Мистика

Автор: AZDN И зачем я вернулся с армии? Для чего? Какие открытия может сделать контуженный демобилизованный разведчик бывший выпускник филфака? А ведь для чего то Бог уберег меня. Спас от пули и осколка при обстрелах блок-поста и в поиске. Но для чего? Не знаю. До армии была у меня девчонка Красавица. Страстная, как дикая кошка. Вкус ее губ до сих пор помню. Когда уезжал, обещала ждать – год всего, оглянуться не успеешь. Наша последняя ночь была самым сладким сном в армии. Ее фото всегда было со мной. В нагрудном кармане, а ночью – под подушкой. В каждом письме говорила, что любит и ждет, слала свои фото. Эти письма я перечитывал по несколько раз. В Чечне портрет носил под бронежилетом – для меня она была словно ангел-хранитель: верил, что ее любовь укроет от беды. И укрывала.
Странно смотреть на этого парня. Не такой он какой то – не вписывается он в интерьер. Сидим в кафе недалеко от площади Ленина. Вокруг веселые люди, радостная атмосфера, только вокруг нашего столика будто грозовые облака сгустились. Он позвонил мне вчера: «Привет, Саня! Как дела? Давай завтра встретимся?» Мы с ним друзья с института. Только после выпуска я устроился в компании, торговавшей с Китаем, а вот Леха пошел выполнять свой последний долг перед Родиной. Пока я работал, он служил, воевал в Чечне. Вернулся каким-то неприкаянным. Я благополучно женился полгода назад, а от него девчонки уходили после первого свидания. Работы постоянной тоже не было.
- Это произошло где-то за месяц до дембеля. Мы чистили аул. За нами шла колонна десантников - везли каких-то шишек. Вот нас и притянули. Шли тройками. Я, сержант-контрактник и пулеметчик. Подошли к дому, засели, кинули гранату – а она, поскуда, обратно вылетела! Бабах! И мы уже мясо! Эти пидоры сетку поставили в дверь. Пулеметчику сразу голову оторвало, сержант руку потерял, а меня только контузило. Ну кровь с ушей, головная боль – все как положено. Автомат мой исковеркан. Встал я тогда, взял ствол контрабаса и в дом тот вошел. Как в боевиках видел? Было там пятеро «духов»: бородатые, страшные. Начали в меня стрелять, а попасть не могут! Прикинь там метров пять до меня было, грохот стоит дикий, пули свистят – ад в отдельном взятом доме, так сказать! Как я их положил, сам не понимаю. Камуфляж весь в крови перепачканный – полный Рембо, блин!
Леха закуривает. Какая это уже сигарета за последние полчаса? Третья или уже пятая? Видно, что воспоминания даются ему не легко. Но уже сработал некий механизм, клапана сорвались, и боль, сидящая в нем поперла наружу, снося все преграды. Это как гнойник. Гнойник воспоминаний: вроде все ушло, выговорился, а через какое-то время он опять набухает – память о тех днях возвращается снова.
Зачистили мы тот аул капитально. Вертушку вызвали, но сержанта та и не спасли. Я в госпитале пару недель провалялся. Уже в госпитале мне принесло ее письмо. Прости, что ждала, что обманывала, что писала – у меня есть другой и у нас скоро будет свадьба. И знаешь кто этот подонок отбивший ее, Саня?
Да, я знаю, кто этот подонок…
Это я!
Тут, наверное, надо вернуться на год назад. В это время как раз Леха только уехал в Чечню. Он об этом, конечно, не писал. О том, что он на войне узнали, когда его родителям пришла первая похоронка. Их группа удерживала какую-то очень важную высоту. Еще до начала боя на всех были заготовлены похоронки. Когда развеялся дым артиллерийских орудий, печальные письма были разосланы по адресам. Только Леха выжил. Ни царапины. Перевели в другую группу, какой орден дали, «фейсы» мурыжили, но все обошлось. После этого стал чего-то писать о войне.
А Маринка его ждала. Писала ему каждую неделю, посылки собирала. Когда приходило письмо прибегла ко мне, благо жили в соседних квартирах. А когда пришла похоронка… успокаивал ее несколько дней. Отпаивал валерьянкой, пивом, водкой. Ухаживал как за маленькой. В те дни она не могла даже, простите, до туалета дойти – все время только плакала. В одну из ночей она попросила: «Саш, обними меня». Так начались наши отношения. Вскоре пришло письмо от Лехи с рассказом о том бое. Марина какое-то время ему писала. Но перед свадьбой я поставил условие: или он, или я. Выбирай! Она выбрала. Меня
- Ты знаешь, что я с тобой могу сделать?
