Ну, здравствуй!

Автор: Lord of the Flies Глава 1

Что так жалобно поют?
Гэбнюки ль попа хоронят?
Блядь ли замуж выдают?

Владимир Гандельсман

Так уж сложилось, что Гену все называли Генашей. Отчего к нему прилепилось это полудетское обращение сказать трудно, казалось бы, здоровенный мужик и на тебе, Генашка!

Жизнь Генашу вроде бы в открытую не баловала, но все же, козырный туз удачи постоянно выпадал ему в последней раздаче.
Казалось бы, сутки в снегу под островом Даманский в 1969 трудно назвать везением, но он выжил и до самого дембеля кайфовал с веселенькими сестричками в окружном госпитале.

Тут-то как раз папу назначили зам. секретаря парткома политехнического института и Генаша без труда поступил на престижный факультет, а там уж учеба пошла, как по маслу. Преподы дружно писали в зачетке "отлично", денег от папы всегда хватало на пивко и, не успев оглянуться, Генаша с красным дипломом в кармане шагнул в большую жизнь.

Папа устроил молодого специалиста в большое автодорожное предприятие и тут уж Геннадию Александровичу пришлось крутиться самому, силовое поле институтского парткома осталось за стенами альма-матер.
Для этого он так и остался Генашей, правда уже не для всех, а только для нужных людей, связь с которыми была в свое время установлена через того же папу.
"Нужные люди" по достоинству оценили исполнительного и энергичного паренька, Генаша очень старался и с особым рвением выполнял "особые поручения": перевозил на дачу директора центрального гастронома навоз и дефицитнейшие стройматериалы, обеспечивал квалифицированными рабочими ремонт квартиры директора гостиницы "Дальний Восток".
Не успели бывшие однокурсники поднять головы от кульманов-ватманов, как Геннадий Александрович стал парторгом. Генаша вышел на более высокую орбиту и на всех парах рванул к апогею.

Перед началом одного из бесконечных райкомовских пленумов Генашу окликнул директор автобазы.
- Генаша, у меня к тебе есть очень важное, но щекотливое поручение,- директор, как-то по-детски замялся.
- Вячеслав Александрович, вы меня знаете не первый год! Сделаю в лучшем виде, - расцвел дежурной улыбкой Генаша.
- Вот поэтому к тебе и обращаюсь. Ты конечно знаком с третьим секретарём нашего райкома Галиной Михайловной Лашко?
- Ну конечно, а как же!
- Так будь добр, помоги ей, очень тебя прошу...- директор смущенно улыбался, смешно кривя губы.
- Да, какие вопросы, а в чем собственно дело? – Генаша пытался поймать ускользающий взгляд директора.
- А вот это она тебе сама скажет...

Генаша, конечно, видел пару раз этого "солдата в юбке ", как за спиной звали Галину Михайловну, за неизменную папиросину во рту, фельдфебельский голос и выраженный аскетизм.

*********

Галину Михайловну Лашко никогда не называли Галочкой. Даже Галей ее мало кто решался назвать, такие случаи она смогла бы пересчитать по пальцам.
Как-то, в классе в восьмом, хулиган и двоечник Женька Пися запел было ей в спину: "Ой, ты Галю, заделам тоби лялю!" но тут же поперхнулся и умок, когда Галина повернулась, и он встретился с ней взглядом.

Отец Галины, Михаил Виленович Лашко, затянутый в чекистский мундир появлялся дома не часто. Но даже когда он отсутствовал, его жена, Сталина Петровна словно слышала скрип мужниной портупеи и, как замороженная Снежной Королевой Герда, скользила по полу, словно по льду, не поднимая пустых выцветших глаз. Дочка редко слышала ее голос, который звучал в основном в повелительном наклонении: "прибери, собери портфель, ешь, заколи волосы, ложись спать".

Галя не знала, что ночью Сталина Петровна проскальзывала, стараясь не скрипнуть дверью, в ее комнату.
В темноте она пыталась разглядеть лицо спящей дочки, слушала ее тихое дыхание и беззвучно плакала. Тьма незаметно заполняла ее и она, растворяясь, забывала о дочке. Воздух тяжелел и давил прессом, Сталина дышала ртом, слизывая соленые слезы, и не чувствовала ничего. Так она и стояла, пока дребезжащий фальцет мужа: "Сталина, поздно! Спать!" не вышибал ее в постылую действительность.

Девочка Галя, как куколка, жила в коконе, происходящее обтекало ее, не задевая. Безучастно промелькнули детсад и октябрята. Красная звездочка на фартуке школьной формы имела смысл даже меньший, чем пуговица. Так, никчемная блестка, неизвестно зачем пришпиленная на наружную стенку кокона.

Пришло время вступать в пионерскую организацию. Две шеренги детишек, девочки в белых фартучках, мальчики – в накрахмаленных рубашечках выстроились в актовом зале школы. Казалось бы, самое время запеть "One of all my turns coming on", да только песню эту тогда еще не придумали. Вместо этого строй на разные голоса забубнил слова клятвы.

