Марш бросок

Автор: Гаррри -Ну что-же, поднимайте нашу военно-пищевую массу по тревоге – добродушно сказал новый командир полка, лейтенанту Белозерцеву, закуривая сигарету. Громко и с выражением были озвучены соответствующие команды. Дневальный проорал эхом, но откликом на все это шумное недоразумение, был только храп и летящий сапог в сторону орущего. После того, как сапог, на бреющем полете опустился рядом с тумбой дневального, глаза полковника, уподобились цвету его щек, легкие всосали всю ближайшую атмосферу и остатки добродушия вылетели вместе с последующими словами:.
-Через три минуты, я хочу видеть всю эту разношерстную шваль, у себя под носом -Крик командира доносился до приемного центра, километра за три от казарм.
Господи, ты так великолепно разнообразил мир, но хозяйственная рота Советской армии, как под копирку в любом военном округе, одинакова, наверное, это твоя фишка, господи. Я так думаю. Но о чем думал наивный командир, пытаясь поднять по тревоге поваров, свинарей, кочегаров и водителей, явно не понятно.
Я служил старшим поваром и как положено повару, да еще дембелю, обычно отдыхал в комнате поваров в столовой, но не в эту злополучную ночь. В эту ночь, мне, почему то сподобилось набухаться с одногодками, в каптерке и уснуть в своей кровати, упиваясь мыслью, что мои повара, завтрак приготовят без меня.
-Ребятки подьем, тревога, блядь - голос старшины мне показался неуместным, если учесть, что я поспал всего час, да и тема которую он поднял, была странновата. Тревога…,хуйня какая то, откуда у нас тревога. Всю службу свинари, мирно паслись вместе со свиньями, узбеки-кочегары, курили траву, забывая дать пар в котлы на кухню. За что, кстати, очень часто получали от меня пизды. Водилы, вывозили технический спирт, на продажу, а медбрат….а медбрат, делал свои укольчики и вообще его знал в лицо, только тот, кто побывал санчасти. ВСЕ, никаких тревог и прочей лабуды, все тихо и мирно.
-Ребята, новый командир части лютует, пожалуйста, сынки подьем, - старшина мандражировал и похоже, были на то причины. Командир прибыл с Севера. Мужик достаточно серьезный. В первый день, мы готовили ему обед, и как водится, принесли бутылку технического спирта, для аппетиту. Так он, ебнул триста грамм, не поведя бровью и без закуски. Такие вещи, мимо внимания не проходят. Все сделали правильные выводы, мол, этот товарищ суров, крепок и если выебет, то удовлетворит сполна, по крайней мере, мало не покажется.
-Пидарасы, свинари ебанные, всех офицеров и прапорщиков роты ко мне – голос полковника набирал обороты. Блин, похоже он на этом не остановится. Паника старшины начала передаваться нам. Мы вскочили как ошпаренные и, одеваясь на ходу, бежали в каптерку, где в общей куче лежали наши шинели.
В каптерке несло перегаром. Оно и понятно, каптер, где бухнул, там и упал. Еще ночью мы здесь не спеша квасили и перебирали темы о дембеле и «мохнатых кучах», а сейчас задача стояла куда более сложная, найти свою шинель.
-Пацаны, че возитесь, берите любую, командир один хуй не знает, кто сержант, кто рядовой- голос каптера тяжелым амбре, да еще со звучанием как на зажеванной пленке и медленной скорости, плавал над нашими спинами, пока мы занимались поиском своей амуниции.
Я, к тому времени, был младшим сержантом, но поскольку, выебываться было некогда, отхватил шинельку с одним погоном, причем погоном ефрейтора. По дороге к оружейной комнате, пытаясь напялить на плечи пятьдесят шестого размера, шинель какого-то ефрейтора – карлика, осознал, что выглядеть буду не по парадному.
Перед казармой уже красовалась горстка таких - же партизан, сдобренных неким количеством прапорщиков и офицеров.
Я встал в «строй» вторым, выше меня был только рядовой Ганин. Хуй знает, где он откопал аналогичную шинельку, которая доходила до его мудей, но мы смотрелись как два лебедя из «Лебединого озера», в войлочных пачках, с автоматами наперевес. Причем его шинель была вообще без погон.
Зато ефрейтор Димедов, полутораметровый недоебок, возвышался третьим с гордым видом младшего сержанта в моей шинели, прикрывающей асфальт, в диаметре с колесо грузовика. Покосившись влево, я понял, что все охуенно подготовились к карнавалу. Каждый занял место где смог, в чем смог и как смог и поскольку обстановка была напряженной, перебазироваться не собирались. В общем зачете это выглядело так. Два высоких, один низкий. Один высокий, два поменьше. По бокам офицеры и прапорщики. Танцы можно было начинать. Комедия, непроизвольно инсценированная командиром, удалась. Если бы кто-нибудь сейчас вышел из строя и с выражением сказал:-…Танец партизан, в исполнении личного состава хозяйственной роты.., мне кажется командир пристрелил бы его, выпустив всю обойму. Для полного маскарада не хватало свинарей и кочегаров.
-…….Все, блядь,… все,…. включая офицерский состав, побежите у меня до приемного центра, слоны ебанные – кинул фразу главный концертмейстер, фразу от которой у прапорщиков окончательно обвисли хоботки. А действительно, когда последний раз бегал начальник столовой, прапорщик Миронов?. Наверное, его толстая жопа, где-то там, в детстве, носилась за бабочками, с сачком. А начальник вещ.склада прапорщик Макаренко?. Ну если только короткими перебежками в темноте, когда что-то пиздил. И так далее. Эти мысли добавили еще волну хорошего настроения в итак забавную ситуацию.