Да уж, Леха в армии стал суровым. А ведь в институте был улыбчивым парнем - заводилой. Знал огромное количество анекдотов и смешных историй. Как он сумел завладеет сердцем первой красавицы факультета – Марины - не знал никто. Но чуть ли не с первого дня они не отрывали друг от друга взгляд, целовались на переменах, гуляли вечерами. Он даже когда в армию уезжал улыбался. На поводах Маринка слезами заливается, а он ей какие-то анекдоты травит. На «холодильник» запретил приезжать. Куда он попал, узнали где-то через месяц – из первого письма. Перед свадьбой я поставил ей перед выбором: или я, или он. И она выбрала. Меня!
- Это был ее выбор. Все думали, что ты погиб. Она тогда почти неделю не могла прийти в себя – все время плакала.
- А ты ее, типа, так успокоил?
- Ей была моя поддержка.
- Лучше бы вы просто трахнулись. Такую измену я бы мог простить, но свадьба! Ты знаешь, что вы разрушили мою веру в женскую верность и мужскую дружбу.
Он говорил медленно, акцентируя каждое слово. В этот момент я верил, что он мог зайти в дом с боевиками и убить их всех. Хладнокровно убивать. Это читалось в его взгляде. Кажется, еще мгновение и он в этом тихом кафе устроит мясорубку.
- Я могу сейчас убить тебя, сжечь твою квартиру, украсть Маринку и раствориться в городе. Но я не буду этого делать. Это было бы слишком легко для такого подонка, как ты. Как говорили корейцы, месть – блюдо, которое подается холодным. Я подожду, пока оно маленько остынет. А ты, Саша, осматривайся впредь, а то не дай Бог чего случиться – преступность в городе огромная.
После этих слов он ушел, оставив после скомканный полтинник за кофе. И что мне теперь делать? Бежать в милицию – друг угрожает за то, что я увел его девчонку. Но и прямой угрозы тоже не было. Да и «стучать» на Леху не хотелось. Ситуация! Ладно, время расставит все по местам. Я тоже не пальцем деланный, если что портянками отмохаемся.
Та встреча быстро забылась. Суета повседневной жизни не давала вырваться. Переговоры, контракты, деловые встречи, банкеты, домашние дела. А в конце лета Марина забеременела. Стали жить ожиданием маленького. Леха как сквозь землю провалился. Он поменял работу, говорили, что вообще уехал из города. Ну и хорошо, чем он дальше от Маринки и от меня – тем спокойнее.
Был обычный октябрьский день. Слякоть, грязь, легкий мороз по ночам, последние теплые дни. Мы обмывали очередной контракт с китайцами. Сделка обещала солидно обогатить наши карманы: грузовички made in China расходились как горячие пирожки. Наша кампания вывалилась из «Ливерпуля» где-то около часа ночи. Город уже спал, по Красному проспекту изредка проносились машины. Свой транспорт мы оставили во дворе за баром. Собственно к ним мы и вышли. Здесь то нас и ожидал сюрприз. На капоте каждой машины было выцарапано матерное слово. И ведь ни разу не повторился! Вот что значит службу в армии! Кто это был сомнений не было – уличная шпана так не будет делать. Привет, Леха!
С той ночи дня без сюрприза не проходило. То в окно нашего офиса, находящегося кстати на третьем этаже, камешек влетит и вынесет все окно. То охранник проснется в запертой комнате. То чья-нибудь машина вдруг загорится. Босс нанял каких детектив для поиска таинственного диверсанта. Но я и так знал, кто это. Но почему он крушит мою работу, не меня лично, не мою семью?

- Он приходил сегодня! – Марина была очень встревожена. – Зашел как ни в чем не бывало. Чаю попил, спросил как ты, как работа, когда пополнения ждем. Саш, откуда он узнал про маленького? Ты ему сказал?
Что мне ответить ей? Что не видел его уже несколько месяцев, что он поставил на уши всю мою контору? Я просто ее крепко обнял и поцеловал.
- Все будет нормально. Поверь мне все нормально.

Леха не давал покоя до конца месяца. Что интересно, лично я от него не страдал – попадало всем. Офис стал похож на театр военных действий. Каждую секунду ожидали очередной каверзы неведомого диверсанта. Он пробивал покрышки наших машин, разбивал окна, ночами громил офис. Работники массово увольнялись. Китайские партнеры стали менее доверчивыми. Впереди ясно маячило банкротство фирмы.
- Этот ублюдок, похоже, обзавелся оружием. Вчера машину с нашими сыскарями обстреляли на окраине города. Пробили колеса, разбили все стекла, двигатель уничтожили. Спецы не пострадали потому что находились в здании. Они считают, что стреляли из чего типа «Винтореза». Кто-нибудь знает что это за хреновина?