- Я, Галина Лашко, - выдавила Галя затверженные заранее слова, - Вступая в ряды Всесоюзной Пионерской Организации имени Владимира Ильича Ленина…. И вдруг что-то сжалось внизу живота. Ничего подобного Галя никогда не испытывала. Трусики между ног стремительно намокали, впитывая обильную влагу.
- …перед лицом своих товарищей торжественно обещаю, - Горячая волна, зародившаяся ниже пупка, стремительно поднялась вверх и, сжав Галино горло, тут же отхлынула. За ней устремился вал следующей: "…горячо любить свою Родину. Жить, учиться и бороться, как завещал…", прибой сотрясал Галино тело изнутри и уже показался девятый вал. "…великий Ленин" – Галина вздрогнула и замолчала, ее рот плотно сжался, сдерживая рвущийся вопль, лицо перекосилось и под монотонное бормотание одноклассников: "...как учит Коммунистическая партия. Всегда выполнять Законы пионеров Советского Союза…", беззвучный взрыв первого в Галиной жизни оргазма разнес на куски ее кокон.

Глава 2

Ну, чего же ты, Дуня? Чего ты, Дуня́?
Сядь поближе, не бойся меня.
Пойдем-выйдем в лесок, да сорвем лопушок,
да заляжем в медвяный стожок.

Алый цветик-цветок, дроля милый дружок,
одуванчиков желтых венок.
Но не вздохи у нас на скамейке — любовь.
Вынь да вдвинь свой амбарный засов.

Кибиров

Хотелось бы верить, что из разорванного кокона вылетит на свет божий прекрасная бабочка. Может так бы и случилось, будь этот "свет божий" иным. Сверкнув в первое мгновение яркими крылышками, бабочка съежилась, побледнела и превратилась в ночную моль.

Но, кое-что все же изменилось, красный пионерский галстук, в отличие от октябрятской звездочки, приобрел смысл. Фетиш, воплотивший в себя цель для всей сжатой в пружину Галиной чувственности, занял центральное место в открывшемся перед Галей большом мире.
Она по нескольку раз в день гладила его утюгом, и каждое возвратно-поступательное движение рукой отдавалось жаром чуть выше лобка, соски неразвившихся грудей твердели, дыхание перехватывало и, наконец, наступал оргазм.

Но, так продолжалось недолго. Может, развилась толерантность, как у наркоманов, принимающих невообразимые дозы героина, чтобы почувствовать себя сносно, может галстучный симулякр вожделения израсходовал энергетический запас, кто знает?
Галя окунулась в пионерскую жизнь, стремясь наполнить дырявый резервуар, из которого она черпала свою единственную радость и короткие мгновения абсолютного счастья.
Сперва кричалки-речевки и ряды детишек в белых рубашечках с галстуками на пионерских линейках действовали как надо. Галя сжимала скривившиеся губы, заглушая рвущийся наружу оргазм, вызванный хрипом пионерского горна. Матка вибрировала в такт барабанному бою, трусики насквозь промокали, и Галя ощущала себя живой.
Ее наполняла радость и сила. Жизнь впереди была ясная и светлая, чувства рвались наружу, хотелось разделить их с людьми и Галя, ставшая председателем совета дружины, выходила на трибуну и начинала говорить.
Детишки умолкали, звуки звонкого голоса Гали подхватывали их и несли в Солнечный город, где уже ждали Незнайка и все его друзья, где не было пьяных отцов и загнанных матерей, хулиганов - гопников в подворотнях и скуки бесконечных зимних вечеров.
Тряпочки галстуков сливались в одно густое красное марево, заволакивали все вокруг и вдруг, начинали сверкать темно-багровым, как драгоценные дорогие рубины.

И все было хорошо, пока не пришло комсомольское время. Галстук был снят, а вернувшийся модернизированный октябрятский значок не имел магической силы.
На первом же комсомольском собрании Галину Лашко единогласно избрали комсоргом класса. Она вышла к доске и обвела глазами сидящих учеников, которые ловили ее взгляд и ждали, когда она заговорит, зажжет их, подхватит и унесет к сияющей мечте. Галина смотрела на них и видела пустоту, серое клубящееся месиво лжи, никчемности и бессмысленности. Она открыла, было, рот и, внезапно, громко и совсем по-детски всхлипнула. Закрыв лицо руками, она кинулась к двери и выбежала из класса.
Ее долго утешала классная руководительница Ольга Тимофеевна, решившая, что Галя просто слишком серьезно и глубоко верит в важность комсомольского дела и расчувствовалась от благодарности за оказанную ей честь – избрание комсоргом.
"Бедный наивный ребенок, искренний и чистый": умилялась про себя Ольга Тимофеевна, гладя Галины плечи.

