Кокон. Глава 4

Автор: Немец http://www.litprom.ru/text.phtml?storycode=28473
http://www.litprom.ru/text.phtml?storycode=28529
http://www.litprom.ru/text.phtml?storycode=28597

4.

Напослезавтра, то есть 6 сентября, Антон Горевский (так звали парня, которого я выгнал с прошлого занятия), на урок ко мне не явился. Вообще то, я бы не удивился, если бы он еще во вторник выследил меня со своими дружками, дабы посредством кулаков восстановить пошатнувшийся авторитет. Но этого не случилось. Тут могло быть два варианта, либо я их всех слишком запугал, либо парень решил действовать осмотрительно, и тщательно вымерял план возмездия. Второй вариант был намного хуже первого, ибо предполагал холодную рассудительность, выдержку и коварство — жуткое сочетание, учитывая, что эта смесь заквашена на юношеской агрессии и жажде протеста. Но действовать требовалось в любом случае, так что я решил разыскать парня и расставить все точки над «i». Ну а пока надо было как-то провести урок.

Я сел в кресло и огляделся. На столе предусмотрительно стояла полулитровая бутылка минеральной воды. Я отвинтил крышку, сделал пару глотков, вернул бутылку на место.
— Ну что, бездельники, как дела? — поздоровался я с молодежью. — Какие глупости успели натворить за те два дня, пока я имел счастье вас не видеть?
Глупостями молодежь делиться со мной не торопилась. Ученики переглядывались, осторожно улыбались.
— Ладно, чего там в методичках писали?
Как выяснилось, ничего интересного в методичках не было. Я откинулся на спинку кресла и минуту разглядывал потолок, размышляя, чего бы такого рассказать, потом вспомнил, что начинать всегда надо с истоков, вернул взгляд на класс и начал, так сказать, сам урок:
— У кого дома нет компьютера?

Худенькая девочка в вязаной лиловой кофточке робко подняла руку. Несколько учеников и учениц на нее оглянулись, в глазах одних читалось безразличие, в других едва уловимая снисходительность, — одноклассники как бы позволяли ей не иметь компьютер, прощали ее семье бедность. У нее и кофточка, видать, была сработана собственными руками. На пугливом личике не наблюдалось и тени косметики, а два хвостика так и вовсе навевали трогательные воспоминания о моем социалистическом отрочестве, когда ученицы ходили в коричневых платьях и белоснежным фартуком, а на таких вот хвостах носили пушистые банты…

Девочка стушевалась, опустила руку и бросила в мою сторону взгляд, полный укора. Ну да, в наше время быть бедным — стыдно.
— Как тебя зовут? — спросил я ее.
— Наташа. Наташа Колбова.
— Ладно, Наталья, что-нибудь придумаем… А теперь, раз все вы счастливые обладатели ПК, хочу задать вам вопрос: кто знает, с чего началась эра персонального компьютера?
В правом ряду показалась рука.
— Говори.
— С того, что Zilog выпустила программируемый чип Z-80.
— Верно! — признаться, я не ожидал такой осведомленности от своих учеников, а потому присмотрелся к парню внимательнее. Это был тот самый юноша, который на прошлом занятии заверил меня, что Антон не побежит стучать. — Только давайте договоримся, сначала называйте свои имена и фамилии, а я буду стараться их запомнить.
— Павел Мельников, — сказал парень и отчего-то смутился.
— Точно, тезка. Господин Фэггин свалил из Intel, прихватив свои наработки по программируемому контроллеру i8080, и основал шарашку Zilog. Руководство Intel облажалось, не прочувствовало грандиозные перспективы программируемых контроллеров, и на работу Феггина смотрело, как на чудачество. За что и поплатилось вскоре рублем… то есть долларом, потому что основная масса прибыли от продаж новинки прошла мимо них, это в то время, когда Intel была лидером в производстве программируемых контроллеров. Да, все началось с Z-80. Это был уже полноценный восьмиразрядный процессор, с поддержкой оперативной памяти до 64-х килобайт. Да, да, — вот так все скромно начиналось. В 93-ем эти процессоры появились в продаже, был даже наш советский аналог, на радиорынке можно было их купить, а так же все комплектующие для сборки «Спектрума», так назывался ПК на базе Z-80. Это теперь материнские платы собирают и настраивают на заводах, в наше время все приходилось паять самим. Микросхемы оперативной памяти были чувствительны к статике, и могли загнуться от прикосновения пальцев. О мониторах никто не мечтал, «Спектрумы» конектили к телевизорам, которые, как правило, не имели видеовхода, так что приходилось и блоки видеовходов доделывать руками. Такой комплект стоил 20 баксов, готовый Спектрум — 40. Думаете, копейки? Как бы не так! В начале 90-ых на 20 баксов студент мог спокойно жить две недели, а с полтинником — он вовсе был королем… Лично я собрал и настроил с десяток «Спектрумов», правда продать мне удалось только половину, — никогда не умел торговать. Но знаете что? Когда на своем первом «Спектруме» я написал программу построения синусоиды, и она заработала, я испытал чувство несоизмеримое с радостью первого секса! Так процессор господина Фэггина определил мою дальнейшую судьбу, — на лицах учеников появилась заинтересованность, можно было переходить собственно к предмету. — Ну да ладно, вернемся к архитектуре ПК…

