Когда трамваи ходили по Чапаева.

Автор: MGmike MGmike эМГэМайк.

Когда трамваи ходили по Чапаева.

1.Как я Олега писать учил.

Когда-то давным-давно по улице Чапаева ходили трамваи. Я был совсем юный. Посещал деццкое дошкольное учреждение именуемое садег. Там со мной случались различные важные события и зачотные истории. Надо сказать, мне там очень нравилось находицца, то есть концертов па поводу "не хочу я мама в этот дурацкий садег" никогда не закатывал. Причин было много.

Первая причина это мой друг Олег. Фтарая - девачка Иринка, которая мне нравилась почему-то даже больше чем Олег. Третья - воспитательница ГалинВиктаравна, которую я любил больше их вместе взятых. И даже хотел на ней потом жыницца.

Сидим как-то с Олегом за верандой. Это у нас там место тайное было. Ну, там чтобы секрет какой рассказать. Или слово какое нецензурное шепотом произнести. Потому как в группе за подобные высказывания можно было легко загреметь в угол. И часок другой полюбовацца казюльками, оставленными предыдущими любителями русской словесности. Цензура была, ога.

- Слушай, а вот ты когда вырастешь, кем будешь?
- Я матросом, - ответил Олег, палочкой очищая свой сандалег.
- Нее, матросом фигова, солдатом лучше, - возразил я.
- Солдаты в бисказырках не ходят, - многозначительно сказал Олег, выбрасывая палочку подальше, - у них пелотки.
- Ну и что, зато там звезда есть. А я наверно солдатом буду. Жалко что дружба наша на этом закончицца.
- Почему это?
- Ну ты же на корабле будешь, а я в окопе, - я шмыгнул носом.
- Может это, вместе пойдём? На корабль, - Олег с надеждой посмотрел на меня.

Я немного подумал:
- Нет, на корабль не пойду. Там знаешь какие бывают бури. Улетит твоя бисказырка в дальние страны.
- Ты что, совсем что ли? Ленточки для чего?
- Пелотка всё равно лучше.
- А мне зато якорь нравицца больше чем звезда. А знаешь почему? - Олег зашептал мне на ухо, - потомучто звезда - пизда.
- Дурак, разве можно так на звезду говорить? Звезду Ленин придумал.
- А пизду тогда кто? Гитлер чтоле?
- Гы-гы-гы. Точно! Гитлер наверно.

Сидим молчим. Олег толкает меня в плечо:
- Мишк, а как пишецца "пизда"?
- А тебе зачем, ты всё равно читать не умеешь.
- Ты мне покажи какие там буквы просто. Я во дворе мальчишкам нарисую. Рисовать-то я могу.
- А что ты сам не научишься читать и писать? - я с превосходством посмотрел на друга.
- Лень что-то. В школе через год всё равно научат.

Я тяжело вздохнул, друг как-никак просит.
- Ну ладна. Ты куда палочку дел?
- Выкинул.
- А чем я тебе буду писать, - я перешел на шепот, - хуем чтоли?
- Хи-хи-хи, хуем, - тоже зашептал Олег, - Щас, другую найду.

Олег встал, посмотрел по сторонам, и отломив веточку от куста протянул мне.
- Эта пойдет?
- Должна вроде бы, - я встал и сандаликом разровнял песок. Олег присел на корточки рядом. Сделав умное лицо, и усердно помогая себе языком, я начал писать. Большими печатными буквами. Палочкой на песке. Готичное слово
"П N З Д А"!

- Вот запоминай, - я отошел немного в сторонку и залюбовался собственным произведением.
- Ух ты, молодец, - Олег с лёгкой завистью посмотрел на меня, - и это и есть та самая пизда?
- Ога, вот так она и пишецца.
- Вот интересно, буквы как буквы. Обычные вроде. И тут хоп, неожиданно и пизда. Дай-ка мне палку, я щас свою нарисую.

Олег старательно рядом с моей пиздой вывел свою. Хоть он и очень старался, моя пизда была куда красивее. А у него какая-то неровная и перекошенная получилась.
- Олег, ну не так, - я забрал у него палочку, - вот эту букву, как домик которая, надо писать ровнее.
Вскоре к двум пёздам добавилась третья. Потом четвертая. И вскоре всё пространство за верандой было исписано пёздами.

Мы стояли и гордо смотрели на пёзды. Хлопали друг друга по спине и смеялись.
- Ну вот, я тебя и научил писать.
- Да, - радостно ответил Олег, - Последняя ваще хорошая получилась.
- Ога, ровная. Жалко только что стирать придёцца.
- А зачем?
- Ты что!!! Это же мат...
- Ну пусть еще немножко побудут, а потом сотрём... Тихо, Ирка идёт.

Мы сделали, каждый по своему, непринужденное лицо. Я стал насвистывать и водить по небу глазами, а Олег просто нахмурил брови. За веранду зашла Иринка.
- Ой, мальчеги, а я вас ищу, - радостно сказала она.
- Поищи нас лучше на горке пока, - зло ответил Олег.
- Олег ну что ты? - я дернул его за рукав, и тихо, чтобы Ирка не слышала, добавил, - что ты всегда на нее арёш?
- Дифчонка, - так же тихо ответил мой друг, - не доверяю я ей.
- Миш, Олег... Ой, а что это у вас тут? - Иринка пыталась заглянуть за наши спины, но мы, взявшись за руки, как доблестные стражники ее не пускали.

Иринка смешно вставала на цыпочки, но так и не смогла увидеть наши тайные надписи. Махнув на нас рукой, и почему-то назвав нас на прощание дурачками, причем нафик, весело убежала. Прямо так и сказала: "Дурачки нафик!"
- Сама дура, - сказал Олег, сжав кулаки.
- Ирка, - мечтательно произнес я.
- Вот иди и цылуйся с ней.
- Что это?
- А ничо. Ябеда она.
- Неее, - протянул я, - Ирка красивая.
- Кстати, Ирка твоя тоже пизда.

И тут такое зло меня взяло.
- А ты знаешь кто? - я уставился на него. Я даже хотел сказать, что он сам хуй, но промолчал. Друг всё таки. А с хуем что-то дружить совсем не хотелось. Вместо этого я сказал:
- Иди, стирай свои пизды. А то щас спалят.
- А ты свои...

И только мы радостно стали пылить сандаликами, как к нам незаметно подкралась настоящая пизда. Переодетая по случаю в ГалинВикторовну.
- Вы что это тут делаете? - раздался за спиной голос воспитательницы.

Мы резко повернулись и опять встали плечом к плечу. Мы даже вставали на цыпочки, как недавно Ирка, а Олег даже подпрыгнул два раза. Но, как мы не старались, разница в росте и возрасте, между Иркой и ГалинВикторовной, сказалась почему то не в нашу пользу.
- Так, - строго сказала воспитательница и почему-то смотрела на меня, хотя прочитала, скорее всего Олегову неровную пизду, - чьи это тут художества?

Мы стояли, низко опустив головы. А ГалинВикторовна, молча, своими туфлями, уничтожила оставшиеся пизды, взяла нас за руки и отвела в группу. Там, как регулировщик, указала на противоположные углы. Мы понуро отправились каждый в свой.

Олегу как всегда повезло. Из его угла было видно окно. Ну, это если не строго в угол фтыкать. А я хоть и у окна стоял, как не пытался, ничего не видел. Только слышал. За окном прогромыхал трамвай:
- Первый или пятнадцатый? - спросил я Олега. Тот скосил глаза и пожал плечами:
- Незнай. Красный какой-то.
- Ну одна или две цифры? - кого я спрашиваю, он только сегодня научился пизду писать, а я с цифрами еще лезу.
- Да ну тебя...

- Граждане наказанные! Разговорчики в углах прекратили! - воспитательница строго взглянула на нас. В этот самый момент мне что-то не хотелось на ней жыницца совсем. Ни сейчас, ни потом. Если родители заберут нас домой из углов, завтра большую часть времени проведем стоя. С ремнем шутки плохи.

- Ну так кто же из вас написал? - воспитательница в который раз задала вопрос, на который мы молчали как рыбы.
- Это не я, - первый не вытерпел Олег, - я и писать-то не умею.
- Олежка свободен.
- Предатель, - прошипел я.
- ГалинВикторовна, Мишка тоже не писал, - друг подошел к ней и посмотрел прямо ей в глаза.
- А кто же тогда?
- Это не мы... Это знаете кто? - Олег перешел на заговорщицкий тон, - это Гитлер.
- Какой еще Гитлер?
- Ну, фошыст самый главный...

Воспитательница засмеялась:
- Ладно, свободны оба.
Мысль о женитьбе постепенно стала возвращацца обратно в мою голову.
- Но надеюсь, самый главный фошыст больше так не будет?

Мы сидели на лавке и болтали ногами.
- Олег, знаешь почему нас простили?
- Почему?
- Я тебя неправильно научил. Не так "П N З Д А" пишецца.
- А как же?
- Ну я всегда эту букву путаю, вот смотри как правильно. А которую я раньше писал, это ваапще немецкая буква. Буква "N", "НЭ" по-нашему.

2.Пип-шоу.

