Смертельный номер

Автор: Хохол Самостиенко Уже два часа Андрей пялился в окно автобуса, сидя на заднем ряду сидений. Весь автобус занимали бодренькие старички-пенсионеры израильского национального банка. Клуб пенсионеров нанял Андрея на выходные с тем, чтобы он развлекал членов клуба по вечерам песнями под гитару. "А что, нехуево, – думал он. – Гостиница – пять звезд, полный пансион, целый день делай, что хочешь. Вечером попел пару часиков, и в бар. Еще и бабло нехилое платят". Гул автобуса заглушал веселый гомон старикашек, которые в предвкушении халявного отдыха находились в изрядном возбуждении и, перекрикивая друг друга, хвастались успехами внуков.

Вообще-то Андрей не был профессиональным певцом. Он закончил эстрадно-цирковое училище по специальности "артист разговорного жанра". После окончания училища в 1992-ом Андрей помыкался с полгодика в поисках работы, вспомнил про еврейского дедушку и свалил в Израиль. По приезду где-то с год он мыл днем машины на заправке, а по ночам мыл посуду в баре. Через год Андрея замели в армию на 2 года. Скостили год по возрасту. Ему-то уже было 23, а призвался он с 18-ти летними. Зато в армии Андрей замечательно выучил язык, а благодаря врожденному музыкальному слуху поймал произношение и говорил почти без акцента. Неплохо владея гитарой, он разбавил свой репертуар местным колоритом, подыгрывая сослуживцам временами по вечерам. Дембельнувшись, Андрей пытался устроится в театр, но не прошел. В русский театр ему идти не хотелось, хотя звали и в театр, и на русское радио. В армии он полностью ассимилировался, стал отзываться на имя Ади, завел себя израильтянку-подружку и ни с чем русским не хотел себя связывать. Однако безденежье заставило его все-таки пойти петь в ресторан, где одним из хозяев был русский, и, соответственно, клиентура тоже была на 70 процентов с бывшей одной шестой части суши. Вот там в ресторане на одной из свадеб к Андрею-Ади подошел респектабельный старичок, представился председателем клуба пенсионеров нацбанка и предложил халтурку на выходных. Парень сразу согласился, поскольку деньги были предложены солидные – за 2 дня отбивался двухмесячный рент квартиры в Тель-Авиве, а репертуар уже давно отшлифован на различных вечерах ветеранов сионистского движения.

И вот теперь он уже два часа трясется в комфортабельном автобусе, следовавшем через пустыню к Мертвому морю. Дорога постепенно стала закручиваться в серпантин, и вот уже блеснула синяя маслянистая гладь моря, сверкнули стеклами здания отелей. Получив свою карточку-ключ, Андрей поднялся к себе в номер и завалился спать, поскольку всю прошлую ночь пел в ресторане. Будильник зазвонил ровно в шесть – Андрей хотел успеть еще поплавать в бассейне до ужина. Спустившись в бассейн, парень приветливо помахал рукой старичкам, плескавшимся там, прыгнул в воду и проплыл весь бассейн, не выныривая. В детстве Андрей занимался плаванием. Результатов особых не показывал, но техника осталась. Обратно он проплыл бассейн хорошо поставленным кролем. Вылезая из воды, Андрей поймал на себе взгляды отдыхающих, восхищенно оценивающих его рельефный торс. В номере парень принял душ и побрился к вечернему мероприятию.

На ужине старички галдели примерно так же, как в автобусе. Насытившись, публика стала постепенно перемещаться в лобби отеля, где и был запланирован вечер патриотических песен. Персонал отеля расставил стулья, кресла и диваны полукругом, а в центре всего этого стоял высокий барный стул и пюпитр для нот и текстов. Отельный диджей выставлял звук, а Андрей сидел на стуле и настраивал гитару. Концерт начался ивритским вариантом "Катюши". Публика была уже "подогрета" и сразу стала подпевать. Исполнив еще несколько песен 40-х – 50-х годов, Андрей постепенно переходил к более поздним периодам истории государства Израиль. Старички бодро пели как "Насер ждет Рабина" времен шестидневной войны, так и "Ой, койвшен папироссен" времен Леньки Пантелеева. Постепенно утомленные пенсионеры стали расходиться, и концерт подошел к концу. Андрей уложил гитару в кофр и пошел в бар. Усевшись за барной стойкой, Андрей заказал себе виски и вдруг услышал:

– Ади, добрый вечер, не помешаю?
Андрей обернулся и увидел пожилую даму из его группы.
– Добрый вечер, госпожа, конечно, не помешаете. Присоединяйтесь.
– Можешь меня звать Эстер. Не люблю официоза.
Дама взобралась на высокий стул рядом с Андреем и заказала себе Мартини с джином. "Наверное, ей должно быть около 70, – подумал Андрей. – Хотя выглядит на 55. Не больше". Женщина действительно была ухоженной, явно следящей за собой. Даже с некоторым, еле заметным шиком, что свидетельствовало о хорошем вкусе. Кричаще-показной роскоши, которая так часто встречалась среди посетителей его ресторана и в некоторых тургруппах из России и бывших братских респупблик Андрей терпеть не мог. Эстер расспрашивала Андрея откуда он, когда приехал, чем занимается, и была весьма щедра на комплименты по поводу его владения ивритом и музыкальных способностей.

