Труба дело

Автор: Шева Труба была качественная, что и говорить.
Харцызского трубного завода, орденов Красного Трудового знамени и Дружбы народов, ептыть.

Диаметром тысяча четыреста двадцать миллиметров. Отклонение по диаметру всего плюс три миллиметра, то есть в допуске. Толщина стенки - одиннадцать миллиметров.
По ГОСТу - группа Д. Для тех, кто не в теме, - это без нормирования механических свойств и химического состава, но с нормированием гидравлического давления.
Временное сопротивление разрыву - тридцать восемь килограмм силы на сантиметр квадратный, предел текучести - двадцать пять, относительное удлинение - двадцать процентов.

Ударная вязкость при температуре плюс двадцать по Цельсию - ноль сорок девять мегаджоулей на метр квадратный, при температуре минус двадцать - ноль пятнадцать мегаджоулей на метр квадратный.
Термообработка, - строго по ГОСТу.
Два продольных и один поперечный шов.
Высота валика усиления наружных продольных и поперечных швов от ноль пяти до трех с половиной миллиметров. На концах трубы фаска под углом двадцать пять градусов к торцу трубы.
Саблевидность - ноль пять процента на каждые десять метров длины.

Трещины, раковины, расслоения и закаты на поверхности трубы отсутствуют.
Незначительные забоины, рябизна, вмятины, мелкие риски, тонкий слой окалины, следы зачистки и заварки дефектов - в пределах допуска на толщину стенки.
Поверхностные дефекты металла шва в виде пор, раковин, трещин, свищей и других дефектов, снижающих плотность и прочность металла шва ниже уровня основного металла отсутствуют.

Труба прошла испытание гидравлическим давлением в двадцать пять килограмм силы на сантиметр квадратный с выдержкой под давлением двадцать секунд.
Швы проконтролированы неразрушающими методами по всей длине.
Испытание на растяжение основного металла проведено на пятикратных поперечных образцах.
Ударная вязкость основного металла и сварного соединения определялась как среднеарифметическое значение по результатам испытания трех образцов.

…Баба Рая нихуя не понимала в вязкости, саблевидности, мегаджоулях на метр квадратный, и прочей инженерной лабуде. Не кончали мы академиев, да и нахрен оно нам не нужно.
Она шла себе спокойненько из ларька, в котором только что прикупила свежее привозное подсолнечное масло.
Надо же было такому случиться, что соседка бабы Раи, худющая и обычно почему-то злющая на всех и вся Анна Ивановна Безродная, которую во дворе все звали Аннушкой, пятнадцать минут назад тоже перебегала эту дорогу с бидончиком такого же масла.
Но споткнулась, - будь оно неладно!
И добрая четверть, а то и треть содержимого бидончика вылилась на дорогу.
Буквально несколькими матерными словцами, на которые она была горазда, Аннушка, конечно же, дала объективную оценку происшедшему. Но поскольку торчать посреди дороги было, как говорится, себе дороже, быстро ретировалась с проезжей части.
Продолжая чертыхаться, ясное дело.

А баба Рая между тем уже подошла к переходу.
Поставила оттягивающий руку бидончик с маслом на асфальт.
И начала ждать зеленый.

Анзор, молодой раздолбай восемьдесят седьмого года рождения, достойный отпрыск своего отца, владельца трех овощных лавок на Черкизовском рынке, видел, что уже загорелся желтый.
Но будучи маладым гарячим джигитом, решил проскочить. И прибавив газу, подрезал КрАЗ с трубами.
По законам жанра, плюс учитывая его лысую резину, на разлитом Аннушкой масле КрАЗ занесло.
Митрич, - водитель пятого класса, пятьдесят второго года рождения, жена уже на пенсии, двое детей, один внук - Сашка пяти лет, вообще-то тоже думал проскочить на желтый. Но когда в опасной близости перед капотом тягача увидел завилявшую Мазду, без колебаний, в доли секунды, резко нажал на тормоза.
КрАЗ затормозил перед светофором не просто резко, а охуенно резко.
Аж резина завоняла.

Анзор таки выровнял машину, процедив сквозь зубы свое кергуду, и помчался дальше, - на круг клумбы.
И это соответствовало логике событий. Ибо если бы он видел, что случилось у него за спиной, наверное, только бы прибавил газу.
А случилось вот что.
По законам физики, которые, как известно, никто не отменял, от резкого торможения верхняя труба, до этого горделиво возлежавшая на двух других, своей массой, помноженной на силу ускорения, разорвала крепящую трубы проволоку и по инерции заскользила по двум нижним трубам.
Ясное дело, поехавший вперед конец трубы, оказавшись без опоры, начал опускаться. Помешать ему в этом сначала пыталась кабина водителя. Но ее трехмилимметровая обшивка против почти полутораметровой в диаметре трубы смялась в доли секунды как промокашка.
Сразу успокою, - Митрич не пострадал.
Потому что хоть и пересрал, но сгруппировавшись, вовремя занял верную позицию, - уткнувшись головой в колени. Как рисуют на картинках для авиапассажиров в самолетах. Ежели случится что-то нехорошее.
Митрич услышал только страшный скрежет сминаемого металла и зловещий скрипучий металлический шорох от трения трубы по кабине.
Потом, - сильный, но глухой удар торца трубы об асфальт.
И наступила тишина.

Но которую уже через пару мгновений наполнилась визгом тормозов, криками и, почему-то, собачьим лаем.
Торец трубы, а точнее, - ее нижняя часть, аккуратно, будто после тщательного прицеливания, снесла полголовы бабы Раи.
Будто саблей.

... Из приехавшей на вызов завывающей скорой неспешной походкой занятого, потревоженного по пустячному поводу человека, вышел молодой врач. Хоть Антон был и молод, из-за комплекции и авантажного вида персонал уважительно звал его Палычем.
Пребывая по случаю позднего и отягощенного приключениями отхода ко сну в задумчивом и тяжелом состоянии «с глубокого бодуна», он оценивающе взглянул на мизансцену.
Понял, что скорой, в общем-то, здесь делать нечего.
Его внимание привлек выскочивший на проезжую часть черный котенок. Он жадно хватал остатки бабулькиных мозгов.
- Пиздец котенку! - выдал ослабленный вчерашним алкоголем мозг Антона банальную сентенцию.

Но затем он перевел взгляд на конец огромной трубы, придавившей к покрытию дороги остатки того, что еще полчаса назад было бабой Раей.
Вспомнил принятые им с утра для облегчения организма пятьдесят. Вспомнил фразу, которую он так любил цитировать в компаниях, - Сам великий мессир говорил, - Я по утрам не закусываю…
И неожиданно для самого себя, вместо того, чтобы сказать банальное, - Да… труба дело… - вдруг произнес полузабытое, - Видать, Аннушка разлила масло!