Братское сердце (часть 4 и последняя)

Автор: Kappaka Часть первая здесь: www.litprom.ru/thread33796.html



Часть вторая здесь: www.litprom.ru/thread33810.html



Часть третья здесь:

http://www.litprom.ru/thread33825.html











/* Style Definitions */
table.MsoNormalTable
{mso-style-name:«Обычная таблица»;
mso-tstyle-rowband-size:0;
mso-tstyle-colband-size:0;
mso-style-noshow:yes;
mso-style-parent:"";
mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt;
mso-para-margin:0cm;
mso-para-margin-bottom:.0001pt;
mso-pagination:widow-orphan;
font-size:10.0pt;
font-family:«Times New Roman»;
mso-ansi-language:#0400;
mso-fareast-language:#0400;
mso-bidi-language:#0400;}


— Ну что, поехали с братом знакомиться! — Фокстрот вихрем ворвался в спальню, растолкал пребывающего в блаженном забытьи Игорька, -  Давай, давай! Бродяга! Подъем!

         Игорек неохотно разлепил глаза, попытался перевернуться на другой бок, но хозяин дома стянул с него одеяло и пинком по открывшейся заднице, скинул его с кровати. Разбуженный недовольно забурчал, но поднялся с пола и отправился к месту отправления утренних нужд.

— Умыться не забудь и зубы почистить! – Вдогонку ему крикнул экзекутор.

         Едва Игорек переступил порог ванной комнаты, Фокстрот достал из шкафа большой пакет и стал собирать в него всё те вещи, которыми пользовался гость на протяжении этих двух недель. В него полетели домашние тапочки, постельное белье, банное полотенце, спортивный костюм… Немного подумав, костюм он вынул и положил в антресоль. К моменту выхода Игорька из ванной, всё его барахло было упаковано в пакет, который был вручен Бусе в обмен на принесенную им вешалку, с висящим на ней темно-синим костюмом, белой рубашкой и даже галстуком. Буся спустился во двор, бросил пакет в бочку, облил его бензином и кинул в бочку спичку.

         Свежего, пахнущего лосьоном и зубной пастой Игорька, Фокстрот, не без усилий, экипировал в костюм и даже повязал ему галстук. Подвел его к зеркалу, заставил повернуться одним боком, потом другим. Остался доволен результатами своего труда. Ряженному и самому понравилось, как он выглядит. Он даже приосанился, что не осталось незамеченным. Хозяин одобрительно хлопнул его по плечу:

— Это хорошо, что ты сам себе нравишься. Я бы даже сказал – это самое главное. На сколько себя ощущаешь, на столько и выглядишь. Как думаешь, сколько ты сейчас стоишь? – Шутливо вопросил он.

— Мильон баксов! – Без тени сомнения ответил Игорек.

         Фокстрот довольно засмеялся и ещё раз хлопнул его по плечу. В этот момент хлопнула входная дверь и Буся, распространяющий вокруг себя запах петролеума, принялся поторапливать стоящих в коридоре около зеркала модников:

— Чё стоим? Почему ещё не оделись?! – И не давая ни тому ни другому ответить, продолжил, погоняя товарищей освободившейся вешалкой, — Давай, давай, давай! Павел Пантелеевич ждать не любит! У него сегодня знаешь, какой день важный?! Он только из-за границы вернулся. Дел накопилось – решать надо срочно. А он вместо этого с тобой встретиться хочет. Цени, босота!

         Игорек, одевая пожалованную ему кепку и шарф, согласительно промычал и затряс башкой, мол, он очень хорошо понимает ситуацию и ценит уделенное ему внимание. Перед выходом, несмотря на спешку, он ещё раз посмотрел на себя в зеркало и снова был приятно удивлен произошедшим в нем переменам. В отражении он увидел солиднячка среднего возраста. Всё было при нем – и костюм, и галстук, и легкая седина на висках. Ему настолько нравилось видеть себя таким, что губы его невольно растянулись в улыбке. В голове его билась в такт ударам сердца единственная мысль: «Новая жизнь! Новая жизнь! Новая жизнь!»

         Погрузившись в джип, сиденье которого уже не было застелено клеенкой, троица двинулась в путь. По дороге Фокстрот, полуобернувшись с переднего сиденья, инструктировал Игорька по поводу предстоящей встречи:

— Павел Пантелеевич, — наставительно вещал он, — Хоть и солидный человек, но любит простоту. Поэтому ты, как увидишь его, держись спокойно. Подойди к нему, обними, скажи: «Ну, здорово, братан! Давненько мы с тобой не виделись!», ну или что-то в этом роде. Понял?