– Ади, я хочу попросить тебя об услуге, – заговорщицки сказал дама, когда беседа постепенно раскрепостилась и лишилась натянутой вежливости первых минут общения двух незнакомых людей.
– Все, что угодно! – воскликнул Андрей.
– Не горячись. Ты же еще не знаешь, о чем речь. Дело в том, что мне очень понравилось, как ты поёшь, и я хочу попросить тебя спеть мне колыбельную. Мне уже лет 60 никто не пел колыбельных. Нет, ты не думай ничего такого. Просто споёшь мне, а я тебе за это заплачу. По 50 шекелей за песню.
Андрей ошарашено вылупился на женщину – впервые в жизни его кадрят в баре. Эстер же поняла его молчание по-другому:
– Ну, хорошо – 100.
– Да нет, не в этом дело. Какое-то неожиданное и странное предложение. Зачем тебе это? – пробормотал Андрей, нервно сглотнув.
– Захотелось. Ну что, споёшь?
Андрей решил потянуть время и сделал большой глоток виски.
– 200! – сказала Эстер.
– Ладно, спою – согласился Андрей.
– Замечательно. Приходи ко мне через 20 минут. Мой номер такой же, как у тебя, только этажом ниже. Бармен, запишите всё на мой счет.

Эстер слезла со стула и вышла из бара, а Андрей решил еще хлопнуть для храбрости.
– Налей мне водки, – попросил Андрей бармена. Выпив и выкурив сигарету, парень взял гитару и пошел к лифту. На этаже было тихо. Старички, утомленные дорогой и отдыхом, уже вовсю дрыхли. Андрей прошел в конец пролета и увидел, что дверь такого же номера, как его, приоткрыта. Парень постучал костяшкой пальца по косяку.
– Да заходи, заходи. Дверь не забудь закрыть, – услышал он.
Эстер уже лежала в постели, до подбородка укрывшись простыней, под которой угадывались очертания ее тела. "А она ничего бабулька. Наверное, ходит в спортзал или бассейн, плюс всякие визажисты-массажисты, подтяжка-оттяжка, – подумал Андрей. – Хуле ей еще делать – пенсия, наверняка, как моя годовая зарплата".

– Ну, что тебе спеть? – поинтересовался Андрей, вынимая гитару и усаживаясь в кресло.
– Ты знаешь "Энджи"? – спросила Эстер.
– "Роллинг Стоунз"?
– Ну да.
– Не слабо! – удивился новоявленный трубадур.
– А чему ты удивляешься? Ты еще не родился, когда эта песня появилась, а мне было 34 года. Хорошее время было... – меланхолично произнесла дама.
– Ну, "Энджи" так "Энджи", – сказал Андрей.
Когда он закончил Эстер достала из сумочки 200 шекелей и протянула ему. Андрей потянулся за деньгами. Женщина одернула руку.
– Спой еще, пожалуйста. По тому же тарифу.
– Окей, что поем?
– "I started a joke", – сказала Эстер.
– "Би Джиз"? – переспросил Андрей.
Эстер кивнула. Так продолжалось еще несколько раз. Эстер заказывала шлягеры 60-х – 70-х. Большинство Андрей действительно знал, поскольку они входили в его ресторанный репертуар на вечерах "Кому за ...". Ночной концерт закончился исполнением "I started a joke" на бис несколько раз, причем на фразе "'till I'd finally died, which started the whole world living.." старушка начинала подпевать. Андрей взял деньги и направился к двери.

– Постой, Ади. Погоди. Ты не мог бы полежать рядом со мной? Просто полежать – ничего больше. Я тебе дам 1000 шекелей за это.
Андрей остолбенел. Вроде неплохие деньги, но полежать рядом со старухой, хоть и хорошо сохранившейся... "А, хуй с ней! Полежу рядом с ней, пока ее не вырубит, и пойду. Тыща, все-таки". Андрей положил гитару и улегся на не расстеленную половину кровати. Они лежали молча около десяти минут, но Андрею казалось, что уже прошел час. "Вот старая сука – никак не уснет", – подумал Андрей.
– Ади, – наконец произнесла женщина.
– Да.
– Ты еще не понял, зачем ты здесь?
– Начинаю понимать, – сказал Андрей. – Пожалуй, я пойду.
– Пять тысяч.
Андрей задумался. Эстер повернулась к нему и заглянула в глаза. Простынь соскользнула с плеча и обнажила обвисшую морщинистую грудь.
– Десять, – сказала Эстер. – Подумай. Это хорошие деньги.