После урока Петя Мельников задержался, и когда все ученики покинули класс, подошел ко мне и замер в нерешительности.
— Чего тебе? — спросил я.
— Павел Витальевич, у меня… у меня тоже нет компьютера.
Я откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на парня. Спросил после паузы:
— Как получилось, что ты больше других в компьютерах шаришь?
— Когда у друзей, когда у брата, тут вот на уроках опять же…
— Понятно. Ладно, что-нибудь придумаем. Я смотрю, тебе нравится программирование?
— Да, я немного знаю Visual Basic, но хотелось бы знать больше. Да и не только Basic.
— Вот что Павел. Научу я тебя всему, что знаю, а ты за это будешь мне тут помогать за сеткой и компами присматривать, лады?
— Да, конечно! — его лицо просветлело, и мне стало как-то неудобно.
— Ну и договорились, пиз… то есть иди с богом.
Он улыбнулся, давая понять, что напутствие понял, и заторопился к выходу. Я еще минуту посидел в тишине, соображая, где бы мне раздобыть «железо» на два компа, наметил пару звонков, затем отправился искать Антона Горевского.

Антона я нашел у кабинета математики в компании четырех парней. Они стояли обособлено от остального класса и с напряжением следили за моим приближением.
— Антон, на два слова, — сказал я приблизившись.
Антон секунду колебался, потом сделал шаг мне навстречу, его друзья потянулись за ним, но я поднял руку ладонью вперед, пресекая их намерения, сказал:
— А вы обождите, молодые люди, — парни замерли, переглянулись в недоумении, потому как и сами не поняли, почему остановились. Я отошел метров на десять и обернулся.
— Я не буду извиняться, — процедил Горевский, подойдя.
— Да плевать мне на твои извинения. Ты выебнулся и получил по заслугам. Но я выгнал тебя с одного урока, а не с целого курса. Так что теперь у нас проблема, и я хочу решить ее немедленно. Если у тебя есть что мне сказать, или даже сделать, делай и говори это сейчас. Потому что на своем следующем уроке я желаю тебя видеть.
— Вы попустили меня перед всем классом. Да, может я и сморозил лишнего, но вы на этом сыграли, чтобы остальных запугать. Это по-любому подло!
— Приятно осознавать, что башка у тебя варит как надо. Но если ты ждешь извинений от меня, то этого не случится. Ищешь справедливости? Ну так вот запомни: ее не существует в принципе. И потом, чего же ты обижаешься на мои методы, разве сам ты завоевываешь авторитет чем-то другим? Например, эрудицией, или благими деяниями? — я улыбнулся. — Разница лишь в том, что ты инстинктивно чувствуешь, что сила — самый мощный аргумент, я же — проверял это годами, оттачивая и вымеряя все нюансы подобного воздействия. Воевать со мной бесполезно, парень, у меня огромный багаж опыта, и ты бы ужаснулся, узнай, на какую подлость я способен. Но этот разговор я с тобой веду, потому что не имею никакого желания с тобой воевать. Так что я предлагаю тебе оставить прошлое в прошлом, сделав из него необходимые выводы, и жить будущим.
— Все забыть, типа ничо и не было? — он криво усмехнулся.
— Да.
Мимо прошла Алла Семеновна, преподаватель математики, настороженно покосилась в нашу сторону.
— До вторника, когда будет следующее мое занятие, у тебя куча времени, чтобы подумать, — сказал я, внимательно глядя ученику в лицо, оно оставалось серьезным.
Он ничего не ответил, я развернулся и направился в учительскую, отчего-то уверенный, что на следующий урок Антон обязательно явится. Спиной я чувствовал, что он провожает меня пристальным взглядом.

В учительской было тихо и напряженно, хотя большая часть преподавателей находилась здесь.
— Чего такие мрачные, коллеги? — спросил я, на что получил ответ, что Вера Семеновна, преподаватель биологии, вчера свалилась с инфарктом и теперь пребывает в госпитале, а если даже и выкарабкается, то вряд ли вернется к преподавательской работе.
Я прошел в кабинет директрисы, Инна Марковна сосредоточенно тыкала пальцами в кнопки телефона, завидев меня, молча кивнула на стул, я сел.
— Занято, черт, — тихо выругалась она.
— Как она? — спросил я, имея в виду Веру Семеновну.
— Вечером схожу проведать, — устало отозвалась директриса. — Не хочешь меня сопроводить?
— Боже упаси! — испугался я. — Я ее почти не знаю, а она женщина пожилая, сердце опять же больное — увидит меня и, не приведи господи, вообще концы отдаст! От меня и здоровые то шарахаются.
Инна Марковна усмехнулась.
— Ты, похоже, никогда не теряешь чувство юмора, — сказала она.
— Иначе нельзя, тотальная серьезность — прямая дорога к преждевременной старости. Кем вы ее замените?
— Хотела бы я знать, – тихо произнесла директриса, а потом с таким хитрым прищуром на меня воззрилась.
— На меня не смотрите, я в биологии ноль!
— Я думаю, ты смог бы преподать и биологию, и физику, а может и английский язык.
— Надо Алену подключить, — поспешил я сменить тему. — У нее вроде были какие-то знакомые девчонки, недавно институт закончившие. Пойду с ней поговорю.
Я поспешно поднялся и направился к двери.
— Как твои занятия? — догнал меня вопрос Инны Марковны уже на пороге. — Орал сегодня на кого-нибудь?
— Не орал и никого не бил! Моими стараниями дисциплина налаживается! — с гордостью отрапортовал я и торопливо покинул кабинет.

