Дорогой

Автор: Рыбий Глаз Гласность вопиющего в пустыне (с)

Одна моя подруга (года полтора уже разведенная) недавно говорит: вот сижу я, жалею себя – одна я, ребёнка одна ращу, всё на мне, никто нихрена не помогает. Тяжело мне… А как подумаю – был бы ещё и муж – и геморроя куча, и всё равно только на себя рассчитываешь – было бы ещё хуже… И так мне от этой мысли грустно…

Я докуриваю на лестничной клетке. Допиваю вино. Открываю окошко, тушу бычок в снег на подоконнике. Островок снега весь уже утыкан окурками, и оттого похож на ежа. А я похожа на него – места живого на мне нет, сил нет, ничего нет. Смахнула ежа вниз.
Муж смотрит на меня исподлобья, мрачный. Да, дорогой, а ты хотел – сделать меня счастливой? А вместо этого из весёлой и безумной я превратилась в старую и измученную? /у Довлатова – «…оказалась бледной, измученной женщиной, сварливой, как все без исключения жёны алкоголиков. На лице её запечатлелось выражение глубокой и окончательной скорби»/ Когда то я пела в группе, ходила на концерты, ездила на этюды, была рыжей и яркой. А теперь – выйти бы на метель, перестать чувствовать, растворится... И чтоб снег на зрачках не таял… На автомате кормлю детей, мою, стираю.
Как же так вышло, что ты, такой большой и сильный, добрый, красивый, бесстрашный, самый замечательный, и главное – любящий, а сделалось всё наоборот? Тебя это конечно угнетает, ведь ты до сих пор любишь меня. И я даже немного тебе сочувствую.
А чем ты хотел меня осчастливить? Безденежьем? Необходимостью каждое утро мучительно решать вопрос «где же добыть денег», ведь без них нельзя с тремя то детьми. И твой ленивый голос – дорогая, а у папы нельзя занять?
Нет, конечно ты стал зарабатывать… Но я то знаю, как тяготит тебя необходимость кормить семью. Думаешь, я счастлива?
Может, ты хотел осчастливить меня своим ребёнком? Ты привёз его сюда восемь лет назад, ему было три. Он был совершенно неуправляем, а я беременная сидела с ним неделями, пока ты работал и бухал с друзьями. А его мать забирала его, только когда я её заставляла. Теперь он – 10-летний здоровый кабан, 38 размер ноги, ещё наглее и эгоистичнее, лупит младших и как раньше не слушается (это он ещё меня любит!). А ты по-прежнему спокойно меня с ним и нашими двумя оставляешь…
Вот я понимаю, что да, на каникулы – к нам, да, ребёнок должен бывать с отцом. Но блядь где сказано, что я – отец?! Первые два дня нового года ты спишь, потом ты два дня играешь в стронгхолд, потом уходишь на работу. И/о папы все каникулы – я. Я даже стих придумала – «Я и жнец, я и жрец, я и мать, я и отец»… Да из меня и мать то не очень, а отец вообще…
А главное, что я же ещё и коза…
И я должна быть счастлива?

Ты не думай, я ценю тебя.
Я обожаю твоё умение сделать праздник из ничего. Уточку из пены для ванн, пейзаж на стене в ванной, сделанный грязью мёртвого моря… Из простой салфетки ты делаешь розу, из зубочисток – пиратский фрегат. А помнишь, как из остатков бабушкиного старого парника на даче вы замутили змея?! Раскрасили отправили в полёт? Проебав три мотка верёвки и вытоптав две грядки клубники…

А помнишь, как, когда ты ещё был женат, мы виделись раз в сто лет? Ты приезжал и говорил – я без тебя не могу, теперь совсем не могу.
И вот мы вместе. Уже восемь лет… И что?

Я же ведь и младшего больше всех полюбила, когда он родился, знаешь за что? Он родился самым похожим на тебя.

А как у тебя пацанята послушно и слаженно нарубали нам салатов к новому году? Как Митька с безумными совершенно глазами вылетел из комнаты где ёлка с воплем – «дед мороз подарил мне пиэспи!!!»

Мне помнится один момент. Мы только были знакомы, гуляли с моей собакой на горке. Там есть такая хрень – типа лазилки для начинающих альпинистов. Я забралась на верх и не знала, как спуститься. А ты снизу руки подставил и говоришь – не бойся, давай, я поймаю! И я подумала – а, ладно… И прыгнула (или отпустила руки, не помню). Ты поймал меня на руки, держишь и говоришь на ухо – тест на доверие пройден.
Мне иногда кажется, что время – это набор слоёв-калек, через которые проходит жизнь. И в каждом слое остаются все события. Только мы всё дальше от них и дальше.
Я когда вижу эту лазилку на горке, такую уже облезлую, я вижу двоих – она отпускает руки, он её ловит… Они там так и остались… а мы – мы всё дальше.

Почему мы не можем жить счастливо?