Что-то задержался я один раз в садик, после завтрака меня привели. Потому что куда-то водили меня по делам. Ну, поздоровался с воспитательницей, маме помахал ручкой и бегом к своим. А все дети во дворе уже гуляют. Я смотрю такой, не понял, где Олег-то? Даже на горку залез, чтобы повыше. Нет нигде.

И стою я значит на горке. Иринка ко мне подбегает:
- Миш, здравствуй, - говорит, а сама ко мне наверх лезет, радостная такая.
- Ааа, Иринка, привет! - ну тоже я обрадовался конечно.
- Я думала ты не придешь сегодня.
- Дела, Ир, - важно ответил я и еще лицо такое гордое сделал. Почему-то мне тогда казалось, если человек выпячивает нижнюю губу и перестает шмыгать носом, то это гордо неимоверно.

А Иринка, представляете дура какая, берет и в щеку меня цылует. Ну ладно там за верандой, на горке-то с какой целью? Народ-то хоть и делает вид, что каждый занят очень, а все равно фтыкают незаметно.
- Ир, ты что? - и начинаю щеку оттирать, хотя она губнушкой принципиально не пользовалась, но мне тогда казалось, что отпечаток у меня остался на пол-лица.
- Ничо, - говорит, - просто захотелось.
- Побежали в одно место, - шепчу ей.

За веранду только забежали, Иринка опять губы трубочкой сделала. И приближаецца. Ну я глаза зажмурил, слышу кашель какой-то странный, Иркино "ой" и топот сандаликов. По очереди открываю глаза, Олег стоит и щерицца еще.
- Привет, - Олег говорит.
- Дароф, - отвечаю.
- Гы-гы-гы.
- Что гы-гы-гы?
- Смешно мне с тебя, вот и гы.
- Да ну тебя...

Олег об кирпич сандалег очистил, потом подмигнул мне заговорщицки:
- Я придумал, - шепчет.
- Что придумал-то?
- Ты что, забыл что ли? Ну как письки у девок смареть.
- Ааа!
- Хотя я смарю тебе уже и нинада.
- Что это нинада? - я такой напрягся весь.
- Ну ты ж с Иркой цылуешся. Она тебе и так покажет.
- Да пошел ты...
- Эх ты, друг ещо называецца...

Отвернулся гад такой, коленки обхватил руками и сидит. Обиделся наверное. Ну, молчим сидим. Я его локтем так толкаю в бок и говорю:
- Олег, ну что ты?
- Аццтань.
- Расскажи.
- Про что?
- Ну про письки.

Он усмехнулся так хитро и что-то думает про себя. Ну, я тоже задумался, что он там мог придумать-то? Сижу, рассуждаю, как же девчачьих писек насмотрецца вдоволь. И какие то мне фантастические ситуации рисуюцца. Как будто доверило Министерство здравоохранения именно нам с Олегом делать прививки всем девчонкам. И мы, посовещавшись недолго, постановили, что их нужно делать аккурат в жёппу. И Олег значит шприцы фтыкает, а я на письки просто смотрю.

И я уже хотел с ним поделицца, как было бы здорово, если б такое вот случилось, как он не вытерпел и говорит:
- Ладно, слушай.
- Ога, давай.
- Карочи, забегаем в туалет, и вот так встаем, пальцем показываем, сморим и смиёмся, - при этом он вскочил, и даже показал, как правильно нужно смияцца и как палец держать.

Я такой опешил немного от этого гениально простого плана, тупо на него фтыкаю и глазами хлопаю. Я тогда не знал слова "креативность" и алгебру тоже не знал. Но Олежкина креативность, сцуко, нагло стремилась к валявшейся на левом боку восьмерке. А рядом с восьмёркой уныло находился еще и знак минус.

- Олег, ты что, совсем дурак?
- Чем тебе не нравицца? - друг насупился, и мне что-то представилось, как наверно ему обидно сейчас, может он этот план всю ночь думал.
- Нас же спалят. Причем сразу.
- За то письки увидим.
- Ога, тебе опять достанецца угол, из которого окно видно...
- Ну, хочешь ты в него встанешь? Ты пойми, за то письки увидим!
- Не нравицца мне что-то... Гавно твой план вообщем.

Тут Олег встрепенулся, и как выпалит:
- А вот если бы у нас была шапко-невидимко!
- И что тогда?
- Нас же никто не видит! Встали бы у стенки, и стояли бы себе смотрели.
- Только вот нет у нас шапок таких...
- Да... Жалко...

И меня как будто осенило! Кричу:
- Придумал!!!
- Ты что арёшь-то? - Олег недовольно на меня посмотрел, - хочешь чтобы нас обнаружили здесь?
- Блин, - зашептал я, - помнишь, у нас в группе коробка стоит большая?
- Ну, стоит.
- Мы ее незаметно поставим в туалете, сами туда заберёмся и через дырочку будем смареть. Нас же не видно будет!

Олег с завистью на меня посмотрел, хлопнул меня по плечу, поднялся и сказал:
- Ништяк план, пошли быстрее... Надо успеть пока все гуляют.

Как мы намучались с этой коробкой! С содержимым мы быстро разобрались, тупо вывалив на пол какие-то плакаты, свернутые в трубочки, и прочую наглядную агитацию. Но коробку надо было еще доставить в туалет. Да и амбразуру в толстом картоне пальцем проковырять не удавалось никак. Олег тут же нашелся, и у какого-то паренька выменял ржавый гвоздь на пару гильз от мелкашки. С гвоздем дело у нас пошло быстрее.

- Ну что, потащили? - спросил меня Олег, когда в коробке зияло две приличных дыры.
- Нет, ты иди, отвлекай ГалинВикторовну, а я как-нибудь сам.
- Хорошо, - шепотом сказал Олег и отправился показывать воспитательнице какой-то аццкий матросский танец, по-моему "яблочко".

Танцор из него был очень хуёвый, но он это очень умело компенсировал широкой улыбкой и громкими хлопками в ладоши. Я понял, что времени у меня маловато, потому что долго на эти пляски смотреть было невыносимо. Осмотревшись по сторонам, я начал свой трудный путь.

Грузчик из меня был такой же, как и из Олега танцор. Но мысль о письках добавляла мне уверенности, ловкости и силы. С горем пополам я дотащил коробку до туалета и приоткрыл дверь.

- Миш, ты зачем ее сюда тащишь? - спросила меня, не знаю откуда появившаяся Иринка.
- ГалинВикторовна сказала выкинуть, - не совсем сразу нашелся я, - отойди не мешай.
Иринка посторонилась и с любопытством смотрела, как я водрузил коробку напротив девчачьих отхожих мест:
- А что же ты ее на мусорку не оттащил?
- Куда сказали, туда и оттащил.
- Ну-ну, - только и сказала Ирка и тут же умчала.

Олег всё еще танцевал, хотя на него уже никто и не смотрел. Я высоко оценил его самозабвенную самоотдачу общему делу и стал делать ему секретные знаки. Типа скрещивал руки буквой "Х", махал ими повсячески, потому что шоу было капец какое низачотное. Наконец он устал, а заодно и заметил, как я семафорил.
- Готово? - спросил подбежавший ко мне начинающий танцор.
- Ога, тихо только...

***************

Мы сидели в коробке и ждали, когда же нам начнут показывать письки. Но что-то никто в туалет не хотел. И мы стали волновацца и даже немного переживать. Смотрели каждый в свою дырочку, но шоу почему-то не начиналось. Мы начали уже было шептацца, как дверь приоткрылась.
- Тихо, - прошептал я, - смари внимательно.
- Ога, - тихо ответил Олег, - сейчас будет пизда.

Пизду нам всё-таки показали, одну на двоих. Правда обладательница пизды в наших хит-парадах самых красивых девчонок группы была на самом последнем месте. Была, сцуко, толстой и очкастой. Не пизда... Девочка... Но это была наша первая с Олегом пизда. Мы на нее смотрели и любовались бы долго, но Олег зачем-то вспомнил свой первоначальный план просмотра девчачьих пизд.

То ли пизда на него так подействовала, то ли от избытка переполнявших его чувств, он с шумом распахнул крышку коробки, встал во весь рост, выставил вперед палец и радостно засмеялся. Почему-то я поступил также. Друг же все-таки. Потом мы опять спрятались и стали ждать следующую пизду...

***************

Пизда не пришла. Пришел пиздец. Как две капли воды похожий на ГалинВикторовну. Пиздец нас извлек из посылки и отправил изучать перпендикулярность стен в местах соединения. Хотя мы очень стойко держались своей версии, что сексуальной подоплеки в нашем неоднозначном поступке нет, и что мы аццкие мастера спорта по игре в прятки, нам почему-то не поверили.

...Мне опять не повезло, хотя Олег и обещал... За окном прогромыхал трамвай. Я вопросительно глянул на друга. Он показал один палец. Значит первый номер... Первый номер ходил на Волгу. На вокзал ходил номер 15.

3.Компот.

Сидим опять с Олегом за верандой. Довольные такие. Смеёмся. Хоть и некрасивую письку видели, зато настоящую. Живую. И воспоминания о первой в нашей жизни пизде приятно согревали душу. И почему-то приятно щекотало внизу живота. У меня, по крайней мере. Олег-то по этому поводу не высказывался, а больше тупо ржал. И приговаривал: "ништяк", "пизда", и еще "подлинная пизда".