Аленку я искал долго, потому что ее нигде не было, а нашел ее в своем кабинете, оказывается, она меня там ждала. На ней были черный брюки классического покроя и короткая белоснежная рубашка, верхняя пуговица была расстегнута, и на смуглой коже интимно блестел маленький серебряный медальон в виде Луны. Этот медальон я ей подарил на день рождения в прошлом году. До сего момента я не замечал, чтобы она его носила. Алена сидела в моем кресле, закинув ногу на ногу и в пальцах правой руки, каждый из которых завершала алая капля маникюра, крутила карандаш.

— Грек, — констатировала она факт моего появления.
— Госпожа Луна, ты обязана меня спасти! — я рухнул перед ней на колени и сложил руки в замок. — Марковна жаждет моей смерти, она решила, что я могу вести биологию!
Алена бросила карандаш на стол и теперь смотрела на меня с хитрой улыбкой, и я вдруг понял, что и эта улыбка, и намеки директрисы — все это неспроста. Я вскочил с колен и возмутился:
— Ах ты интриганка и манипуляторша! Это по твоей милости Марковна думает, что я способен вести биологию?!
— Просто намекнула ей, что тебе это по плечу. А разве нет?.. Хотела посмотреть, насколько она тебе доверяет, — ответила Алена, сдабривая слова самой бессовестной на свете улыбкой. — Еще немножко, и это доверие станет безграничным. Кстати, ты единственный, к кому она обращается на «ты». Похоже, она наметила тебя в свои приемники, так что лет через пять ты вполне можешь занять ее место.
— Хватит меня уже грузить этой хернёй! Бери телефон и звони своим знакомым. Я не буду читать биологию!
Алена, все так же улыбаясь, достала сотовый и, несводя с меня хитрющих очей, набрала номер.
— Леночка, привет, — сказала она в трубку. — Пора начинать трудовую карьеру. У нас есть место преподавателя биологии, так что завтра ждем тебя в лицее…
Я внимательно выслушал реплики Алены в адрес будущей преподавательницы биологии, успокоился, уразумев, что свежеиспеченная училка назавтра послушно явится устраиваться на работу, спросил Алену, не хочет ли она романтического секса, то есть, нет ли у нее желания трахнуться со мной прямо тут, в кабинете информатики на моем рабочем столе, получил в ответ ехидно-отрицательное «Неа», пожал плечами и направился к выходу. В дверях оглянулся, сказал:
— Дверь запри, королева интриг.
— Просто удивительно, — произнесла Алена, хотя никакого удивления в ее голосе не чувствовалось — одна сплошная насмешка. — Молодая незамужняя девушка устраивается на работу, а ты не выказываешь и капли интереса.
— Я принял обет целомудрия!.. И, чтоб ты знала, это мерзко и подло! Положить под меня невинную девушку, только чтобы я отстал от тебя?! Даже я на такое не способен!

Я с грохотом захлопнул дверь, улыбнулся, присел и заглянул в замочную скважину. Алена сидела неподвижно и смотрела куда-то в пространство перед собой. Ее глаза были подернуты дымкой толи размышлений, толи воспоминаний, а на губах блуждала едва различимая улыбка, из тех, которые идут с самого сердца, а потому эта улыбка могла быть отражением и тихого глубинного счастья, и невыносимой тоски, беспредельной веры, и полного смирения. Улыбка, расшифровать которую было невозможно. Я вдруг осознал, что подсмотрел что-то настолько личное, что никогда не смогу познать, если даже перечитаю все ее дневники, и переворошу все ее нижнее белье. Потаенные кладовые чужих судеб, — они всегда громоздки и тяжелы, — чтобы нести их, нужна недюжая сила воли и огромный запас ответственности. Меня это пугало, я торопливо поднялся и, не мешкая, отправился домой. Некогда мне было разбираться в тайнах Аленкиного сердца, или тем более, фантазировать о юных невинных телах будущих преподавательниц биологии, надо было придумать, где раздобыть две материнские платы, один процессор, видеокарту и пару мониторов. Все остальное у меня было.

продолжение следует..