         Игорек закивал головой. Фокстрот, однако, таким заверением не удовлетворился и предложил ему озвучить планируемое приветствие. Игорек потупил очи долу и неуверенно забормотал:

— Здорово брат. Давно не виделись.

         Учитель, явно разочарованный результатом, взял Игорька за подбородок, поднял его голову, заставил посмотреть в глаза.

— Я тебе ещё раз повторяю: ты – нормальный человек! Понял?

— Да. – В голосе Игорька появилась тень уверенности в том, что он действительно человек. Потом он ещё раз вспомнил своё отражение в зеркале и подумал, что со стороны-то его уж точно от нормального человека никто не отличит. Дернул головой, освобождаясь от держащих его подбородок пальцев и гораздо более уверенно сказал, — Конечно понял. Чего ж тут не понятного?

— Ну вот и разговаривай как нормальный человек, а не как лох какой-то забитый. Давай ещё раз: «Ну, здорово, братан! Давненько мы с тобой не виделись!».

         Не отводя от него взгляда, Игорек с неожиданной интонацией произнес:

— Сколько лет, сколько зим! Здорово, брат! Давненько мы с тобой не виделись! Ты, никак, совсем про меня забыл?

         У Фокстрота округлились глаза, Буся довольно хрюкнул. Это была самая длинная фраза, произнесенная гостем за всё время их знакомства.

— А ты, оказывается, творческая личность. — Довольный своим преподавательским талантом засмеялся молодой, — Способен на импровизацию.

— А то! – Радостно осклабился новоиспеченный актер.

— Тогда не будем сбавлять темп, — продолжая смеяться сказал Фокстрот, — Даю задание посложнее. Теперь тебе надо изобразить обиду за то, что после стольких лет расставания он не приехал к тебе сам.

— Так он же за границей был. – С сомнением заметил Игорек. С каждым сказанным словом он становился всё смелее и говорить ему становилось всё легче. Это не осталось не замеченным провожатыми. Неразговорчивый Буся заметил:

— Да его прям прорвало.

         Фокстрот подхватил:

— И очень хорошо. Короче, сказать тебе надо будет следующее: «Что ж ты, Павлик, холуев своих ко мне прислал? Неужто у самого ноги в мою сторону не ходят?».

         Игорек повторил всё в точности. Фокстрот, перед тем, как отвернуться к лобовому стеклу, сказал:

— Что бы ни произошло – ничему не удивляйся. Так надо. – И уставился на дорогу.

А на Игорька и в самом деле, вдруг накатила такая обида, что аж слезы на глаза навернулись. Почему это его – старшего брата – младший не приехал лично проведать. Мог бы и пораньше из-за границы своей по такому радостному случаю приехать. Фокстрот опять обернулся к нему:

— Павел Пантелеевич с другом будет. Смотри не перепутай. Фотографии я тебе уже показывал, но на всякий случай запомни, что он будет в черном пальто и без шапки.

— А я тоже без шапки. – Радостно откликнулся Игорек, — Я в кепке.

         Фокстрот непонимающе поднял бровь, но за него ответил Буся:

— Ничего. Не замерзнешь. Дела поважнее будут.

         На этом разговор закончился. Ехали ещё минут сорок. Всё это время Игорек лелеял в себе обиду. Съехав с магистрали, они ещё какое-то время ехали по асфальтированной дороге, после чего свернули в лес и минут через десять езды по заснеженной колее пролеска, въехали на небольшую поляну. На поляне уже стояли два внедорожника. Около одного из них – того, что покрупнее – стояли два человека. Оба в черных пальто, но на одном была роскошная меховая шапка.

         Посередине белоснежной поляны зияла свежевыкопанная квадратная яма, глубиной метра в полтора. Кучу земли рядом с ямой за ночь присыпало снегом, но края её были ещё очень аккуратными и на откосах глина была совсем свежая.

         Джип остановился, Фокстрот повернулся к Игорьку:

— Сиди.