Андрей продолжал молча лежать. Самое странное, что Андрей понял, что у него стоит. "Наверное, бабло тоже может вызвать эрекцию", – подумал он. Тем временем Эстер поняла его молчание по-своему, и принялась стаскивать с него шорты, обнаружив стоящий хуй под ними, который тут же заглотила. Чувствовалось, что бабка прошла хорошую школу в молодости. "I started a joke, which started the whole world crying..." – звучало в голове Андрея, когда он вдалбливал свой хуй в промежность уже перевернутой на спину Эстер. Она отзывалась стоном на каждую его фрикцию. "А че это она замолчала? – подумал Андрей. – Бля, она уже давно молчит!" Парень приподнялся на локтях и посмотрел на старуху. Она лежала с открытыми глазами и умиротворенной улыбкой.

– Эстер, Эстер, – позвал Андрей, но старуха не реагировала. Парень понял, что она умерла. Его рот уже самопроизвольно открылся для крика ужаса, но рвотная масса заглушила вопль. Андрей закрыл рот рукой, вскочил со старухи и добежал до туалета проблеваться. "Что делать? Что делать? – думал он. – Надо как-то замести всё – ведь подумают на меня, сто пудов. Да и гостиничные камеры покажут, как я шел в ее номер по коридору. Бля, нахуя я согласился на это блядство?! Тихо, тихо. Возьми себя в руки. Умойся, оденься, надень на труп ночную рубашку... На труп! Блядь! Я ебал труп! Спокойно, спокойно". Надев на Эстер ночнушку, Андрей уложил ее на бок и укрыл простыней. Парень здраво рассудил, что все скорее примут версию смерти 70-летней женщины от сердечного приступа во сне, чем от бурного секса. "А то, что я к ней заходил, я отрицать не буду. Скажу, да, мол, был, пел ей персонально. Кстати, это могли слышать в соседних номерах", – подумал он.

На следующий день никто и не заметил ее отсутствия. Она была одна, а группа по большей части состояла из семейных пар. Старички весь день занимались своими грязевыми и водными процедурами, а вечером опять собрались в холле для спевок. Андрей же весь день провел в шезлонге возле бассейна, борясь с желанием подняться наверх и посмотреть, не обнаружил ли ее уже кто-нибудь. Он так и не смог уснуть после ночного происшествия. Концерт прошел так же гладко, как и вчерашний. Правда, в этот вечер Андрей почти не шутил между песнями и несколько раз лажанул. Но утомленные пенсионеры так яростно ему подпевали, что никто его лажи и не заметил. Эстер хватились только в день отъезда после завтрака, когда зицпредседатель пенсионерского клуба раздавал памятные подарки. Всё произошло так, как и предполагал Андрей – бригада врачей констатировала смерть от сердечного приступа во сне.

– Надо же. В позапрошлом году умер Мотале Лившиц, тоже вот так. В гостинице. В этом году – Эсти, – сказал зицпредседатель и покачал головой.

Прошел год. Андрей постепенно забыл про тот случай. Жизнь текла своим чередом, и новые проблемы загораживали собой старые. Приятель Андрея открыл паб на набережной. В программе паба по средам Андрей халтурил, подыгрывая на гитаре любому, кто хотел выступить. Типа караоке с живым аккомпанементом. В эту среду все было как обычно – сначала Андрей спел несколько песен сам, а потом предложил посетителям присоединиться к нему. Несколько подвыпивших парней по очереди и все вместе проорали несколько шлягеров популярной израильской группы "Машина", один парень спел какую-то романтическую муть, после чего преклонил колено и сделал предложение девушке с бородавкой на носу и неправильным прикусом. Следом к Андрею направилась симпатичная девчонка лет 20-ти. Андрей сразу ее приметил и обдумывал варианты аркана. Ее, правда, немного портили эти уродливые железки на зубах для выравнивания. "Ничего, минет с железом еще не испытан..." – ухмылялся Андрей, фантазируя.

– Теперь я хочу спеть, – сказала девушка, подойдя к Андрею.
– Нет проблем. Что именно?
Девушка что-то сказала, но Андрей не расслышал.
– Что-что? – переспросил он.
– I started a joke, – повторила она, наклонившись ближе к Андрею, и так и не успела отпрыгнуть от потока блевотины.