Ну Олег уже очистил свой сандалег, успокоился немного, рукавом вытерся и говорит:
- А вот представь, когда она вырастет, какая она станет?
- Кто такие, она и она? - пытаюсь понять смысл его слов.
- Ну, девка эта... и пизда ее.
- Девка будет жирная, - немного подумав, отвечаю.
- А пизда?

И тут я вообще задумался. Потому что тогда, по одному увиденному экземпляру, трудно было судить о всемирной популяции пёзд и как они эволюционируют в процессе развития. Правда, я другими словами тогда подумал. Типо, "а я откуда знаю?", а в слух сказал:
- Тоже жирная, - моя уверенность и категоричность не давали девке никаких шансов, на похудение пизды по крайней мере.
- Гы-гы-гы, - засмеялся Олег.
- Точно, - поддакнул я, хотя особого различия между худой и упитанной пиздой тогда не видел.

Мы замолчали. Смотрим перед собой. Вдруг Олег как подпрыгнет:
- Слушай, а вот бы у ГалинВикторовны, - он перешел на шепот, - письку увидеть.
- Ога, - отвечаю я, - хорошо бы.
- А помнишь, как мы трусы у ней увидели?
- Когда белые что-ли? - уточнил я цветовой оттенок, потому что мы два раза видели.
- Нет, когда под лестницей стояли.
- Помню конечно. Розовые...

Мы опять задумались. Олег опять первый не вытерпел:
- А ГалинВикторовна сцыт... Должна... Несомненно должна.
- Конечно сцыт, все люди сцут.
- А где она в садике сцыт?
- Где-где, у тебя на бороде, - передразнил я, - в туалете канешна. Где ж еще?
- Что то я ни разу не видел, - сказал Олег, потирая подбородок, - Ни разу ваще...
- Потому что она с нянечкой сцыт. Одна сцыт, другая на шухере стоит. А один раз с Иринкой даже. Потому что нянечка не хотела наверное в тот рас.
- Да ну!
- Вот тебе и "да ну". Ирка сама рассказывала.
- И что, Ирка видела что-ли?
- Что она могла видеть?
- Ну, письку!
- Ты что! Она же у двери, на карауле стояла. Я ей говорю, Ир, дай пройду, а она, туда нельзя, туда нельзя... А потом когда ГалинВикторовна вышла, говорит, вот теперь иди... А я уже расхотел и не пошел.

Олег недоверчиво посмотрел на меня, потом как закричит:
- Я знаю!!!
- Ну-ка?
- В тихий час она сцыт. Точно говорю. Одна сцыт. Нянечка после обеда уходит. Точно уходит. Не будет же она Ирку будить! Ира вставай, пошли сцать, что-ли?
- А ведь правда!
- Я тебе точно говорю! Давай сегодня не уснем. Как только она туда пойдет, мы потихонечку за ней... И увидим!
- А если она не захочет?
- Чтобы мы увидели?
- Гы-гы-гы... Пасцать не захочет...

Олег тупо уставился на меня.
- Как это не захочет? - более растерянного лица я никогда не видел.
- Ну ты что, всегда хочешь чтоли?
- Блин... Точно... Плохо...
- Ога, - и тут я вспомнил, меня прямо осенило, - Олег, я знаю что надо.
- Что, Мишк?
- Мы ей в обед "третье" свое отдадим! Она выпьет, и точно захочет!
- Ну ты молодец!!! - Олег хлопнул в ладоши, а потом меня по спине, - отличный план!

***********

На обед был рассольник. И мы с Олегом всем своим соседям за столом рассказали, что перловка это девчачьи письки. Только очень маленькие. Потому что мы видели. И потому что похоже. Когда нам дали второе, мы уже ничего не говорили. Потому что рисовая молочная каша ни на что не была похожа. Да и второе замечание от ГалинВикторовны нам было ни к чему.

А на третье был компот... Наш любимый с Олегом компот. С яблоками. Не какой-нибудь там тягучий кисель. И уж совсем не кипяченое противное молоко...

После вязкой и очень неприятной каши, от которой во рту было не очень комфортно, хотелось осушить стакан залпом, в три-четыре больших глотка, потом пальцем достать вареною дольку яблока и отправить ее следом. Но у нас с Олегом был план. И я с жалостью смотрел на свой стакан, который нужно было отдать... А Олег на свой...

- Мишк, - зашептал Олег через весь стол, - а, Мишк?
- Что? - так же тихо ответил я другу, который смотрел на меня просящими глазами.
- Я прямо капельку! Одну! - в его взгляде сквозила мольба.
Я покачал головой отрицательно.
- Ну, я немножко! - продолжал умолять друг.
- Нельзя, Олег, - я сделал строгое лицо.
- Я чуть-чуть и все, - сказал он и поднес стакан ко рту.

Олег макнул губы в компот, облизнулся. Потом, не сводя с меня глаз, сделал маленький глоточек. Мне кажется даже, что в тот миг я увидел, как компот течет из головы друга через шею и прямиком в его пузо. А потом Олег просто виновато отвел глаза в сторону, запрокинул стакан и выдул его полностью. Затем он выудил вареный сухофрукт и громко с каким-то противным "хлююююп" сожрал его. Я с тоской наблюдал, как опустел его стакан, неумолимо отдаляя меня от пизды.

Громко крикнув "спасибо" и все так же пряча свои глаза, Олег встал из-за стола. И, опустив голову, побрел. А я даже не посмотрел ему вслед... А просто встал и отвесил ему поджопник. Деццким сандаликом совеццкого производства... Прямо вот этим готичным убийственным ребром и отвесил... С пыра... По Олеговой тощей жёппе...

***********

На этот раз соседний угол пустовал. А я стоял опять в том, из которого ничего не видно. За окном прогромыхал трамвай. Как я не вытягивал шею, ничего увидеть не мог. Олег за моей спиной подошел к окну и облокотился на подоконник. Он шмыгнул носом, зачем-то кашлянул и тихо сказал:
- Пятнадцатый, Миш...

4.Вступительные экзамены.

Как-то раз, сидя дома и копаясь в книжках, я обнаружил ноты. Я ни фига там не понимал конечно, но очень заинтересовался. И немножко подумал, взял химический карандаш, наслюнявил его как следует, отчего мой язык стал другого цвета, и на кухонном столе нарисовал клавиши. Ну и что, что они были не ровными? И совсем уж было пофик, что черные клавиши располагались не совсем верно.

Я открыл ноты, причем на том месте, где этих хвостатых точек было капец как много, и радостно стал стучать пальцами по столу, при этом весело подвывая. За этим занятием меня и спалила мама. И я даже не получил по жёппе за изрисованный стол, хотя отмывать его было трудно. Меня просто взяли за руку и отвели в музыкальную школу.

Там в одном просторном кабинете сидело немного тёток и дядек. Меня поставили посередине, и одна хрупкая тётенька сказала, что я Мишка, что фамилия у меня вот такое и что я типо пришел на экзамен. Я поклонился очень артистично в надежде на аплодисменты, но мне только улыбнулись. Особенно другая тётка. В очках.

Потом бородатый дядька, наверное их главарь, спросил знаю ли я что такое гамма. Я ему отчотливо перечислил известные мне из считалочки ноты. От «до», до «си». А потом по инерции поведал, как одна преццтавительница кошкообразных васпользовалась услугами таксомоторного парка. И опять поклонился. Потому что по телевизору видел, как это делают известные музыканты. И перед зеркалом репетировал.

Главарь усмехнулся, а очкастая тетенька опять широко заулыбалось, а хрупкая не широко. А похожий на Юрия Антонова дядька даже проснулся. Правда я еще не знал, как выглядит настоящий Юрий Антонов. А другой дядька что-то стал рисовать на бумаге.

Потом широкоулыбчивая подбежала к пианино и стала наугад нажимать на клавиши. И хотела чтобы я повторял за ней. Но у меня же не было своего пианино. У меня только рот был. Но как пианино он не мог. И я не знал какие буквы-то петь надо. А тётка не торопилась объяснять. Я старался конечно, но длинные ноты я хорошо пел - "тыыыннн", а короткие-то как, "тн" что-ли? Не больно и распоёшся.

Тётка, не переставая улыбацца, сказала, что лучше петь "ля". А я поразился, как так у ней получаецца и лыбицца и говорить одновременно, а потом вообще запутался. Как же я буду петь "ля", если она давит на другую совсем клавишу? Получаецца обман какой-то.
Хорошо что у ней палец быстро устал. Но только палец, а не рот. Всё также широко ощерившись, она стала заковыристо хлопать в ладоши и топать ногами. А я был обязан точно ее копировать. Только я серьезно хлопал и топал. И ноги у меня были не волосатые, а в гольфах.

А потом меня попросили спеть песню. Причем любую. Я задумался, потому что у нас с Олегом было две любимых песни. Одна про дружбу, типо "весело было нам, пара рурам, всё делили пополам, правда? ога". А другая про бойцоф-будённовцев. Но в первой встречались хулиганские слова, и я громко запел "Там в дали за рекой..."