         Выйдя из машины первым, он приветственно воздел руку в сторону стоящих, закричал: «Здорово, Паш! Привезли твоего красавца!». Буся, тоже покинувший своё место, молча открыл заднюю дверцу и потащил Игорька за шиворот наружу. Тот, никак не ожидавший такого обращение ни с братом, ни с собой, стал упираться, цепляться руками за сиденья, но на помощь Бусе пришел Фокстрот. Совместными усилиями ничего не понимающий бомж в хорошем пальто и костюме был вытащен наружу. Ошарашенный, он стоял, не зная, что предпринять. Сомнения ему помог разрешить всё тот же молодой учитель, которые час назад втолковывал ему правила поведения с братом. Он прошептал так, чтобы никто не услышал: «Всё нормально. Так надо. Делай, как я тебя учил». И со словами: «Чё встал, сука!», толкнул его в спину.

         Всё ещё ничего не понимая в этом спектакле, Игорек пошел к брату. Подойдя к нему вплотную, он сделал всё, как его учили. Заключив его в объятия, от которых тот постарался скорее избавиться, он сказал:

— Ну, здорово, брат! Давненько мы с тобой не виделись. А что же это ты сам ко мне не едешь? Холуев своих ко мне прислал. Что, ноженьки в мою сторону ходить не хотят?

         Текст закончился и Игорек замолчал. Брат, изобразив на лице брезгливость, ответил:

— Вот ты как, сука, запел. Брат! Раньше надо было о братьях думать, когда я тебе деловое предложение делал. Ты мне как тогда сказал? «Да я лучше сдохну, чем двадцать процентов тебе отдам». Твои слова? – Игорек молчал, вообще не понимая, что за околесицу несет Паша. Тот продолжил, — Так вот, теперь у тебя такая возможность появилась.

         Игорек хотел было возразить, что он не знает никаких процентов и деловых предложений ему никто никогда не делал, но несильный удар рукояткой пистолета по затылку погасил его сознание. Пришел он в себя в ужасной тесноте. Глаза открывать совсем не хотелось. Он попробовал пошевелить рукой-ногой – безрезультатно. Покачал головой – получилось. Приоткрыл глаза. Прямо перед ним стояли ботинки и лопата, воткнутая в землю. Он повернул голову – еще лопата и ещё ботинки. Подняв взгляд наверх, он увидел возвышающихся над ним Бусю и Фокстрота и, чуть вдалеке, своего родного брата. Только теперь до него дошло, что его закопали в ту самую яму, которую он видел посреди поляны. На воле осталась только голова. Но зачем? Паша подошел поближе и Игорек удивленно спросил его:

— Брат, зачем такой хороший костюм испачкали?

         Тот, никак не ожидавший такого вопроса, не нашелся что ответить. На выручку ему пришел Буся:

— Жизнь висит на нитке, а думает о прибытке.

         Вся компания, кроме Игорька и того в шапке, невесело рассмеялась. Игорек не смеялся не потому, что по шейку был закопан в мерзлую землю и не потому, что совсем не понимал происходящего, свято полагая, что так нужно брату, а значит правильно. Не весело ему было оттого, что брат, вместо того, чтобы поговорить с ним, отвернулся и отошел к своему шапошному собеседнику. Дальше он разговаривал уже только с ним:

— Вот видишь, Андрей, этому товарищу я предложил разделить со мной пятую долю. Не просто разделить, а разделить в обмен на тишину и спокойствие в бизнесе и семье. Но он отказался, полагая, что другие товарищи смогут предоставить ему более надежную защиту. Отказался, надо заметить, в некрасивой, грубой форме. За жадность свою, глупость и грубость сейчас он будет наказан. – Его визави попытался что-то сказать, но он поднял палец, призывая его повременить со словами и продолжил, — От тебя мне проценты не нужны. Ты твердо стоишь на ногах, много на себя взял, но столько явно не тянешь…

— Слушай, Паша! – Возмущенно прервал его собеседник, — Не ты мне будешь рассказывать, с чем я справляюсь, а с чем нет. Со своим хозяйством разберусь как-нибудь сам. Ты знаешь, кто был мой дядя и знаешь, что всё это его бизнес. Паша, ты должен понимать, что за мной стоят его…

— Кто за тобой стоит я знаю, — Прервал его гневную тираду молодой бандит, — Вот моё предложение: ты мне отдаешь стоянки и автомойку около больницы. Тебе остается всё остальное, что у тебя есть в безраздельное владение. Плюс гарантия, что никто никогда больше ничего не попросит.

— Да ты знаешь!.. – Начал было с возмущением Андрей, но Паша перебил его. Резким жестом он выстрелил в его сторону правую руку с выставленным указательным пальцем, остановившимся в сантиметре от его носа.