Босс был в ярости. Вчера вечером Леха уничтожил «Лексус» детективов прям возле офиса их фирмы. Сегодня утром они отказались от дела и вернули задаток. «Жизнь дороже!», - сказали они.
- Хана нам, вот что это! – это Серега наш начальник безопасности, бывший офицер спецназа, «чеченец». – Если у него есть бесшумное оружие, то он может прихлопнуть любого из нас и даже не помешать остальным работать. Но вряд ли он будет использовать оружие. Хотел бы давно использовал. Стрельбой он испугал детективов, видно, сильно ему мешать начали.
Еще полчаса коллектив перетирал информацию вместе с боссом, после разошлись по рабочим местам – обсуждать там. Во время обеда я подошел к Сереге. Тот был мрачен. Понятно, после побега детективов весь груз поимки таинственного диверсанта ложился на него. Сейчас он, наверное, вспоминал весь армейский опыт и думал, что же делать.
- Как думаешь это группа или одиночка?
- Да, хуй его знает! Для одиночки слишком рискованно, для группы слишком мелко. Не будет группа камешками окна разбивать, а вот одиночка – да может! Типа, вот он я - ищите меня! С пращи метал с крыши, потом растворился во дворах. Я бы так же сделал. А ты что интересуешься? Мысля какая есть?
- Маринку знаешь?
- Какую? С отдела сбыта или твою жену?
- Жену, - я кратко рассказал нашу историю с Маринкой и Лехой.
- А че может быть. На почве ревности. Вы тут ебались направо-лево, пока я кишки в окопах жарил. Знаешь у скольких пацанов крышу на этой теме срывало? Разведчик значит. Будем искать этого неуловимого мстителя. Кому-нибудь еще говорил?
- Нет
- И не надо. Боссу пока тоже ни слова. Если не он, погубим пацана. А ведь может!

Он записал Лехины данные, которые я знал, и убежал в свой кабинет, где сразу засел за телефон. К вечеру он знал про Леху практически все: где он живет, с какого телефона звонит, с кем общается в очереди в супермаркете. Он заказал машину на прокат – «Чтобы не светиться, а то наши тачки он хорошо знает». Вечером загрузились в дряхленькую «Оку» и поехали в сторону Зоопарка.
- За мясокомбинатом есть небольшой двор – всего четыре двухэтажки. Месяц назад там снял квартиру паренек, по приметам похожий на нашего разведчика. Ездит на синей «семерке». Каждый вечер куда-то преподает. С местными здоровается, но не общается.
Он еще долго рассказывал, что удалось узнать. За разговором дорога пролетела незаметно.
Двор, куда мы приехали, казался тихим и спокойным. Будто и нет вблизи ревущего Красного проспекта, нет городской суеты и давки – сельская советская пастораль. Старые двухэтажные хрущевки, металлические гаражи, отечественные машины, стоящие под окнами, лавки, на которых сидели полупьяные толстые женщины и какие-то мужики. По двору бегали грязные дети. За столиком сидели подростки с бутылкой пива и что-то бурно обсуждали. Идиллия, одним словом. Значит здесь обосновался Леха.
Сергей протянул мне черный пистолет.
- Возьми. Мы не знаем в каком он состоянии и на что способен. Знаешь как пользоваться?
- Да. Видел. В фильмах.
- Это Макаров – простой и надежный, как раз для тебя.
Он показал как заряжать и ставить на предохранитель пистолет. Повертев ствол в руках, я заткнул его сзади за ремень, спрятав под курткой. Мы вышли. Пока Серега закрывал машину, я курил и осматривал двор. Отсюда Леха каждый день выезжал, чтобы отомстить мне – разрушить мою работу, похоронить мою карьеру, уничтожить меня. Ничего у тебя не получиться, скотина!
Мы пошли дальнему дому. В подъезде стоял мерзкий запах сырости, немытых тел и дешевой самогонки. Меня начало немного тошнить. Но полы были чистые. А на подоконнике в лестничном пролете стояли кадки с цветами. Поднялись на второй этаж. Подошли к двери. Она была обита черным облезлым дерматином. Вместо глазка просто круглая дыра. Звонка нет. Я стоял на ступеньку ниже. Серега напротив двери. Он начал стучаться.

Стучались мы уже несколько минут. Я весь был на нервах.
- Его нет дома. Пошли в машину. Рано или поздно он вернется. Пошли.
