что "ну и ничо такова не произошло".
-Миша, давай девушек пригласим на медляк? Я вон ту, а ты эту, смотри, Миша, какие у нее сиськи. Восьмидесятый размер. Это генетически, Миша. Тотем этого села- корова.
-Ну, причем тут ее грудь? Это всего лишь первичный половой признак. Главное в женщине - богатый внутренний мир и, прости за тавтологию, женственность.
- Майкл, бля...а я тебе чо толкую? У бабы с такими сиськами просто не может быть небогатого внутреннего мира. Какие, Мишаня, сиськи, такой и мир. А что может быть более женственным, чем, ты уж меня, тоже за тавтологию прости, сиськи?
-А что я ей скажу? Не представляю себе...
-Так и скажи, пошли, сцуко, потанцуем. Чо тут думать-то?
Потом мы поняли, что наливать Мише для храбрости еще, было ошибкой...Но кто же об этом тогда думал?..
-Сударыня, не будете ли вы так снисходительны, согласившись станцевать со мной?
Сиськастая колхозница охуела от услышанного. До того, как Миша подошел к ней, ее приглашали на танец преимущественно словами "А пошли-ка, Надюх, блядь, потанцуем на хуй", хватали мозолистыми трактористскими лапами за жопу и дышали перегаром в румяное лицо.
Как зазомбированная она положила на мишины плечи руки. Миша осторожно держал ее тремя пальцами за талию и густо краснел.
Потом был еще танец и еще. Миша уже стал что-то говорить своей пассии, та в ответ таращила глаза и открывала рот.
Мы тем временем занимались своими делами. Кто-то бухал в углу, кто-то танцевал брачные танцы бабуинов в однокурсницами и селянками. Про Мишу как-то забыли на время. А зря.
-Знаешь что, я ее люблю, кажется...
-Чо?
-Я говорю, что полюбил эту девушку.
-Какую Миш? Ты чо? Бля...чо за на хуй...
- Надежду. Ее зовут Надя. Какое красивое имя...
-Охуенное, Миша, имя. Ленину тоже нравилось. Ебанулся?
- Что тут такого? Я хотел бы прогуляться с ней...ну,как бы это...Ты не знаешь, где в этой деревне сеновал?
-Оп-па! Михаил...да вы растете, мужчина! Брависсимо! Только я не советую сено. В нем водятся насекомые и еще оно неприятно колит жопу во время коитуса. И потом все тело чешется. Веди свою деревенскую Галатею к нам в дом. Там никого, все равно все тут тусят.
-Ты не понимаешь...Я никогда не был в деревне. И вот, приехав сюда, я полюбил...так неожиданно и прекрасно все это. Я хочу вкусить сельский колорит всецело. И если между нами произойдет что-то, то это должно быть на сеновале. Это же мы потом всю жизнь вспоминать будем...я и моя Надя.
Поняв, что Миша либо окончательно пьян ( что было чистой правдой), либо окончательно ебанулся, я послал его на хуй искать сеновал в одиночку,а сам стал рассматривать Гулю с литфака, почувствовав к ней интерес на предмет поебаццо.
Далее произошло вот что. Буду рассказывать своими словами, так как Миша поведал мне эту грустную историю на следующий день, когда он очень страдал от первого в своей жизни посталкогольного синдрома "бодун" и от жестокий перепетий первого в своей жизни желания похоти, которую он недальновидно перепутал с любовью. Поэтому рассказанное им требует перевода на нормальный, понятный обывателю, язык.
Итак, Миша, поддерживаемый Надей с большими сиськами, вышел из клуба в поиске сеновала. По дороге Миша читал Мандельштама и Байрона. Надя понимала два-три слова из десяти, но слушала Мишу с восторгом и благоговением. Раздухарившийся и окрыленный успехом Миша даже помял ее правую сиську и попытался изобразить поцелуй в виде обслюнявливания надиного подбородка. Ну, промахнулся человек, бывает.
Минут через сорок Миша нашел то, что искал. Это был овин с сушившимся сеном на втором ярусе. Снизу туда вела деревянная лестница. И тут произошло страшное. Миша очень захотел в туалет. Причем не просто в туалет,а грубо говоря, срать. Предполагаю, что непривычный организму Миши алкоголь, а также интимные волнения, сему весьма способствовали. Миша захотел в туалет так, что сделать это необходимо было срочно и без промедления. В противном случае...нет, об этом лучше было даже не думать.
Под предлогом, " дорогая, я залезу наверх посмотреть нет ли там кого, подожди меня тут", Миша стремительно взлетел на лестницу и скрылся в прохладной темноте второго яруса. Там он, едва успев снять брюки, несколько минут писал иероглифы по сену, подтеревшись сеном же, облегченно улыбаясь, он спустился вниз.
-Там никого нет, Наденька, пошли посмотрим звезды? Там, наверху они ближе...- сказал Миша и стал подталкивать поднимающуюся по лестнице Надю, под упругую широкую задницу.
Не знаю, что на него нашло. Надя была тяжелее Миши как минимум килограмм на двадцать. Но там, наверху, где звезды были, блядь, ближе, в мишин пьяный мозг пришел сюжет из какого-то романа, где кавалер носит даму на руках. Трезво оценив свою позицию, как позицию кавалера, а позицию Нади, соответственно, как позицию дамы, Миша лихо приподнял селянку, но не удержав, уронил ее, упав и сам.
Все можно было бы обернуть в комическую оболочку, если бы Миша просто уронил ее. Но он уронил ее не просто. Он уронил Надю в свежевысранное собственноручно...вернее собственножопно, говно.
Видимо купание в какашках вернуло Надю к реалиям. Завопив басом такие слова, о которых Миша не знал даже в теории и не был к ним подготовлен психически, Надя несколько раз пизданула Мишу своей нелегкой трудовой рукой и один раз ногой.
Свой рассказ Михаил закончил сокроментальной по глубине мысли фразе:
-Понимаю, это неприятно. Но что ж она за сука такая...Я ей Мандельштама... а она не дала...
Хуй его знает почему, но мне было жаль Мишу. Обидно быть жертвой говна. Тем более собственного.