Я спел только первый куплет и мне сказали "харош". А я так хотел пропеть трагическую историю до конца. Особенно момент, как "он у пал между нок варанова коня, и закрыл свои карие очи" у меня хорошо получался. Я так трогательно закрывал свои глаза в этом месте, хотя Олег и сердился и говорил, что я не имею права жмурицца, потому что глаза у меня не как у него карие. А зелёные. А я всё равно слеплял верхние ресницы с нижними. Он же не видит...

- Ну что, молодой человек, мы вас принимаем, - сказал главарь, - на каком инструменте хотите играть?
- Вот на этом, - радостно сказал я и показал на пианино.
- А почему именно фортепиано? - спросила очкасто-улыбчиво-волосатоногая тётка.
- Патамушта, - исчерпывающе ответил я, хотя новое длинное слово меня немножко смутило.
- А может быть скрипка? - не отставала она, откуда-то её извлекла и убеждала, что лабать на ней немыслимо пачотна.

И в доказательство своих слов встала передо мной, отставила одну волосатую ногу, и стала палкой шерудить по скрипке. А я в такт ее пассажам тряс головой и твердил: "пианино и ниибёт". Потому что тупо стоять с аццким источником раздражения под ухом это одно. А крутицца на винтовом стульчике перед роялью это совсем другое.

Но на пианино меня не записали. Потому что мама, посовещавшись с хрупкой тетенькой, отозвала меня в сторонку и сказала, что пианино это дорого. А аккордеон дешево. И то что он в лифт помещаецца. А пианино хоть и на колёсиках, на девятый этаж само не закатицца.

А аккордеон был очень похож на пианино. Я хотел уточнить, полагаецца ли аккордеонистам пианистический стульчик, но тут похожий на Юрия Антонова дядька сказал:
- Посмотрите на его пальцы. Только баян и ничего боле.
Все стали смотреть на мои руки, а я стеснялся, хоть нокти были ровно пострижены заботливой мамой, а не апкусаны как обычно.
- Нуко, попробуй взять аккорд, - продолжал натиск Юрий Антонов.

Я попробовал, получилось хуёво. Получался дисонанс - созвучие, вызывающее ощущение несогласованности и повышенное раздражение слуха. Тогда я стал хитрить, но похожий на певца и композитора дятька сказал, что терция и даже кварта аккордом не являицца. А потом потихоньку мне поведал, что на баяне аккорд берёцца очень даже легко, одной круглой кнопкой.

Ну а потом моей маме и мне объявили, что всего за двинаццать рублей в месяц из меня сделают ниибацца баяниста за каких-то пять лет. Вернее шесть. Потому что для щеглов маленьких баянчиков не было, а на саратовское гармошко с колокольчиками там не учили. А пока я буду ходить в хор и на сольфеджио. Ну и расти...

************

- Вот так всё и было, Олег, - я посмотрел на друга, который уже надевал очищенный сандалег.
- Везет же тебе, - с завистью проговорил Олег.
- Ога, два раза буду в музыкалку ходить утром, а потом только в садик.
- Культурным теперь будешь.
- Что это?
- Ну там ноты, туда-сюда, и забудешь всё, что мы с тобой тут говорили.
- Как же я забуду-то?
- Ну, вот вылетит из головы и всё.
- Как это?
- Ну как, вот вместо "хуй" возьмешь и скажешь "до диез".
- Гы-гы-гы, а вместо "пизда"?
- Ха-ха-ха! А вместо "пизда" - "скрипка"!

А потом мы пошли к воспитательнице и с хитрым выражением лица просили, чтобы она сказала слова "скрипка" и "до диез". Она, не понимая в чем дело, говорила, а мы с Олегом хлопали себя по ляжкам и радостно смеялись. Нам было весело и хорошо. А ГалинВикторовна нам мило улыбалась, особенно когда вслед за нами повторяла стишок:

музыкант старательна играл
до диез из скрипке вылетал.

А после мы побежали к окошку и фтыкали на трамваи. Свободно фтыкали, а не из углов. Потому что музыка это вам не мат, потому что музыка это музыка...

ЗЫ. Камрады, кто помнит нашу первую с Олегом любимую песню, киньте в каменты. А то избирательный моск праибал такой мегахит.

5.Следопыт.

Ну вот. Как-то пришел к обеду в садик, потому что в музыкалке был. Пел. А Олег что-то довольный такой ходит, улыбаецца и подмигивает мне. Ну я тоже обрадовался конечно. Друг же он мне. Если у него всё хорошо, то и мне весело. И я у него спрашиваю, шепотом разумеецца:

- Хуле ты лыбишся?
- Зырь, - отвечает и сандалег свой выставляет вперед.
- Ну и что?
- Как что? Не видишь? Чистый он.
- Уже почистил?
- Нет! Я сегодня не вляпался!
- Да ты что! Как умудрился?
- А ты догадайся!
- Под ноги смотрел?
- Гы-гы-гы. Неа. Просто там никто нинасрал!
- Ух ты!
- И нинасрёт наверно больше, - Олег понизил голос.

Мы отошли в сторонку. Олег достал из кармана свернутый листок.
- Вот, смари.
- Что это? - я с опаской развернул бумажку.
- Ну ты смотри!
- Какая-то каляка-маляка, - проговорил я тупо уставившись на рисунок.
- Дурак, это не каляка, - обиделся Олег.
- Загогулька? А что такая большая тогда?
- Сам ты загогулька, - Олег выхватил из моих рук листок, - дай сюда.
- Да ладна, что ты? - я дернул Олега за рубашку, - на хуй тоже не похоже, кстати, вообще не так рисуецца.

Олег глянул на меня, и я понял, что сейчас он хочет запомнить, как выглядит настоящий хуй в его понимании. Но слава богу он плохо рисовал, и даже если бы я сидел и не двигаясь позировал ему, никто бы не догадался что это я.
- Мишк, это след.
- Какой след?
- Ну... тот кто срёт за верандой, оставил след.
- Ух ты! - восхитился я, хотя точно знал, что тот кто срёт оставляет гавно. Но Олегу я не стал об этом говорить. Он и так это на своих сандаликах ощутил.

- Мы по следу его найдем.
- Как цобаки чтоли? - я понюхал листок и печально сказал, - по-моему не найдем.
- По отпечаткам обуви, сравним и всё.
- Не получицца у нас ничего, - я не хотел обидеть друга, но по его рисунку можно было даже ГалинВикторовну заподозрить в калометании за верандой.
- А как теперь быть?
- Засаду сделаем и будем караулить...

***************

Мы сидели за верандой в кустах и ждали. Почти не разговаривали. А если и говорили, то тихо. И дышали тоже шепотом.
- А вот ты когда вырастешь на ком женишся? - спросил Олег.
- Не знаю еще, думаю кого выбрать...
- А что думать-то?
- Ну мне две вообще-то нравяцца. ГалинВикторовна и Ирка. Вот и думаю.
- Гы-гы-гы. Ирка-дырка.
- А ГалинВикторовна?
- Длинно как-то... ты как ее будешь называть-то?
- Ну... Галя наверно...
- Гы-гы-гы, Галя-пиздаля.
- Ну тебя.
- А что? Выходишь ты на балкон и кричишь: "Пиздаля, дааамооой!", а она "щааа идууу"
- А я может вместе с ней буду гулять? Это же жена.
- Не женишься ты на ней, старая она будет...
- Тсссс. Смотри...

За веранду забежала Иринка и огляделась по сторонам. Затем задрала почти до пупка подол платьица, повернулась к нам жёппой и сняла трусы. Потом грациозно села на корточки.
- И на Ирке ты тоже не женишся, - прошипел Олег.
- Почему это?
- Потому что я её щас убью, - Олег попытался встать, но я его схватил за руку.
- Тихо ты, - мне совсем не хотелось лишицца будущей жены.
- Ща насрёт же?
- Сиди пока, давай хоть на жёппу внимательно посмотрим...
- Жёппа как жёппа, одинаковая она у всех.

Я посмотрел на друга и подумал, что даже срущая Иркина жёппа гораздо приятнее чем тощая Олегова, но доказывать ничего не стал. А если не срущая? Я пытался представить, что Ирка просто сидит без трусов. Но глаза меня возвращали в суровую действительность. Из Иркиной жёппы, одна за другой, вылазели коричневые кокашки и почти беззвучно падали на землю. Ну, почти беззвучно.

- Ща подойду и посажу ее прямо на кучу, - Олег опять попытался встать.
- Не надо.
- Что не надо? что ты заступаешся? Вот женишься на ней, она тебе на половик насрёт! Или за телевизором. Или знаешь куда?
- Куда?
- В душу! Вот куда!
- Нинасрёт, - хотя спорил уже по инерции, просто чтобы спорить - Она в туалете будет какать.
- Что же она тогда щас в туалете никакает?
- Я откуда знаю-то?

Ирка не меняя позы немного передвинулась назад. И стала сцать прямо на кучу.
- Блять! Разбавляет! Для лучшей вязкости разбавляет, - возмутился Олег, - чтобы на сандалег лучше налипало!
- Ога, - только и выдавил я из себя. Это был настоящий шок.
- Убью, точно убью!

