Дурнушка (часть II)

Автор: Мартин П. Stalker На семинар она опоздала. Всю ночь ее мучили какие-то неясные кошмары. Несколько раз она вставала попить, но выйти в темную кухню не решалась, уснуть смогла только под утро и, естественно, проспала. Когда она, после вялых извинений за опоздание прошла на свое место, Ладка не преминула прокомментировать:
- Что, проспала? Чем же ты всю ночь занималась, что проспала? Ох, Маринка, тихоня-тихоня, а сама, небось, сразу с двумя мужиками до утра кувыркалась.
Лада любила так подшучивать над подругой, не подозревая, что задевает за самое живое. Впрочем, если бы и догадывалась, это вряд ли ее остановило. Конечно. Легко язвить, имея симпатичную морду и колыхая под блузкой эффектным третьим размером, отполированным десятками похотливых мужских взглядов.
Марина не ответила, погруженная в себя. Днем при солнечном свете все вчерашнее ночное происшествие казалось ей полной нелепостью и бредом. Она была уже полностью уверена, что страшный Макарыч ей просто померещился.
Семинар прошел гладко, солнышко светило, даже вчерашняя утрата последних денег компенсировалась приятной неожиданностью. Убегая утром на учебу, она в углу за туфлями нашла завалившуюся за тумбочку пыльную пятисотку. Очевидно, она торчала там еще с нового года, когда в гости к ней завалилась усыпанная конфетти Ладка в обнимку с какими-то в умат пьяными богатенькими мальчиками в буквальном смысле сорящими деньгами. В общем, день выдался замечательным и все вчерашние страхи просто улетучились.
И лишь когда солнце коснулось горизонта, Марина начала испытывать какое-то смутное беспокойство. Она не могла ни на чем сосредоточиться. Все валилось из рук. В голове назойливой заевшей пластинкой звучал голос вчерашнего бомжа «Если и вправду хочешь всех красавиц за пояс заткнуть, если хочешь жить весело и беззаботно…». Она злилась на себя, приводила разумные доводы, уверяла себя, что, само собой, никогда не поведется на подобную замануху. Но когда стемнело, бросила все и побежала занимать денег у Лады. Было ужасно стыдно, потому что она уже была должна ей, а на вопросы подпрыгивающей от любопытства подруги не смогла сказать ничего вразумительного.
Притащив домой набитую розовым мясом сумку, Марина запихнула ее под стол, уселась на тахту и стала смотреть на ползущие стрелки часов.
«Ой, мамочки, что ж я, дура, делаю!» - тихонечко изумлялась она. Мяса, такого дорогого нежного парного мяса в доме не было уже очень давно. Тем более в таком количестве. Оставалось ждать еще три часа...
Какое-то гадкое холодное скользкое щупальце коснулось щеки, и Марина проснулась, дико вращая глазами. Кроме нее никого в комнате не было. За стеной глухо бубнел бабкин телевизор. Показалось, провела пальцами по щеке Марина. Когда только она умудрилась уснуть! Она испуганно взглянула на часы – самое время выходить.
На улице в такой поздний час не было ни души, что было как нельзя кстати. Неуклюжая девица, волокущая тяжелую сумку в сторону пустыря, выглядела, как минимум, странно. Сам пустырь был абсолютно тих и темен. До коллектора сумку тащить пришлось чуть ли не волоком. Сил совсем не осталось. Марина присела на край бетонной плиты, чтобы отдышаться и огляделась по сторонам. Кругом было совершенно тихо. То есть кругом не было вообще никого. Естественно, кто и что может делать на пустыре в два часа ночи? Кроме уродливой полоумной кретинки с пакетом мяса, которая верит во всякую чушь.
Сначала она попыталась постучать костяшками пальцев, но только ободрала на них кожу. Толстый ржавый железный блин, поглотив все ее старания, не издал ни звука. Тогда она попробовала ключом. Вышло еле слышное цыканье. Ничего другого в голову не приходило. Не звонок же искать.
- Здравствуйте, простите за беспокойство! Я пришла от Хрипатого по известному делу, - мучительно краснея от осознания полного идиотизма происходящего, выкрикнула Марина. Предательски дрожащий голос одиноко разносился над недвижимым пустырем. Никакой реакции на ее полоумный вопль не последовало. Но начатый маразм следовало довести до конца.
