О кленах, кланах и клонах (почти сказка)

Автор: МОРОЗОВ О клёнах, клонах и кланах
(почти сказка)
 
Жил-был клён. Обычный клён, какой можно встретить почти в каждом дворе во многих российских городках. Особенно в маленьких провинциальных русских городишках, в одном из которых как раз и жил наш герой.
Жизнь его была нехитрой и разнообразием не отличалась. Всех и забот было: весной не забудь надеть зелёное, летом шелести себе листвой, да в жару не забывай отбрасывать густую тень, а где-нибудь в конце августа, ближе к сентябрю, смени наряд на красно-жёлтый, а по осени скинь его вообще - до следующей весны...
Да, и ещё - в ненастную погоду, особенно вечерами и по ночам, необходимо было раскачиваться из стороны в сторону и натужно скрипеть, желательно в унисон с завываниями ветра, но если кто из клёнов лишён музыкального слуха, то можно и так - скрип-скрип, скрип-скрип. Людям, живущим в соседних домах, такой скрип нравится. От этого скрипа они острее чувствуют уют родного дома. На улице холодно и сыро, а дома - уютно и тепло!
Да и спится им под такой скрип гораздо лучше. Уютней как-то им спится. Убаюкивает он их.
А ведь деревья нужны именно затем, чтобы людям было уютней жить, - так думал клён, стоя во дворе дома. Летом тень давать, да и просто глаз радовать, осенью и зимой, в непогоду и ненастье, уютно скрипеть, услаждая слух простого обывателя, вернувшегося с трудовой смены и нырнувшего из неприветливости окружающего мира в спасительное тепло домашнего очага.
Сам клён не помнил, откуда он взялся в этом дворе. У клёнов вообще плохо с памятью. Так, всплывали иногда какие-то обрывки воспоминаний - вот он, ещё будучи кленовым семечком, летит куда-то, несётся по воздуху, лёгкий и невесомый, влекомый вдаль весёлым ветром, подбрасывающим его, ловящим на лету и вновь подбрасывающим. Вот он, обессилев, падает на землю в этом самом дворе, и так ему вдруг становится хорошо, так здесь тихо и спокойно, что он решает остаться. Пускает в землю корешок, маленький ещё, тонюсенький, бледновато-белый, и цепляется им за почву, одновременно выбрасывая ввысь робкий росток, - также маленький и тонкий.
Дальше в памяти отчего-то следует провал, и следующее воспоминание - вот он, молодой ещё, но довольно уже крепенький кленок, стоит, твёрдо уперевшись в землю, слегка покачиваясь под порывами ветра и распрямляясь вширь пока ещё нетяжёлыми, но с каждым днём всё крепнущими ветвями.
С этого момента память включилась окончательно и бесповоротно, и все последующие события, коих, к слову сказать, было немного и разнообразием они не отличались, запечатлелись в его сознании довольно отчётливо.
Скажем, он помнил росшие рядом с ним деревья. В основном это были тополя и берёзы. Дружбы особой они между собой не водили, однако и вражды меж ними не было. А чего им делить - каждый растёт на своей территории, которую всё одно не покинет никогда, ни при каких обстоятельствах.
Иногда, время от времени, они перебрасывались меж собой парой-тройкой ничего не значащих фраз - у деревьев ведь не заведена пустая, праздная болтовня.
Бывало, однако, что кто-нибудь вдруг начинал рассказывать о себе, и тогда открывались интересные, удивительные вещи. Каждый ведь прилетел откуда-то, где никогда не были другие...
Так, незатейливо и неторопливо, один за другим бежали вечно куда-то спешащие годы. Клён заметно подрос, окреп, и тело его налилось молодой, упругой силой.
И вот однажды, в погожий весенний денёк, когда зелёный наряд на плечи был уже наброшен, но был этот наряд ещё полупрозрачным, лишь слегка зеленоватым, скорее даже светло-салатовым, клён вдруг испытал странное, непонятное томление. Оно зародилось где-то в самой глубине его древесных недр, и оттуда стало растекаться по всему телу неясной, совершенно беспричинной тоской.
От тяжких раздумий он даже заскрипел, как в самую лютую непогоду, хотя погода была безветренной, и на улице была такая тишь, что ни один листочек не мог шелохнуться. Ни малейшего дуновения любого, пусть даже самого лёгкого ветерка, не было, а он всё продолжал и продолжал скрипеть, так что даже обитатели окрестных домов, встревожившись, выглядывали на улицу, задаваясь вопросом: “Что это? Откуда такой скрип?”
Клён между тем предавался размышлениям, а по итогам размышлений чуть было не предался панике.
“Что это? Никак заболел?” - в смятении подумал клён. - “Может, простудился?” - и он испытал смятение ещё более прежнего.
Смятение его было обусловлено тем, что клёны вообще-то, строго говоря, простудам не подвержены.
“Если не простуда, тогда что же это?” - задумался клён и принялся анализировать ситуацию.
Так как клён имел аналитический склад ума, чему немало способствовало его статичное, лишённое подвижности положение, позволяющее не отвлекаться на разные мелочи вроде бесполезной беготни, то источник неясного томления был вскоре выявлен.
Причиной всему был тот факт, что клён никогда, ни разу за всю свою жизнь, не покидал пределы родного двора. До сих пор его сложившееся положение дел вполне устраивало, и вот, на тебе - вдруг отчаянно захотелось попутешествовать.
“Интересно, как оно там, за пределами двора?” - думал он. - “Поди, интересно!”
Однако положение клёна осложнялось тем, что деревья, и это общеизвестный факт, не могут путешествовать, они буквально прикованы к своему месту, и он был обречён на бесполезное и бессмысленное теперь существование внутри своего двора.
Однако клён, как уже отмечалось, обладал аналитическим складом ума, в общем-то, не свойственном деревьям. Кроме того, как оказалось, он был наделён ещё одним, несомненно, ценным качеством, а именно: несгибаемой волей к победе во всём том, что касалось достижения поставленных перед собой целей.
Эти две черты его характера в сочетании друг с другом вскоре принесли свои плоды.
Решение, казалось бы, неразрешимой задачи вскоре было найдено.
“Если не можешь отправиться в путешествие сам”, - здраво рассудил клён, - “отправь своих посланников!”
И он принялся яростно и целеустремлённо осуществлять задуманное.
С этого дня всё его существование было подчинено одной-единственной цели: произвести как можно больше кленовых семечек и разбросать их как можно дальше от себя. Он клонировал себя, создавая кленовый клан - обширный и многочисленный. Он специально ждал ветреной погоды, чтобы они улетели как можно далее - туда, где он сам никогда не был, и никогда уж не будет...
… Спустя какое-то время кленовые семечки разлетелись по всему городу, а некоторые