Приблизительно через полчаса, нарисовались кочегары и свинарь. Кочегаров покачивало, поскольку их тепленькими сняли с бойлерной. Видать они перед сном скурили косячок, прикрыли глаза и…очень быстро наступило утро в лице кирзового сапога, ударившего по бойлеру и короткой фразы «Подьем, пидарасы, тревога». Лица их были перепачканы сажей и они очень гармонично вписывались в общий пейзаж. Ну и как говорится, куда же без запахов. Главным ионизатором воздушной среды стал свинарь. Его парфюм сделал картину этой вакханалии законченной. Их поставили в строй в летней форме одежды и без оружия.
-……Нале-во…Марш бросок, до приемного центра…Марш - уже как будто, из последних сил, выдохнул полковник. «Лед тронулся, господа присяжные заседатели» - почему-то пронеслось у меня в голове. Поплыли.
-А вы мне не подкинете сапожки – это была первая фраза, в начале забега. Дело в том, что у впереди бегущих разворачивались ОЗК и сапоги выпадали. Следующие за ними всю эту хрень собирали и передавали вперед. Поскольку мы бежали последними, если не считать нескольких прапорщиков-мутантов, семенящих за нами, то естественно, что наши сапоги остались где-то под носом у полковника, как трофеи, съебывавшейся от него роты. Я представил себе эту бегущую, вооруженную толпу со стороны. Что-то вроде группы Бетменов-олигофренов, с развивающими плащами и автоматами, наперевес, периодически наклоняющимися за сапогами и кидающими их вперед. Передние ловили сапоги, вешали на плечи и опять теряли. Не хватало только заклинаний, во имя бога Одина и кульбитов для полной цирковой гармонии. Блядь, ни в одной сказке не встречал такого. Меня окончательно повело на ха-ха.
Я притормозил. Одновременно бежать и ржать было сложно. Правда уже через секунду, получил пинок по жопе, чем-то мягким и странно хрюкающим. Это придало мне скорости и смены направления. Немного отбежав в сторону, я обернулся и увидел владельца этого буфера. Ну да, начальник столовой, бегун Миронов. Этот грузовик без тормозных колодок, не остановился и, похрюкивая, пронесся вперед, успев только, просраться короткой фразой:
-….Хрю..Хрен ли ты.
В принципе, наши отношения, позволяли мне послать его на хуй, но за ним бежала кодла таких же, как он, одичавших прапорщиков, за сотню килограмм весом, поэтому, я предпочел встать и присоединиться к своим друзьям по развлечению. Кто-то из первобежавших, в процессе спринта, упал, но стадо слонов решило не сворачивать и десятки подошв отпечатались на бренном теле упавшего. Судя по тому, что плащ ОЗК у него отсутствовал и на роже был боевой раскрас сажей, это был один из кочегаров. Наверное, он лежал и думал, о том, что надо написать маме, что бы больше не присылала такой хуевой травы.
Раннее солнечное утро. Боевые офицеры, дежурящие на приемном центре, вышли покурить. Так было всегда. Покурили, попиздили, сдали смену и в ДОСы, к женам, отсыпаться. А ведь их не предупредили, что скоро они встретятся с вооруженной хозяйственной ротой части, подкрепленной добровольцами из офицерского состава и мускулистыми прапорщиками. Причем, если в начале забега вид у всех бегущих был забавный, то к концу оного, этой массой, можно было усмирять любую демонстрацию. Усер и повиновение, гарантированны.
Ну вот, на горизонте показался долгожданный объект. Оставалось немного и можно приемный центр брать штурмом. А поскольку три километра не особенный крюк, для бешеных собак и чувство юмора ребята по дороге не растеряли:
-На штурм Зимнего, вперед, за Родину- проорал кто-то из водил.
-Молчать, блядь- прохрипел, причем улыбаясь, один из бегущих офицеров.
- Совсем охуели, подлецы- вторило эхо устами прапорщиков.
Но было поздно. Когда мы были метров за триста до приемного центра, мне показалось, что у одного офицера, балдеющего от вида антенных полей, заросших зверобоем, отвисла челюсть с прилипшей к губе сигаретой. Остальные курившие застыли в первобытном страхе перед летящей на них толпой монстров. Оно и понятно, я бы тоже обосрался, видя, что на тебя несутся вооруженные люди, с развевающимися плащами и автоматами, в одежке военнопленных и видом, не предвещавшим ничего доброго. Причем в 1985 году речи ни о каких переворотах и не было. Это был нонсенс. Но этот нонсенс, для офицеров в тот момент стал реальностью, и по застывшим лицам куривших, было понятно, что приемный центр они сдадут без боя. Тогда мне подумалось, а много ли надо, что бы захватить боевой объект. Не много.
Во-первых, внезапность.
Во-вторых, карнавальная одежда, спутавшая все карты боевым офицерам.
В-третьих, тяжелая артиллерия, состоящая из шарообразных прапорщиков, создававших впечатление, что они догоняют роту бойцов, спиздивших у них со склада театральное обмундирование.
Ну и может быть те два длинноногих лебедя, в коротеньких шинелях, с одним погоном ефрейтора на двоих, внесли свой вклад в картину захвата приемного центра. А может и нет. Не знаю. Одно знаю точно. Победа была за нами.