Круглая крышка была неимоверно тяжелой, к тому же абсолютно без какой-либо ручки. Кое-как найдя маленькую щель между люком и бетоном, она просунула туда пальцы и попыталась приподнять. Крышка не шелохнулась. Марина уперлась ногами в бетон, стиснула зубы и, срывая спину, ломая к чертям ногти, изо всех сил потянула вверх. Поначалу казалось, что все без толку, и Марина скорее лопнет, чем хоть на миллиметр сдвинет эту плиту, но потом металл поддался, и крышка с оглушительным грохотом открылась. И снова наступила тишина.
Марина заглянула внутрь – никаких признаков хоть чего-то живого в кромешной тьме коллектора не угадывалось. Это был самый обычный заброшенный ржавый совершенно пустой заводской коллектор, до которого давным-давно не было никакого дела. Тем не менее, она поставила сумку на край и, придерживая за донышко, вывалила мясо в бездонную мглу колодца. Куски мокро шлепнулись где-то глубоко на дне, но стенкам колодца прокатилось эхо, и опять наступила тишина.
- Эй! Есть там кто? – старательно вслушиваясь в тишину, спросила Марина, - Я Марина. Та самая Марина. Я пришла. Я согласна. Слышите?
Но кроме эха ее собственного голоса никаких звуков не было. Она была здесь совершенно одна. Горькая обида подкатила к горлу. Все стало понятно. Ее просто провели. Сыграли на ее доверчивости. Вчера она дала этому бомжу на выпивку, а сегодня потратила все, что только можно на щедрую закуску.
«А как же он узнал про ее имя, про мечты, про Ладу, про бабку, про Басюню наконец?» - проснулся внутренний голос.
«Да все вполне элементарно, Ватсон, - отвечала она ему, - пошарившись по району, можно выяснить и как меня зовут, и с кем я дружу. А уж чтобы догадаться о том, о чем я мечтаю достаточно просто на меня взглянуть. Наверняка и Басюню можно как-то объяснить. Меня попросту развели. Развели как тупую лохушку, коей я, собственно, и являюсь. И кто развел – обычный бомж. Так мне, дебилке, и надо. Нечего верить во всякую лажу»
Бесконечно жалко было мяса. Уж его-то очень надолго хватило бы. Из него можно было приготовить столько всякой вкуснятины. Она так давно не готовила дома ничего из хорошего свежего мяса.
Она уже готова была расплакаться, когда появился этот звук. Сначала тишайший как шепот ветерка, он нарастал, становился громче. Он доносился из глубины коллектора, непрекращающийся и непонятный. То ли эхо колодца виновато, то ли расшатанные нервы, но Марине было очень трудно определить, что может издавать такой отвратительный царапающий, скребущий, шелестящий, сотни, тысячи раз повторяющийся, наслаивающийся звук. Проснулся, поднял голову, окреп и выпустил когти вчерашний позабытый страх. Что бы это ни было, оно было большим, смертельно опасным, и оно двигалось там, в темноте коллектора. Звук стремительно рос. ОНО шло на запах мяса. ОНО ПРИБЛИЖАЛОСЬ СЮДА. И СКОРО ОНО СМОЖЕТ ВЫБРАТЬСЯ НАРУЖУ.
Марина истошно заорала и, сломя голову, не разбирая дороги, кинулась прочь от страшной ямы, от этого замогильного скрежета. Через несколько шагов она оступилась и со всего маху упала во внушительную глубокую помойную лужу, окунувшись с головой в вонючую жижу. Кое-как выбравшись оттуда, она уже бросилась дальше, когда ей вдруг показалось, что нечто большое и мохнатое обрушилось сзади ей на плечи и спину. Марина издала совсем уже нечеловеческий вой и рванулась куда глаза глядят.
Пришла в себя она уже дома, прижавшись спиной к запертой на все замки входной двери, судорожно глотая ртом воздух. Кровь гулкими толчками стучала в ушах. С ног до головы она была покрыта медленно подсыхающей смердящей грязью. Задрожав от отвращения, Марина бросилась в ванну. Там ее несколько раз подряд вывернуло наизнанку. Тошнить было нечем, очевидно ее рвало еще на улице. Она открыла на всю оба крана, скинула вонючую одежду и намыливалась и терла, намыливалась и терла себя бесконечное число раз, не замечая в обманчивом тусклом свете 30-ваттной лампочки, что кожа ее стала чистой, ровной, гладкой и без единого пятнышка.