Но не убил. Ирка встала, натянула трусы и убежала.
- Даже жёппу не вытерла, засранка блять! - Олег плюнул на землю.
- Может у ней не чем было? - на засранке не хотелось женицца уже, но все равно её защищал.
- А ты что ей листик не сорвал? - продолжал издевацца Олег.
- Гы-гы-гы. Да иди ты!
- А чо?
- Ничо! Дурак ты...
- Чуешь как воняет?
- Ога.
- Ну а что тогда стоим? Побежали трамваи смотреть.

Олег побежал первый.
- Догоняй!
- Олег, стой! Осторожней! - только и успел крикнуть я...

***************

Мы стояли и через забор смотрели на улицу. Дребезжа стеклами, прогромыхал трамвай.
- На Волгу, - сказал Олег, выбрасывая палочку.
- Ога, первый, - ответил я, - ты все?
- Да еще немного осталось, - друг шмурыгал сандаликом об песок.
- А представь, если бы ты в ГалинВикторовнину кучу вляпался?
- Гы-гы-гы, представил. У ней жёппа куда больше чем у Ирки.
- Ога...
- Ну их... этих баб...

6.Одуванчики.

Наш садег недалеко от городского парка находилссо. И нас чуть что, сразу туда на прогулку выводили. Ну и как-то раз привели нас в парк, парами разумееццо и говорят, - играйте тут. А место специально выбрали от прудов подальше. Ну мало ли...

Сидим мы значит с Олегом, спинами прислонились к дереву. А деревья большие такие, ну то есть мы оба как бы с одной стороны сидим. ГалинВикторовна рассказывала, что парк пленные французы сажали. Давно еще... Ну вот, а между деревьями столько одуванчиков! Урожайный год случился.

Ну и мы вроде все новости обсудили уже. И от нечего делать нюхали одуванчики. От этого кончики наших носов становились желтыми, и мы радостно смеялись и показывали друг на друга пальцем.
- Желтые одуванчики классные, - сказал Олег, вытирая нос ладошкой, - а белые нинавижу.
- Почему это? - удивился я.
- Расскажу потом...
- Парашютики же!
- Ога, вот за них и не люблю...
- Ну расскажи! - я дернул Олега за рубашку.
- Сказал потом, значит потом, давай "кудри" делать лучше.

Технология изготовления "кудрей" была очень проста. Стебелёк одуванчика расщеплялся, вставлялся в рот и при помощи одной волшебной прибаутки, говорить которую надо было без запинки, немыслимо скручивалссо.
- Вагароди бапка завивала кудри, - весело приговаривали мы, а потом хвалились каждый своей загогулинкой.
- А что это вы тут делаете? - спросила откуда не возьмись появившаяся Иринка.
- Ничо, - сердито ответил Олег.
- Кудри, Ирин, - несердито сказал я, за что получил от Олега в бок локтем.
- Ну и зря, - тоненько пропищала Иринка и зачем-то показала нам язык.
- Иди куда шла, - посоветовал Олег, - а не то...

Он не успел пояснить, какая цепочка событий последует, если Иринка не уберёцца с наших глаз долой. Ирка видимо догадалась сама. И по-женски поспешила поделицца с ГалинВикторовной. Воспитательница сделала строгое летсо, подошла к нам и объяснила, что обижать девочек не хорошо.

Олег в сердцах отбросил цветок в сторону:
- Нет, ну ты посмотри,а!
- Ога! - согласился я.
- Я эту дуру даже дурой не назвал!
- И то верно... Несправедливо как-то вышло.

Мы посидели немного и помолчали. Но настроение у друга менялось всегда очень быстро.
- Слушай, а вот как ты думаешь, почему "кудри" получаюццо?
- Я думаю, что от слов.
- А мне кажеццо от слюней.
- Я не знаю, Олег. Чесно не знаю.
- Ну или от воды... Пошли проверим...

Вид двух мальчегов, несущих в вытянутых руках одуванчики, со стороны радовал глаз. И почти не вызывал подозрений. Но мальчеги, смешно топая сандалегами, шли в сторону пруда. И зоркий взор ГалинВикторовны моментом вычислил направление движения.
- Олег, Миша! - раздался ее голос, - Быстро ко мне!
- Это что же за день сегодня? - искренне удивился Олег, - еще ничего не успели совершить совсем!
- Ога, - поддакнул я, вернее подогакнул, - что-то не везет нам сегодня.

Мы сделали невинные рожицы, но как оказалось зря. ГалинВикторовна совсем не хотела их замечать, а просто усадила нас на лавку рядом с собой. И на словах добавила, что до конца прогулки мы будем находицца при ней. В условиях ограниченной свободы нам и так было невесело. Не очень радостно просто сидеть на скамейке и болтать ногами. А тут еще и Иринку принесло.

Она подбежала что-то кокетливо пряча за спиной и сказала:
- ГалинВикторовна, посмотрите что я сделала!
- Покажи скорей, Ирочка, - дружелюбно улыбнулась воспитательница.
Иринка протянула сплетенный из одуванчиков венок.
- Уффф, - облегченно вздохнул Олег, и на ухо мне прошептал, - я уж думал она за нашим деревом надристала.
- Гыыыыы, - засмеялся я в ответ совсем не шепотом.
- Ах, какая прелесть! - восхитилась ГалинВикторовна, а на нас укоризненно посмотрела и добавила, - что-то не так?
- Что вы, что вы, - вежливо ответил Олег, категорично выставляя перед собой ладошки, - пусть уж лучше так.
- Гыыыыы, - опять рассмеялся я.
- Кособокий какой-то веночег, - заметил Олег.
- Его и корова будет с опаской есть, - поддержал я друга, - ога, и озираццо по сторонам.
- ГалинВикторовна! Ну чо они, - выпятив губу заканючила Иринка, видимо представила как жрут её изделие.

Воспитательница погладила Иринку и надела венок на Иркину же, только что поглаженную голову:
- Умница, Ирочка, какая же ты умница! Беги играй, а я с молодыми людьми сейчас побеседую.
Улучив момент, пока воспитательница смотрела на нас, Иринка опять показала нам язык и убежала. Олег уже хотел было спрыгнуть со скамейки и броситься за ней в догонку, но вспомнил, что мы наказаны. Он стукнул себя по коленке кулаком и обиженно поджал губы.

Во время поучительной речи ГалинВикторовны, Олег смотрел куда-то вдаль и изредка согласно кивал головой. А я сидел и, поглядывая то на свои, то на Олеговы сандалеги, размышлял. Вот почему несправедливость такая? Ну почему так все? Сидели спокойно, никого не трогали. И вот так на ровном месте... Хотя способность Олега находить приключения на свой тощий зад и нетощую обувь иногда удивляла...

И вот тут видимо ГалинВикторовна допустила самую непростительную ошибку:
- Олег, ты поступил не достойно! - именно этими словами закончила воспитательница свою нотацию. Нельзя так было говорить! Просто нельзя!!!
- Мишк, помнишь ты хотел узнать, почему я не люблю белые одуванчики? - с серьезным летсом спросил меня друг.
- Конечно помню, - ответил я.
- Карочи, смотри и запоминай...

Олег выждал паузу. Потом сделал невинные глаза и произнес:
- ГалинВикторовна, а хотите я вам фокус покажу?
- Конечно хочу, - ответила воспитательница.
- Для этого мне нужен белый одуванчик, - сказал скорбно начинающий престедижитатор.
- Поскольку ты наказан, то за одуванчиком отправиццо Ирочка, - сказала воспитательница, и тут же захлопала в ладоши и закричала, - дети, все ко мне, Олег будет показывать фокус.

Вся группа собралась. А Иринка принесла нужный аксессуар.

Олег слез со скамейки, взял в руки одуванчик и произнес:
- Растения, знают и чуствуют где находиццо его часть.
В этом месте я понял, что Олег говорит когда-то кем-то сказанные слова. Причем говорит своим шестилетним языком.
- Так вот, - продолжал Олег, - каждый цветок, завсегда найдет свою частичку, если у него есть чем искать.
- Ребята, тихо! - прикрикнула ГалинВикторовна, - все внимательно слушаем Олежку.
- Олег, может не надо? - на пониженных тонах поинтересовался я, как-то предчувствуя что случиццо страшное.
- Она заслужила это, - так же негромко ответил Олег.

Друг оторвал часть стебелька и протянул его воспитательнице:
- Спрячьте его на себе, - тут он отвернулссо. А я, в надежде на то, что фокус строиццо на третьем летсе, во все глаза смотрел и запоминал, куда спрячет его ГалинВикторовна.

Воспитательница, не мудрствуя лукаво... (блять, откуда я в шесть лет знал такие слова?). Карочи, она значит, спакойно так, берёт этот кусочег стебелька, и прячет его себе в лифчег, и говорит:
- Ребята, внимание. Сейчас Олег покажет фокус!
- Всё? - спросил Олег и тут же повернулссо, - сейчас я его быстренько найду.

Я стоял и незаметно делал Олегу знаки. Я оттопыривал рубашку у себя на груди, я показывал руками, но Олег почему-то на меня совсем не смотрел. И слово "Сиськи" не слышал. Может потому что я тихо шептал.