Мы начали спускаться. Я шел первым. Сзади, отставая на пару шагов, - Серега. Вдруг на лестничном пролете мы лоб в лоб столкнулись с Лехой, несущим несколько пузатых пакетов с какой-то снедью. Он среагировал первым. Я согнулся от сильного удара в живот. Пакеты полетели на пол. Раздался выстрел. Потом еще один. Через меня перепрыгнул Серега и побежал вниз по лестнице. Через несколько секунд я пришел в себя, достал ствол и выбежал на улицу.

Идиллии на улице уже не было. Местные куда-то исчезли. Впрочем Сереги и Лехи тоже не было. Я пошел по двору, держа пистолет на изготовку двумя руками, как не раз видел в боевиках. За гаражами было небольшое поле, на котором местные мальчишки, видимо, играли в стритбол. На одиноком дереве висела корзина, а площадка вокруг некого была хорошо утоптана. С левой стороны стояли деревянные сараи, с правой – кусты, а за ними капитальные гаражи. Между ними приютились два стальных гаража и раскидистое дерево. Вдруг рядом со мной взлетели фонтанчики грязи. Я отпрыгнул назад и в сторону и пару раз стрельнул наугад в сторону гаражей. Из-за веток кувырком выпрыгнул Леха с каким-то автоматом в руках. Он сел на одно колено, навел ствол на меня и улыбнулся.
- А это ты, Саша! Какими судьбами?
- Так значит это ты?! Ты?! – если честно, мне было страшно. Очень страшно. Вороненая сталь его автомата манила и завораживала, она как будто гипнотизировала. Вот сейчас короткое движение пальцем, и стая голодного свинца вырвется на свободу, разорвет мне грудь, откинет меня на землю, и никто даже не услышит. Страшно.
- Зачем пришел, еще и волкодава привел?
- Отстань от меня и от Маринки! Слышишь! Отстань! А не то…
- А не то, что? Убьешь меня, Ментов вызовешь? ТЫ же сам преступник! - он рассмеялся. Мне полегчало. Когда человек смеется, он не убивает.
Тут на крышу сарайчка залез Сергей. Ни я, ни Леха его не заметили. Пока мы выясняли отношения, он выбрал позицию и прицелился.
- Уходи, Саня! Я закончу с твоим волкодавом, заберу Маринку и уйду! Слышишь! Навсегда!
- У нас ребенок будет! Хрен тебе в масле, а не Маринка! Семья у нас!
Наш разговор прервал грохот выстрела. Леха, охнув, завалился на один бок. Из последних сил, не целясь, он выпустил очередь в сторону Сереги. Тот, схватившись за живот, упал с крыши и затих. Леха перевел ствол в мою сторону. Но я уже стрелял в него. Я стрелял, закрыв глаза, пока затворная рама не лязгнула, остановившись в крайнем положении. И еще жал на курок. В этой стрельбе была и ярость, и страх, и желание защитить свою женщину, свою семью. О грохота я немного оглох и чувствовал себя как будто под шафе. Леха уже лежал на земле. Автомат был где-то в стороне. Я подбежал к нему.
- Дурак ты, Сашка! Меня нельзя убить, я еще в Чечне погиб, - он говорил все тише, но при этом не переставая улыбаться. – А ведь я ее любил! Беги теперь, а то поймают!..
И засмеялся, захлебываясь собственной кровью. Я бросил пистолет на землю и побежал, как ни бегал никогда. Бежал во весь опор. А в ушах стоял мерзкий захлебывавшийся смех. Во двор уже заезжали милицейские УАЗики. Из них выпрыгивали какие-то люди с автоматами. Один из них бросился наперерез. Не прекращая бега, я оттолкнул его, пытаясь сорвать с него автомат. Упал на землю вместе с ментом. Ударил несколько раз его по лицу. Сорвал автомат, передернул затвор, но в этот меня повалили на землю. Вырвали ствол. Долго били ногами. На запястье защелкнули наручники. Снова били. Погрузили в машину. Потом участок. КПЗ. Суд. Этап. Так я оказался здесь.
Серега выжил, его потом тоже судили, но босс его отмазал – дали условный срок. Маринка родила в середине апреля. Мальчика. Назвала Лешей. Сейчас живут у моих родителей. Чтобы прокормить сынишку устроилась на работу в какое – то агентство. Работает сутками за гроши. Мне обещают условно-досрочное. Говорят, скоро выйду.
А вот Леха… Тела его так и не нашли. Потом подняли документы. Оказалось, что он погиб во время того боя в ауле, про который рассказывал мне. Зашел в дом и взорвал себя вместе с «духами». Представлен к званию Героя России посмертно. Его похоронили недалеко от блок-поста, такова его последняя воля. А то письмо от Маринки сослуживцы положили в гроб, не открывая. Мистика, одним словом…