— Прежде, чем ты что-то скажешь – подумай, — рассудительно предложил он, — А чтобы легче думалось – посмотри.

         Все снова перевели взоры на Игорька. Он заозирался, мол, чего это вы все на меня уставились? Чё вам ваще от меня надо? За время диалога его брата с Андреем, Фокстрот унес лопаты в машину и теперь шел в его сторону, неся в руках косу. Брат присел перед Игорьком на корточки, взял за уши и заговорил:

— Ну вот и всё, Игорь Викторович! Пришла пора платить!

— За что? – Игорек ничего не понимал.

         Он подумал, что с него хотят получит плату за двухнедельное проживание со всеми теми кайфами и ништяками, которые он получил за это время. Но брат говорил так, как будто обращался к кому-то другому.

— За жадность свою! За неуважение! За слова свои в мой адрес произнесенные!

— Какие слова? Что заплатить-то надо?

— Вот ты как запел, — добродушно улыбнулся брат, — Что заплатить? Когда я предлагал тебе разделить со мной скромную часть нечестно нажитого, ты обошелся со мной грубо. Теперь я сам возьму у тебя то, что забрать можно только целиком.

         До Игорька, наконец дошло, что тут происходит. Он давно этого опасался, но не думал, что всё произойдет так скоро. Его корешок, которого Нинка замочила кочергой, вернулся с того света, вселился в его брата и теперь хочет ему отомстить, забрав то, что забрать можно только целиком. Печку! В отчаянии он задергался и заорал:

— Не трогай буржуйку, сучара! Не смей, падла! Моя она! Блядюга ты подлая! Мало тебя один раз убили, падла!

         Паша поднялся с корточек, кивнул Фокстроту, тот коротко замахнулся косой и с силой рубанул по торчащей из земли шее. Из огромной раны наружу хлынула кровь, заливая свежую землю. Голова оторвалась не сразу, поэтому Фокстроту пришлось ударить косой ещё раз. Со второго раза сорванная с плеч, она покатилась, разбрызгивая по снегу алые капли.

         Андрей, не смевший произнести ни слова за всё это время и вообще, не веривший в реальность происходящего, вдруг побледнел, забулькал и его стошнило на машину, о крыло которой он опирался. Голова остановилась от него шагах в пяти и уставилась на него широко раскрытыми глазами. Взгляд мертвых очей как бы говорил ему, мол, не скупись – всего с собой не унесешь. Андрей, в жизни которого было не так много стрессов, который насилие видел-то только по телевизору, да на боях без правил, куда они любили ходит всей своей мажорской тусовкой, был испуган до дрожи костного мозга. На негнущихся ватных ногах, он забрался в своё роскошное авто и приказал водителю убираться отсюда поскорее.

         Паша не стал его останавливать. Эта афера была закручена им уже очень давно. Он пытался вырвать этот лакомый кусочек бизнеса ещё у его дядьки, но тот был слишком крут и делиться тем, что сам собрал по крохам, конечно не стал. Тогда Паша попробовал запугать его казнью, подобной той, что произошла только что. Но на дядьку это впечатления не произвело и тогда пришлось просто тупо зарезать его около его же собственного офиса. Единственным его наследником был слабовольный мажор Андрей, в котором Паша не сомневался, тем более, что от лицезрения такого мероприятия ломались парни и покрепче. Сегодня же вечером этот сытенький наследник позвонит ему и согласится на все предложенные условия. Хорошо, кстати, что этот придурок так быстро отсюда свалил – не будет мешаться под ногами.

         Первый Пашин бомжесмен пропал, можно сказать, даром. Мало того, что Андрюшкин дядька его не убоялся, так ещё и никакой прочей выгоды он из него не извлек. И вообще, первый его эксперимент, надо признаться, был не совсем удачен. Он просто нашел бомжа, помыл его, постриг, напялил на него костюм, который стоял на нем колом и тут же закопал. Конечно тот боялся незнакомых людей, несмотря на то, что был накачан наркотиком. Эффект был, конечно смазан. Но Паша сделал из этого правильный вывод. Теперь он не только бережно взлелеивал в будущих жертвах личность, чтобы спектакль имел максимальную достоверность, но и поступал с их останками как рачительный хозяин.

Братья уже откапывали тело, а высадившийся из Пашиной машины Доктор, готовил инструменты для извлечения органов и контейнеры для их перевозки. Поставленные цели были достигнуты и теперь можно было спокойно возвращаться к любимой жене и лапочке-дочке.

 

©Kappaka