Олег, как минер, или как шаман, водил одуванчиком возле воспитательницы. Он хмурился и прислушивался к какому-то внутреннему голосу. Когда цветок стал описывать круги возле сисек ГалинВикторовны, я уже начал успокаиваццо. Вот еще немного и он найдет стебелек. Но Олег двинулся выше. Плечи, шея и наконец голова...

Цветок кружился около летса воспитательницы. А она следила за ним глазами.
- Откройте рот, - произнес в полной тишине Олег.
- Зачем?
- А вдруг вы туда спрятали...
- Не туда, - ответила ГалинВикторовна, но рот открыла...

Я никогда не забуду выражения Олеговых глаз. Это был взгляд победителя. С каким наслаждением он засунул в раскрытый рот воспитательницы одуванчик! И еще всегда буду помнить три "парашутика" которые прилипли к нижней губе ГалинВикторовны. Три белых десантника на красной губной помаде советского производства...

*********

Олег стоял в углу. А я не стоял. Сначала не стоял. А потом пошел и сказал ГалинВикторовне, что когда Олег дал ей в рот, я в душЕ хохотал как сумасшедший. И хотя воспитательница ничего в ответ не сказала, а только переглянулась с нянечкой, а та глупо захихикала, я пошел и занял свободный угол.

За окном продребежжал трамвай. Олег глянул на меня и вопросительно взмахнул головой. Я показал ему один палец. "Первый" ходил на Волгу. По Чапаева тогда ходили трамваи...

7. MGmike эМГэМайк. Три желания.

Как-то погуляли мы, пообедали и наступил тихий час. Ну мы с Олегом на раскладушках лежим и шепчемся потихоньку. С открытыми глазами между прочим. С закрытыми неинтересно. Кто нибудь подойдет, типа воспитательницы, и тайну нашу узнает. Да и уснуть можно так запросто. А мы же большие уже...

ГалинВикторовна зашла к нам и напомнила, что название "тихий час" происходит от слова "тихо". И что тот кто не согласен с такой постановкой вопроса, может часок постоять в уголке. Но все равно молча. И уже только она собралась куда-то отправицца по делам, тут хоп! Раздаёцца писклявый Иринкин голос:
- ГалинВикторовна! А правда, что если во сне поймать белую лошадку, она исполнит три желания?

Мы с Олегом сразу такие переглянулись и удивленно стали поднимать головы с подушек. А воспитательница, видимо в деццтве только и занималась, что носилась по лугам за лошадками, подходит к Иринке и говорит:
- Конечно правда, Ирочка.
- Тогда я щас быстро усну и наконец-то её поймаю.
- А что ты у неё попросишь? - ГалинВикторовна присела рядом с иркиной раскладушкой и поправила одеяло.

Список Иринкиных желаний был готов наверное уже давно, потому что она сразу стала перечислять:
- Во-первых, хочу настоящие крылья, чтобы летать как птица...
- Тааак, - многозначительно протянул Олег и загнул один палец.
- Во-вторых, чтобы мы с Мишкой поженились потом, - продолжала Иринка.
- Ты слышал? - прошептал Олег.
- Ога, - ответил я и покраснел даже немного.

Я же еще не решил для себя на ком из них женюсь, на Ирке или на ГалинВикторовне. Но скромная девочка, своим вторым желанием, отбирала напрочь надежду на щастливую семейную жизнь у своей воспитательницы. И на белое платье с фатой тоже.

Перед тем как огласить свое последнее желание, Иринка заметно стала стесняцца. И даже покрутила головой в нашу сторону. Наконец она произнесла, довольно тихо:
- И чтобы у меня никогда не было козюлек!
- Ты посмотри на нее! - воскликнул Олег, и свесил голову с раскладушки.
- Непонятное желание какое-то, - согласился я с другом.

Олег хотел что-то сказать, но опустил голову и замолчал. Как будто прислушивался к чему-то. Потом поводил носом и задвинул свои сандалеки подальше под раскладушку:
- Значит какашки ей не мешают жить, а козюльки значит мешают?
- Правильно, - ответил я, - они же в голове находяцца.
- По-моему... - начал было Олег, но воспитательница строго посмотрела на нас, и у Олега начисто пропала потребность в обсуждении особенностей Иринкиного организма.

Строго погрозив напоследок нам пальтцем, и сказав про милые сновидения, ГалинВикторовна вышла и потихоньку закрыла за собой дверь. Мы выждали паузу, потому что разок уже попались на такую уловку, и ждали когда дверь откроецца снова... Она открылась через минуту. Голова воспитательницы посмотрела на нас и исчезла.

Олег приподнялся и сел:
- Ну и что будем делать теперь? - спросил друг.
- А чо? - искренне удивился я.
- Да как "чо"? - Олег хлопнул себя по коленке, - вот щас поймает она лошадь и всё! Через некоторое время женишься на крылатом чудище без козюлек...

Я попытался представить Иринку с крыльями и зажмурил глаза. Увиденное мне очень понравилось. Иринка в костюме снежинки на новый год. Маленькая девочка в юбочке из белых кружавчиков. И такие же воздушные крылышки сзади. Вспорхнув ими, Иринка улетела, а вместо нее я увидел друга:
- Ну и как? - Олег укоризненно посмотрел на меня, - представил?
- Ога, - ответил я тихо, - красиво!
- Чево-чево? - начал возмущацца Олег.
- Идут ей крылья, - так же тихо ответил я.
- Ну ты даешь! Я тебя не узнаю! Хочешь за ней с веником ходить? Пух подметать что-ли по всей квартире?
- Дурак ты, Олег! Пух у козы...

Олег поводил ладошкой по подушке, что-то нащупал и вытащил перышко:
- А это тоже из козы? - друг протянул руку, - Вот это ты будешь собирать каждый день. Пух с крыльев сыпацца будет.
- Ну может не будет, - предположил я.
- Не сыпеццо только у самолёта, - категорично отрезал Олег.

Я опять зажмурился. Маленькой девочке совсем не шли крылья истребителя. Даже с большими красными звездами не шли... Олег хлопнул меня по плечу.
- Ты идешь? - спросил меня друг.
- Куда?
- Куда-куда! Лошадку прогонять! - Олег пытался достать из под раскладушки свои многострадальные сандалеки.
- Может не надо?
- Эх, ты!

Я смотрел как мой друг застегивает пряжки на сандаликах и ощутил недобрые предчувствия. А Олег встал, еще раз на меня посмотрел и сказал:
- Сам погибай, а товарища выручай.
И мне стало стыдно:
- Олег, подожди! Я с тобой...

... Иринка видимо вплотную приблизилась к белой лошадке, потому что улыбалась во сне. Мы также вплотную подошли к постели Иринки. Из нас двоих улыбался только Олег:
- Сейчас-сейчас, - приговаривал Олег, - поймаешь ты лошадку, ога!
- Как же она с козюльками всю жизнь-то мучацца будет? - все-таки переживал я за Иринку.
- Все живут и ничего, а она... - Олег шмыгнул носом, - подумаешь, принцесса!

Мы взялись за раскладушку обеими руками и по команде стали ее приподнимать.
- Хороший должен поучиццо "самосвал", - заметил Олег.
- Ога, Ирка лехкая, - ответил я.
- Гыыыы! Как пух! - начал смеяцца Олег.
- Гыыыы! - вторил я.

Самосвал не получился. Внезапно открывшаяся дверь, заставила нас вздрогнуть. Иринка тоже вздрогнула. Потому что раскладушка сначала грохнулась на пол. Чо мы дураки её держать что-ли? А потом с грохотом сложилась. Ну как сложилась? Ножка одна подогнулась и все...

*******

Мы стояли и слушали как за окном звенят трамваи. Из углов слушали, разумеецца...

А потом ГалинВикторовна подошла и спросила, будем мы ещо или нет. Мы конечно переглянулись с Олегом сначала и сказали, что не будем. И нас простили.

- А я знаю почему мы так мало в углу стояли, - шепнул я Олегу, глядя на отъезжающий от остановки трамвай.
- Почему?
- А ты заметил, как ГалинВикторовна неожиданно появилась?
- Ога, точно! - Олег почесал голову, - Откуда узнала, как ты думаешь?
- Мне кажецца, она сама хотела Ирку разбудить! Ну чтобы она не поймала ту лошадь. Почему это одним всё, а другим ничего!
- Гыыыы, - рассмеялся Олег.

А ГалинВикторовна, как раз в это время, отчитывала за какую-то ерунду знаете кого? Правельно! Ирку! А та стояла и виновато кивала головой. А Олег многозначительно улыбнулся и сказал:
- Соперницы, хуле...

8.Хор.

Вот стоит мне только куда-нибудь отлучиться, всегда какая нибудь новость произойдет. Вроде всего недельку в садик не ходил. А что, у мамы отпуск, ну и поехали мы к бабушке. На поезде поехали. В деревню.

Олег как меня увидел, сразу подбегает такой. Ну поскользнулся, понятное дело. Не упал правда. Равновесие хорошо мой друг держит. Иногда конечно. И с ходу:
- Мишка, нам капец!
- Что это? - а сам начинаю припоминать, что натворили неделю назад. Вроде ничего особого.
- Не сидеть нам теперь за верандой.
- Что, сломали? Или сгорела?
- Ты что, дурак? Стоит как миленькая, - Олег сделал скорбное лицо, - у нас теперь хор.
- Какой еще хор? - я уставился прямо в центр грусти Олега, который был сосредоточен в районе глаз.