Галя со страхом ждала следующего собрания, по инерции ходила на занятия, делала домашние задания, убирала дома и бегала в угловой магазин за хлебом.
И вот этот день настал. Когда одноклассники рассаживались за партами и весело шумели, Галя кинулась в конец коридора к туалетам. Двери мальчишеского клозета внезапно открылись и, пробегающая мимо Галя, врезалась в вывалившегося оттуда бухого хулигана и двоечника Писю.
- Гы! – обрадовался Пися, подхватил Галю, обнял и прижал к себе, дыша ей в лицо выпитой бормотухой. Галя по инерции плотно вжалась в мальчишеское тело и тут на нее нахлынуло. Это было намного сильнее, чем все эти галстуки и горны, мир содрогнулся, будто рядом ударил гигантский молот. Галю била дрожь, она подняла лицо и ее губы встретились с Писиными. Он, недолго думая, сжал Галину грудь и, когда в ее живот уперлось что-то твердое, мегаоргазм унес ее из мрачной грязной школы в сияющую бездну космоса.
Вырвавшись из рук обалдевшего Писи, Галя вихрем влетела в класс и встала у доски. Собрание началось и понеслось по накатанному пути в Солнечный город.

***************************************

Очередной пленум райкома, посвященный итогам социалистического соревнования, проходил довольно шумно. Первый разносил одного начальника за другим. Многие сидели с валидолом под языком, блестели от пота лысины, время клонилось к перерыву пленарного заседания, а проект решения не был выработан.
Генаша вышел на пару минут подышать свежим воздухом и среди делегатов увидел Галину Михайловну, которая направлялась прямо на него. Генаша сначала отступил, пропуская главу идеологического сектора, но она увидев его, задержала взгляд:"Геннадий Александрович, пройдемте ко мне".
Он по-солдатски развернулся и, ни минуты не колеблясь, решительно двинулся за ней.
Кабинет третьего находился этажом ниже и представлял собой довольно просторную комнату с большим столом, застеленным зелёным сукном , стеллажи с книгами, определенной идеологической направленности, стояли как солдаты в авангарде борьбы за социалистическую нравственность.
Огромное красное знамя с надписью "Коммунизм победит! " располагалось за массивным кожаным креслом и завершало скромный "натюрморт" главного пропагандиста района.
- Садитесь Геннадий Александрович! Так, что у вас там, в плане политзанятий? Я смотрела план мероприятий. Конь не валялся. А наглядная агитация, полное говно. Как дальше работать будем?
Генаша побледнел, во рту у него пересохло. Вся его словоохотливость улетучилась, и он сидел, словно лом проглотил.
Галина Михайловна затушила папиросу, глаза у нее увлажнились.
- Ладно! Молодой подтянешь, а то смотри, я ведь шуток не понимаю.-
Генаша хоть и был напуган, но сумел почувствовать ,что ситуация смягчилась и туча на этот раз прошла мимо.
- Пошли-ка за мной, - Галина коротко улыбнулась и, отодвинув отработанным жестом красное знамя, открыла маленькую дверь, которая вела в комнату отдыха.
- Что никогда не был в подобных местах? - с ироничной улыбкой доброй хозяйки заметила Галина Михайловна. Она вытащила два граненных стакана и початую бутылку водки из холодильника, налила себе и Генашке.
-Ну! Давай за правое дело! - она залпом выпила полстакана и смачно закурила.
Генашка, задрав кверху лицо, с усилием влил в горло жидкость и одним глотком опустошил стакан. Не посрамил родную автоколонну, он подавил рвотный рефлекс , и выдавил радостную улыбку.
-Кури, не стесняйся, - Галина Михайловна пододвинула пачку "Беломора".
-Я не курю, - Генашка покраснел.
- Странно, из водил, а не курит! Молодец! - глаза Галины наводнились, стали еще меньше. На сухом лице выступила, что-то наподобие улыбки.
Генка почувствовал, как тепло разливается по телу, внутри отпустило. Он старался поддержать разговор: " Я больше по спортивному делу..."
-Спортсмен говоришь, это хорошо,- сказала Галина Михайловна и резко встала из-за стола. Генашка инстинктивно подскочил и, выпрямившись, смотрел на Галину. Она подошла к нему так близко, что он, казалось, слышал, как бьется ее сердце. Наступила пауза.
- Ну, здравствуй! - Галина Михайловна ловко расстегнула брючный ремень и ее правая рука, отодвинув резинку, в секунду оказалась внутри Генашиных семейных трусов. Член Генаши мгновенно отреагировал и он, приподняв Галину юбку, решительно освободил главного идеолога прославленного района от трусиков.
- Смелее! Смелее ! Так, родной, да.., так, так..еще, - застонала она и прильнула к нему всем телом. Ее била дрожь.
В этом было что-то фантастическое, нереальное. У Генаши все смешались в голове: красное знамя, тощая задница Галины Михайловны, директор, первый секретарь, зазвучали длительные и продолжительные аплодисменты, все встают...

Через двадцать минут пламенный оратор идеологического фронта районного масштаба стояла на трибуне. Ее глаза сверкали, она, со всей своей пролетарской прямотой распекала начальника строительного управления, рассекая ладонью густой воздух зала: "Товарищ не понимает всей значимости идеологической борьбы, значит райком должен сделать соответствующие выводы!!"
Генашка сидел на заднем ряду и тихонечко дремал с чувством исполненного долга.

в соавторстве с Александром Айзенбергом

продолжение следует