Друг шмыгнул носом и показал пальцем на какую-то незнакомую тётку:
- Вот она - причина наших несчастий.
- А кто это, - спросил я, пристально уставившись на какую-то очкастую женщену.
- Это КлараОлегавна. Она играет на пианино и заставляет нас петь.
- Гыыыы, ну и что, петь хорошо ведь.
- Петь хорошо, когда хочецца. Или когда песня хорошая, про разведчегов например. Или когда попел немного и харош, а не целый час...

Я задумался, а потом как рассмеюсь. Олег на меня поглядывает, хмурицца что-то, думает наверно что над ним. Ну я, чтоб поддых не получить, говорю:
- А ты вдумывался в ее имя? Клара - Але - гавна.
- Гы-гы-гы, гавна... точно гавна... - Олег продолжал улыбацца, потом резко прекратил, видимо прикинув, что это "гавна" от его имени корни берет. Или окончания... Не знаю карочи.
- Ты не расстраивайся, - успокаиваю его, - может у тебя сын родицца.
- Ну да, - немного успокоился он, - или я вообще не жынюсь никогда лучше.

А тем временем раздались хлопки в ладоши воспитательницы, и нас парами повели в зал, где пианино стояло. За пианиной уже гордо сидела КлараОлегавна, и щурилась при этом. И почему-то еще ногой топала по педальке.
- Вот гляди, щас начнёцца, - грусно сказал Олег.

Олег не наврал, потому что и правда началось. КлараОлеговна была очень своеобразной. Уставившись в клавиши она яросна их давила, изредка поварачивая к нам лицо. А мы сидели на стульчиках, как раз за ее спиной. Голова у ней повернуцца к нам ровно не могла. Но она умело это компенсировала, как-то непостижимо переместив рот на одну щеку. И этот рот смотрел точно на нас. И в нас пел. Громко пел.

Продюсеров в то время не было. И подбором репертуара она занималась видимо сама. И мы глядя с Олегом в этот поворачивающийся перекошенный рот начали смияцца. Потому что в хите про мальчега, который отлынивал от сельхоз работ, в слове "картошку" ее губы выписывали несравненные кренделя.

Еще надо отметить, что концертмейстером она была никаким. Не признавала не септаккордов, ни тем более субдоминант. Вся гармоническая последовательность строилась на трёх аккордах. Их них мажорным был только "Ми". К тому же она тянулась ко всему светлому. И иногда вместо черной соль диез, уверенно брала просто соль, отчего ее произведения носили лёгкий оттенок незаконченности и пагубно влияли на несформировавшийся музыкальный вкус ребят.

И что-то мы с Олегом разошлись нинашутку. Балуемся практически. И карочи ей наверно надоело это, потому-что сингл про стоящую в поле кудрявую берёзку она оборвала на полуслове. То есть одно "люли" спела, а вместо второго серьёзно сказала:
- Так, почему вместо того чтобы петь, шкодите?
- Потому что песня нам нинравицца, - честно сказал Олег.
- Интересно, - глаза КлараОлегавны смерили нас сверху донизу, - всем ребятам нравицца, а вам почему?
- Мы про будёновцев любим, - поддержал я друга, - или про компас например.
- Про какой еще компас? - удивилась КлараОлегавна.
Мы с Олегом переглянулись и запели очень модную в то время пестню:

Надеждо - мой компас земной
Аудачо ноградо засме-е-ласть...

Правда пел в основном я. А Олег широко улыбался, хлопал ресницами и в ладоши. И вообще в конкурсе инсценированной пестни ему не было равных. Полное отсутствие слуха и голоса он сполна возмещал способностью жестикулировать. Он с точностью до миллиметра мог показать местоположение "незнакомой звезды" которая светит с неба, а на словах "оторваны от дома" делал такое жалостливое лицо, что мне хотелось бросить петь и за руку его туда отвести.

КлараОлегавна внимательно посмотрела на нас, а потом почему-то спросила мнение остальных ребят. Те радостно загалдели. Модную пестню все хотели петь и музыкальный руководитель сказала:
- Хорошо, ты будешь солист, - и показала в меня пальтцем.
- Я без Олега не буду, потому что мы друзья.
- Отлично, куплет поёте вы вдвоем, а припев все вместе хором.
- Про компас только мы с Мишкой должны петь, - подал голос Олег.
- Другие ребята тоже хотят, - парировала КлараОлегавна, и мы смирились.

Пианино издало некое подобие вступления, то есть КлараОлегавна по очереди проиграла известные ей аккорды, потом поменяла их местами и сыграла в обратной последовательности. Затем повернула к нам насколько возможно голову, переместила опять свой рот и сказал им букву "И". Мы весело запели...

Я думаю, что именно с нашего с Олегом дуэта был полностью скопирован в последствии "Модерн Токинг". Я старательно пел, правда не бабским, но тоже звонким голосом, а друг рядом щерился и отплясывал. Олег конечно не сочинял музыку и слова, и гитары у него не было. Хотя когда ему нечего было показать руками, он делал вид, что как раз на ней и играет. Разницы между гитарой и балалайкой он особой не видел.

Пели мы очень хорошо, несмотря на трёхаккордовый аккомпанемент и аццкие виртуозные проигрыши. Два раза пели. А потом КлараОлегавна сказала, что хор может идти в группу, а соответственно и гулять, а мы с Олегом должны как Штирлиц астацца. Потому что надо было репетировать. Мы перглянулись и спели еще три раза. К третьему разу мы уже не радовались слову "смелость", и "компас" тоже был уже похуй. Хоть мы и вдвоем про них пели, а не хором...

Тяжелую долю артистов мы обсудили естественно за верандой. Начал Олег:
- Что-то у меня руки болят от пения такова.
- А у меня что-то изыг балит.
- Ваще, зачем ты ее вспомнил, пестню эту?
- Ога, зря...
- Может откажемся пойдем? Придем и скажем, извините типо, но мы не будем певцами.
- Неудобно как-то. Получицца что мы с тобой слабаки.

Олег задумчиво почесал голову:
- И что делать теперь? Каждый день что-ли так выкладывацца?
- Может слова давай забудем? - предложил я, хотя наверное сам себе предложил.
- Гыыы. Или давай вообще другие петь.
- Точно, - я перешел на шепот,- Пра пизду можно.
- Ха-ха-ха, про незнакомую. Ога!
- Опасно правда...
- Это точно... Накажут сразу...

*************

На следующей репетиции сначала пели опять деццкие песни. Про елку, которую срубили, про кузнечега, которого сожрали. А "Надежда" умирала последней. И как раз к ее кончине поспела ГалинВикторна. Она стояла в дверях и умилялась. А мы вышли на середину, и Олег объявил:
- Музыка Александры Пахмутова, слова Николая Добронраува... пестня - Надежда! - и сам себе зааплодировал.

Если бы Пахмутова слышала, как вольно обращаецца с нотами КлараОлегавна, она бы открыла крышку рояля и, положив туда голову, с радостью бы ее захлопнула. А если бы Добронраув слышал наши с Олегом слова, засунул бы в свою пишущую машинку галстук и стукал бы клавишу "табуляцыя" до полной асфиксии. Но они не слышали. Зато появился еще один слушатель. Заведующая.

Заметив ее появление, мы предусмотрительно не стали петь про пизду. А то бы она нам сразу пришла. Мы в этом месте просто многозначительно улыбнулись. За то потом я довольно отчетливо спел: "Снова между нами борода". А Олег очень неплохо показал, каким образом она от его подбородка и по какой траектории между нами прошлась.

КлараОлегавна видимо не раслышала, или просто не подала виду. А ГалинВикторна почему-то стала озирацца по сторонам. Мы продолжали... Во втором куплете Олег перед словом "издалека" очень умело ввернул букву "п", отчего КлараОлегавна взяла первый в жизни субдоминантаккорд, но продолжала играть, как ни в чем не бывало. А ГалинВикторна стала кашлять. И наверно не заметила, как "скупые телеграммы" превратились в тупые.

Перед третьим куплетом, пока пелся припев, мы собрали волю в кулак и решили идти до конца. Хотя и пианистка и слушатели кидали на нас многообещающие взгляды... Короткий проигрыш пролетел незаметно. И мы в два голоса заорали:

И забыть, как Брежнева, нельзя...

На этом музыка закончилась... Начался концерт. ГалинВикторна подбежала к нам, почему-то без цветов, взяла за руки и отвела в группу...

... Мы стояли и смотрели через окно на трамваи. Ну из углов конечно. А потом мы сказали что больше не будем. Ну петь типо. А Олег спросил, почему про Ленина можно петь, а про Брежнева нельзя. А ГалинВикторна не смогла нам ответить и простила. И тогда мы положили на подоконник локти, ладошками подперли головы, и весело перебивая друг друга, кричали:
- Первый! Пятнадцатый! Опять первый!!!
По Чапаева тогда ходили трамваи...

9.На букву "Пэ".

Как-то ГалинВикторовна нам сказала, чтобы мы пришли в садик нарядные. Правда что тут нарядного мы с Олегом не поняли. Белый верх, черный низ. Но форма одежды не оспаривалась, да мы и не боялись особо потерять свою индивидуальность. Хотя когда я пришел, то в мешанине черно-белых тонов спутал Олега с другим мальчегом. И мальчег тот почему-то расстроился. Обиделся на дружеский подзатыльник. Олег бы ни за что не обиделся. Потомушта друг.

Воспитательница предупредила нас насчет того, чтобы не пачкацца по возможности, и повела на прогулку. А нам с Олегом надо было срочно за веранду. Ну мы и скрылись потихоньку, пока пары строились. Вообщем нам надо было всего минутку. Потому что я узнал новое слово. И хотел его другу сказать.

Я убавил громкость рта и сказал:
- Олег, я знаю новый мат.
- Ух ты! - обрадовался Олег, потому что был очень любознательный, - скажи скорей.
- Это слово - "пидарас", - произнес я почти шепотом.
- Гы-гы-гы, - засмеялся Олег, потом стал серьёзным и посмотрел на меня с недоверием, - а это точно мат?
- Точно, - отвечаю.
- А ты откуда знаешь?
- Я вчера слышал, как старшие пацаны на одного говорили, и тот очень обижался.
- Конечно обидно, - Олег шмыгнул носом, - Кому приятно пиздарасом быть...
- Гыыыыыы, и пиздадвасом тоже...
- Ахахаха! И пиздатрисом. ЫЫЫЫ!!!

Мы радовались, потому что умели считать до десяти. Хотя потом и не очень складно получалось. А ГалинВикторовна не радовалась. Это я по ее лицу заметил. А Олег не заметил, потому что у него нет на спине глаз.

Нас вывели за руки из-за веранды, и поставили в строй. И повели куда-то гулять. Мы задумчиво топали сандаликами по асфальту.
- Как ты думаешь, - спросил меня Олег, - ГалинВикторовна матери расскажет?
- Не знаю...
- Ну может она забудет?
- Хорошо бы...

Я отвечал односложно, потому что тоже переживал. Информация, что "ваш сын выучил новое слово" не очень понравилась бы моей маме. А кроме того получалось, что из-за меня и другу влетит.
- Слушай, - Олег вывел меня из размышлений, - а вот как на бабу говорить?
- Что говорить?
- Ну вот он - пидарас, а она?
- Гыыыыы, не знаю.
- Наверное правильно будет - пидарасса...

В это время, идущая впереди Иринка обернулась к нам, внимательно на нас посмотрела и громко закричала:
- Галина Виктаравна! А что они опять глупости говорят?
Воспитательница строго на нас посмотрела, но мы состроили такие невинные рожи, что она нам даже замечание не сделала. И правильно, а то бы она, в свете последних открытий в области русского языка, стала в наших глазах как раз этой самой пидарассой.

Олег некоторое время шел молча. В его взгляде, направленном точно на острые Иринкины лопатки, было столько ненависти, что ее хватило бы на сто таких Иринок.
- А если маленькая? - шепотом спросил друг.
- Что маленькая?
- Ну не выросла еще?
- Маленькая будет пидараской, - так же тихо ответил я, хотя в применении к Иринке наверное употребил бы слово пидарасочка.
- Точно, - Олег мотнул головой утвердительно, - она и есть.

Иринка на этот раз просто подбежала к воспитательнице и что-то ей стала шептать на ухо. Они по очереди смотрели в нашу сторону, а мы делали вид, что нас это не касаецца. И занимались своими делами. Твердо решив в случае обвинений все отрицать и говорить, что ей все послышалось. И что она ябеда...

... А уже после тихого часа нас отвели в актовый зал. Потому что не зря нас нарядными попросили придти. Типо чтобы показать родителям, что нас здесь дошкольно воспитывают, пока те работают. И сегодня как раз открытый урок, и пусть порадуюцца на что их отпрыск горазд.

Ну, мы с Олегом сразу впереди сели и довольные ржом. А ГалинВикторовна подходит к нам, и хоп, на второй ряд нас пересаживает. Мы такие удивились, ничо себе думаем, что за притеснения? А в зале уже народу много. Мамы стоят, папы чьи-то. Все что то улыбаюцца, шепчуцца. Я свою маму сразу заприметил. А Олег и маму и папу. А папа у него высокий. Такая башка кудрявая выше всех торчит!

И начался урок. ГалинВикторовна всем рассказала, что мы выучили новую букву. Мы то с Олегом давно ее уже знали. Букву "Пэ". Ну и воспитательница стала говорить, типо а кто эту букву нарисует. Мы руки тянем, хочем чтобы наши родители порадовались за нас. А нас и не вызвали к доске. А другого мальчика вызвали. И хвалили потом еще и хлопали ему. Все хлопали, только не мы.

Решила тогда ГалинВикторовна усложнить задачу:
- А скажите мне, дети, какие у вас дома имеюцца предметы на букву "Пэ", - и весело на всех смотрит. И сразу лес рук. И мы тянем конечно. Со второго своего ряда тянем.
- Нуко, Сирёжа, скажи.
- Пианино, - говорит Сирёжа, как раз тот, который утром на меня обиделся.
- Пидарас, - говорит Олег тихим голосом, - плохое слово придумал.
- Ога, - так же тихо отвечаю, - мы лучше скажем.
- Молодец, - говорит воспитательница, - садись, пять! А еще кто ответит?

Ну и опять мы руки поднимаем, типо спросите нас. А нас как будто и нет в зале. Я уже на Олега смотрю, вроде не прозрачные мы. А все мимо.
- Полка!
- Умница, садись пять!
- Паркет!
- Хорошо, тоже пять!
- Приёмник!
- Пиздюк! Моё слово сказал! - зло зашипел мой друг, и стукнул себя кулаком по коленке.
- Тише ты, Олег, ГалинВикторовна на нас смотрит...
- Отлично, Павлик!
- Павлик-хуявлик...

И уже почти все сказали на букву "Пэ".
- Я щас скажу "посуда", - говорит мне Олег.
- Ога, вроде не было еще.
- Ну, кто у нас еще не отвечал? - воспитательница на всех фтыкает, - А вот Ирочка нам скажет сейчас...

Ну, Ирочка эта встает, платьице свое поправляет и тоненьким голосочком:
- Посуда...
- Пппасматри, какая пппративная пппидораска! - от негодования Олег стал заикацца, - ппприсвоила пппосуду мою!
- Вот ведь, ппподслушала опппять - согласился я с другом.
- Великолепно! Пять с плюсом, садись Ирочка!
- Еще и с ппплюсом? - Олег растеряно посмотрел на меня.

А родители зааплодировали и громче всех Иринкина мама. А когда овации стихли, громко сказала:
- Ирочка - чудо, а не ребенок!
- Конечно чудо, - съязвил Олег, - дома почти не срёт. Только по выходным и праздникам. Ну чем не чудо?
- Гы-гы-гы, - засмеялся я.
- Нас что вообще спрашивать не будут что-ли? - удивленно произнес Олег, - пора с этим кончать.

И значит встает мой лучший друг. За плечи сажает только что вызванного мальчега обратно на стульчик. На ходу отшвыривает мою руку, потому что я пытался его задержать. Перелазиет через ряд стульчиков впереди и выходит на самую середину. В зале становицца тихо.
- Теперь скажу я, - заявляет Олег.
- Хорошо, - испуганная ГалинВикторовна пытаецца держацца непринуждённо, - скажи, какое слово ты знаешь на "Пэ" ?

Олег набрал побольше воздуха и очень громко крикнул:
- Ленин!!!
По нашим рядам прошел какой-то шорох. Потом он добрался до родителей. Папа Олега пытался спрятацца за Олегову маму, но у него ничего не получалось. Куда такой здоровый? И кудрявый еще.
- Олег, почему Ленин? - воспитательница пыталась найти хоть какой-то выход.
- Потому что на "Пэ", - твердо стоял на своем друг.

Я смотрел то на Олега, то на его папу. И папа как раз в этот момент шепотом сказал другое слово, которое на "Бэ" начинаецца, хотя он может хотел сказать - "пляяяяя".
- Ну Олег, Ленин же на буковку "Эл", - испуганно пролепетала воспитательница.
- У вас может и на "Эл", а у нас дома - на букву "Пэ", правда пап? - Олег подмигнул отцу.

Я в ужасе закрыл лицо ладошками. А сквозь пальцы все равно видел, как Олегов папа, не отличавшийся оригинальностью, опять повторил тоже слово.
- Пппочему, Олежка, ппочему на "Пэ"? - ГалинВикторовна судорожно хватала ртом воздух.
Олег сделал многозначительную паузу, артистично вскинул голову вверх и произнес:
- Патамушта портрет!

*******************

Мы шли домой. Мы с Олегом впереди, наши родители чуть сзади. И слушали, что они там говорят:
- Вы своего в какую школу?
- У нас шестая рядышком...
- А мы в дваццать седьмую наверно...
- Ога...
- Ну да...

И нам было немножко грустно. Вот и расходятся наши пути... Как на пересечении Чапаева и Кутякова налево поворачивал "пятнадцатый", а направо "первый" маршрут... Тогда еще по Чапаева ходили трамваи...

(c) MGmike эМГэМайк 2007.